Владимир Янсюкевич - Завтрак для людоеда

– Да, людей становится всё больше и больше, – продолжил Вердухай, ободрённый замечанием Председателя МКЛ и подробным комментарием директора ЛСБ, – но они, к сожалению, всё хуже и хуже. Ни чести, ни совести, никакого чувства меры ни в чём и фатальное отсутствие сердца и мозгов. О печени и прочей требухе уж и не заикаюсь, сплошная желчь и цирроз. За последние сто лет ни один идеалист мне на зуб не попался. Одни авантюристы, грабители, бандиты, алкоголики и наркоманы, а то ещё хуже – циники и прагматики. Такое есть невозможно!

– А что вы предлагаете? Надо же что-то делать! – выкрикнул Филоноза с несвойственным философу эмоциональным посылом.

– Я предлагаю кардинально пересмотреть наши традиции и на употребление людей в пищу объявить временный мораторий, – вывел Вердухай и зажмурился в ожидании всплеска возмущения.

И не без причины. На пол мгновенно обрушился топот одиннадцати пар людоедских ног. Раздались громовые выкрики:

– Неслыханно!

– Видали умника!

– Да так мы с голоду подохнем!

– Изменник!

– Отступник!

– Отставку Вердухаю!

И тут поднялся Председатель.

– Господа людоеды! Уважаемые подельники! От вопроса, поставленного господином Вердухаем, несёт пораженчеством, но…

– Но? – воскликнули все, как один.

– …просто так отмахнуться от него нам не удастся. Проблема существует. И она требует серьёзного и всестороннего осмысления. Именно поэтому я сегодня сделал наше заседание закрытым. Надеюсь, всё, о чём мы здесь говорим, останется между нами.

Члены Совета закивали головами и пробурчали что-то невнятное себе под нос, с недовольством поглядывая в сторону господина Вердухая. А Председатель продолжил:

– Будущее поколение набирает силу и, если будет благоразумным, вскоре возродит былую славу людоедства. Мой внук, например, тянется к людоедству вполне сознательно. И это, надеюсь, результат моих частых бесед с ним. Я ему на ночь в общих чертах пересказываю нашу историю.

Послышались возгласы одобрения. Кто-то начал аплодировать. Посыпались вопросы.

– И как он реагирует?

– Правильно реагирует.

– Слушает внимательно?

– Не сводит с меня глаз и сам задаёт вопросы, если что-то непонятно.

– А про кота в сапогах рассказывали?

– Про кота в первую очередь.

– А сколько лет вашему внуку?

– Завтра семь исполнится. В школу пойдёт.

– А не рано ему толковать о нашей истории?

– В самый раз. Он у меня смышлёный. Не то, что его папа. Писателя от доносчика не смог отличить… – проворчал Председатель себе под нос, а затем обратился к Совету. – Минутку внимания, я не закончил. Одно хочу нашим молодым людоедам посоветовать: берегите людское племя, ухаживайте за ним ежедневно, и тогда люди будут абсолютно безвредными и очень вкусными. И чем раньше наша молодёжь будет об этом знать, тем светлее видится мне наше будущее. И тогда за наш людоедский рацион можно будет не беспокоиться. То, что мир людей постепенно и неуклонно сходит с ума, известно давно. Однако чем дальше, тем больше. Но если бы каждый не посчитал за труд включить голову и умерить свои, часто неправомерные, амбициозные аппетиты, падение в чёрную дыру сумасшествия не было бы столь стремительным. Так помогите им стать нормальными людьми! Сумасшедшие, как вам уже известно, отвратительны на вкус.

– И каким образом, господин Председатель, вы предлагаете беречь людское племя? – поинтересовался с ухмылкой Марахулл.

– Надо наставлять их, оберегать от необдуманных поступков и скверных мыслей. А то они уже переходят все рамки разумного. Самец спаривается с самцом, понимаете ли! Самка с самкой! Они хотят, видите ли, наслаждаться, а нам с вами остаётся глодать их старые кости или довольствоваться их прогнившим с рождения молодняком! И этот процесс как однажды пошёл, так и идёт полным ходом. Каким-то образом следует всё это контролировать.

– А что если нам организовать питомник и выращивать людей на корм в особом отстойнике? Построить нечто вроде Города Солнца… – предложил Филоноза.

– В резервации, хотел сказать, – поправил Марахулл.

– Пусть будет резервация. Солнечная резервация. Тогда исчезнут проблемы с экологией!

Председатель усмехнулся.

– Сразу видно – говорит теоретик. Всё это мы уже проходили. Люди, выращенные в неволе, ещё менее пригодны в пищу, чем, скажем, убийца или алкоголик.

– Почему? – не унимался Филоноза.

– Те же нитраты. Только в ещё большем количестве. Вам же захочется, чтобы они росли быстрее, и вы станете их перекармливать. А это во вред любому организму. Ваша философия, господин Филоноза, излишне прекраснодушна, потому что герметична. Она никак не соотносится с реальностью. Рабская психология, к вашему сведению, делает людей искусственно жизнерадостными. Отсюда раннее и бурное цветение и полное отсутствие созреваемости. То есть, они неспособны к самостоятельным шагам. А это отрицательно влияет на усвояемость продукта.

– Да не может быть!

– Я вам говорю! Я на этом не одну собаку съел.

– А если искусственно осеменять?

– Не говорите о том, чего не понимаете. И что ещё хуже, такая пища провоцирует возникновение неизлечимых заболеваний. Попадание в наш организм болезнетворных бактерий типа палочки сострадания или микроба доброжелательности чревато уничтожением людоедского менталитета. Где ваше людоедское достоинство! Подумайте о своём здоровье и судьбе нации. Человек, то есть, продукт, сам должен добывать себе пропитание, как и повелось испокон веков. Он должен быть диким, а не домашним. Надо оставлять за ним право думать, что он свободен. А когда он свободен, то и вполне съедобен. И выделять средства из казны на сомнительные предприятия подобного рода я не намерен.

– Ну, что ж, убедили, – стушевался Филоноза.

Большинство членов Совета МКЛ признало проблему, и для некоторых выход из неё напрашивался совершенно определённый. Загребалкусман, например, предложил немедленно применить жёсткие санкции к людскому сообществу.

– А именно? – поинтересовался Председатель. – Что вы имеете в виду?

– Заморозить их счета, блокировать Бархатное соглашение и не пускать их на нашу территорию. Пусть развлекаются в своём свинарнике, в окружении собственного дерьма. И выжидать. Через год, второй, они сами подохнут.

– Опять двадцать пять. Послушайте… – возразил Председатель, слегка откашлявшись. – Эмоция – плохой советчик. Сейчас мы ничего не решим. Мораторий, конечно, не выход, согласен. Питомник, какой бы он ни был солнечный, разумеется, – нет. Всё это уже было и ничего хорошего нам не принесло. Надо смотреть на вещи практичней. Но и отставка господина Вердухая не добавит нам доброкачественного продукта в наше меню. А санкции, уважаемый банкир, тоже могут выйти нам боком. Думайте, прежде, чем говорить. Вы рубите сук, на котором сидите. Если они все подохнут, как вы полагаете, то вслед за ними и мы деградируем, как людоеды. Потому что совершенно останемся без традиционной пищи. И как нам тогда называться? Козлоедами? Быкоедами? Рыбоедами? Травоедами? Или, что совершенно недопустимо, Гуманоидами?