Ева Кайгородова - Вдох

– Таким образом, я выношу на рассмотрение и утверждение проект оптимальной организационной структуры холдинга, позволяющей сократить совокупный фонд оплаты труда на тридцать процентов и повысить эффективность и оперативность принятия решений. Данная структура предполагает частичное перераспределение функционала, которое также представлено у вас в материалах. Результаты анализа проведенных отборов за последние три года отражают неэффективность выбора поставщиков более чем в половине случаев. Редакция обновленного регламента позволит исключить ошибки в дальнейшем. В материалах вы также найдете совокупный экономический эффект от комплекса предлагаемых мероприятий, который, из-за компенсационных выплат, в первые три месяца составит только двадцать процентов, однако, начиная с первого квартала следующего года превысит тридцать пять. Реализация предлагаемого проекта позволит сохранить устойчивость компании, платежеспособность и соблюдение сроков сдачи объектов. Благодарю за внимание.

Петр собрал листы, но остался стоять, ожидая вопросов.

– Петр Константинович, вы меня поразили! Не думал, что это, вообще, возможно. В наше время приоритета человеческого капитала, вы легко и непринужденно продемонстрировали нам, что он стоит на самом деле. Привлечь людей для помощи в самоликвидации… гениально!

Петр поморщился от пафоса и лицемерия заявления. Но он был к этому готов.

– Уважаемый председатель и члены совета! Десять месяцев вряд ли можно назвать сроком легким, а усилия непринужденным. Все это время я собственноручно изучал и проверял каждое слово из полученной разными блоками информации, проделав в совокупности работу всех подразделений. При этом – без ущерба своим прямым обязанностям. Это свидетельствует о том, что можно и должно успевать, если процесс организован эффективно. В настоящий момент я этого не вижу. У людей нет однозначного понимания своих задач и сроков. Среднее звено управления мечется между руководством, ставящим задачи, порой, не владея всеми аспектами, и подчиненными, которых нужно организовать и проконтролировать. Что сложно сделать, когда люди не понимают идеи своей работы. В результате, половина их времени уходит на решение несуществующих проблем.

Вспомните последний кризис в отрасли. Семь лет назад. Какие решения были тогда приняты, чтобы не обвалить стройки и удержать сбегающих инвесторов? Сокращение штата. Все. Никаких других. При этом сокращали кого? Рабочих и реальный персонал, создающий продукт. Их больше. Высшее управление сокращать жалко. А им, в свою очередь, жалко трогать руководителей отделов – кто же будет их прикрывать. На выходе – сокращение фонда на пятнадцать процентов при сокращении персонала на тридцать. За это время штат восстановился до прежнего уровня в количестве, и еще прирос в деньгах на десять процентов. Я предлагаю такие изменения, которые не только не повлияют на ход строительства, но будут иметь еще и положительный экономический эффект. Наступающий кризис станет определяющим. Он приведет к полному перераспределению рынка. Компании на грани банкротства можно будет выкупить за бесценок. Квадраты новостроек будут уходить ниже себестоимости. За это будут бороться все гиганты. Если мы хотим быть в их числе и занять лидирующие позиции, эти меры необходимы.

Петру стало ясно, что, несмотря на заинтересованность материалами проекта, по существу его никто обсуждать не собирается. Совет был взбудоражен вторым вопросом и видел в нем ответы на первый. Никто не хотел углубляться в содержание, не обсудив причину ухода президента. Задав еще пару формальных вопросов, совет пригласил выступить Белозерцева.

Петр отдавал должное такому ходу. Евгений правильно рассчитал, что единственная возможность внести нужные ему корректировки в проект – это создать реальную угрозу дестабилизации холдинга в связи с его уходом в противовес теоретическим рискам и иллюзорным преимуществам, предлагаемым Петром. Но при этом он не догадывался, как обоснует свое решение Белозерцев. Обозначить проект как причину было бы слишком малодушно. И снова он его недооценил.

Закончив с формальным вступлением, президент продолжил. Он выглядел человеком, готовым в собственной убежденности идти до конца. Кто делает то, что считает важным и при этом не беспокоится о себе. Голос звучал приглушенно и слегка отдавал фатализмом, но это, как ни странно, только добавляло ему силы.

– … существующий коллектив и структура, сложились не стихийно. Каждая единица была вызвана потребностью, возникшей в тот или иной момент жизни предприятия. И каждое такое изменение было тщательно выверено и принято как единственно верное. Каждый человек, работающий сегодня, на каком-то этапе был важным участником, инициатором или исполнителем задач. Закрыть сейчас на это глаза – равносильно признанию непродуманности более чем двадцати лет существования компании. Я полагаю, пройти путь от ветхого барака в поле до позиций одного из лидеров отрасли – это явный признак взвешенной и компетентной политики всех звеньев управления. Анализ и статистика ошибочных решений и срывов, представленные в материалах Петра Константиновича, охватывают период последнего года, то есть – в процессе работы над проектом. Несложно догадаться, что именно послужило причиной тому. Неопределенность и ожидание глобальных перемен вызвали в людях нервозность и нетипичные ошибки. Где анализ предшествующих лет в условиях стабильной работы? Компания – живой организм. Потому что двигают процессами не машины и не технологии. Это делают люди. Определенный процент ошибок имеет место всегда. Но кто-нибудь считал их так скрупулезно, чтобы разглядеть в них угрозу предприятию? Для таких выводов нужен не один год сравнений. Раскачать лодку, чтобы оправдать свои расчеты – это искусственный ход, сделанный с определенной целью. Вот только какой?

Я нахожусь в том возрасте, когда уже не страшно говорить правду. И признаваться в собственных слабостях. Я мог бы объяснить причины своего ухода любым благовидным предлогом. Но я не хочу. Пятнадцать лет я был честен перед лицом правления и людьми, которые мне доверились, и не вижу причин менять что-то сейчас.

Ознакомившись с материалами, я понял, что не смогу привести аргументы для остановки проекта, потому что не в состоянии предложить альтернативу. Я знаю, что выгоды, вырисовывающиеся на горизонте, более чем аппетитны, чтобы отказаться от них. Хотя и не все результаты гарантированы. Не забывайте, что идеальных алгоритмов не бывает – далеко не всегда в расчеты закладываются все переменные.

Тем не менее я вынужден признать, что с точки зрения продуманности и привлекательности ожиданий, от проекта отказаться сложно. Вы его примете, потому что он хорош. Но при всем этом, я не хочу стоять во главе таких преобразований. Все годы я, хочется мне считать, был примером взвешенности и объективности для коллектива. Решения, которые мы воплощали, идейно были мне близки и поэтому сейчас я не готов оказаться в роли выжившего из ума старикана. Поэтому для протокола, причина моего самоотвода – семейные обстоятельства. Не для протокола – я слишком стар для таких игр.