Яна Дубовская - Последняя комната

– Сегодня прохладно, – заметил он, когда девушка уже намеревалась уйти.

– Да, – как-то машинально ответила она.

– Сколько? – с насмешкой негромко спросил Эштон.

Она продолжала молчать, делая вид, что не слышала вопроса. Это озадачивало и почему-то одновременно раздражало, потому что Эштон ожидал совершенно иной реакции.

Снимать вот так на улице шлюху на ночь не было его привычкой, однако сейчас он был не прочь небольшого развлечения. Почему нет?! Она конечно совсем не в его вкусе, но что-то притягательное в ее бесплотной и невзрачной внешности, несомненно, было.

– Что? – обернулась она вполоборота, и он явно услышал в ее тоне нескрываемое презрение.

Эштону это не понравилось, но он повторил вопрос. Он даже хотел было уже сам назвать цену, но когда она полностью обернулась к нему, небрежным жестом, откидывая с лица волосы, буквально замер.

– Не нравится?

Эштон не сразу понял, что отрезвило его больше: то, что он увидел на ее лице, или то, что промелькнуло в ее глазах. Синяки и кровоподтеки на ее припухшей скуле вкупе с наполовину разбитой нижней губой, или отчаянная нечеловеческая злость, блеснувшая в ее светлых глазах.

Еще секунду, и она казалось, развернется и уйдет прочь. Оставит после себя лишь злую усмешку, повисшую в воздухе, и запах сигаретного дыма смешавшегося с тлетворным, слишком откровенным ароматом ее духов, которым насквозь была пропитана ее не по фигуре объемная одежда. И отчего-то Эштона пронзила мысль, что позволить ей уйти он не может. Почему – разбираться в этот момент, на его удивление, не особо хотелось.

– Вы меня превратно поняли.

Что он несет?!

– Я видел вас в том клубе в Лондоне и, – Эштон замялся, что было на него совсем не похоже.

Девушка тем временем разглядывала его все с той же враждебностью и настороженностью, словно ожидая, что он выкинет нечто для нее опасное.

– И что? – нехотя поинтересовалась она. – Если вы меня там видели, то, по-вашему, можно вот так подойти на улице и предложить деньги за…, – она замешкалась. – Не по адресу обратились, – срывающимся хриплым голосом выпалила она и резко развернулась, чтобы уйти прочь.

Эштона возмутила эта попытка поставить его на место, и он небрежно откликнулся ей вслед:

– К чему столько эмоций?! Я не предлагаю вам деньги за то что бы вы спали со мной, – в его голосе ясно звучало пренебрежение. – В этом плане, уж поверьте, вы меня не интересуете.

Не то что бы он рассчитывал, что девушка остановится или хотя бы обернется – он уже потерял к ней всякий интерес, оставалось лишь только раздражение – просто Эштон не привык, что ему отказывают. Вот так все банально, всегда отказывает он, а не ему. Однако вопреки ожиданиям девушка все же остановилась и медленно обернулась.

– И что же тогда вам нужно?

– Хочу предложить вам работу, – бросил Эштон, и зачем-то добавил, – нормальную.

Эта опрометчивая фраза вырвалась быстрее, прежде чем он успел обдумать ее последствия.

– У меня уже есть, спасибо.

– Я вижу. И судя по всему, это не лучшее место, где вы могли бы оказаться, – с неприкрытым сарказмом ответил он, пристально наблюдая за ее реакцией. Но она выдержала этот взгляд и вопреки его ожиданиям не стала отворачиваться или закрывать синяки волосами. Он мог бы поспорить, что ситуация ее даже забавляет, хотя ожидал отнюдь не такой реакции.

– Моя работа меня полностью устраивает, – парировала она, давая понять, что разговор окончен. – До свидания.

– Ну, еще бы, – с явной издевкой начал он. – Нисколько не сомневаюсь в этом. И ваше лицо прямое тому доказательство. Ведь не будете же вы утверждать, что случайно упали и тому подобное, что принято говорить в таких случаях. Это была бы слишком неубедительная ложь.

– А вот это уже не ваше дело, – огрызнулась девушка.

Эштон понимал, что пора было заканчивать этот бессмысленный диалог, но отчего-то ему было любопытно наблюдать, как она злилась. Он пригляделся к ней внимательнее. Невозможно было угадать, сколько ей лет – весь ее облик указывал на то, что едва ли больше двадцати, но в то же время у нее был такой тусклый и усталый взгляд, такой взрослый взгляд…

– Конечно не мое. Я просто предлагаю вам работу, – развел руками он. – Вам ведь нужны деньги? – Спросил он и тут же сам ответил. – Кому они не нужны?! Назовите цену вашего времени, и мы обсудим детали.

– Привыкли все покупать? – Сощурилась девушка. – Так вот послушайте, я не проститутка.

– Потому что у всего есть цена, – Эштон пожал плечами, отвечая на ее вопрос и игнорируя последнее утверждение.

Девушка вела себя слишком развязано, по его мнению, и Эштона это все больше раздражало.

– Если передумаете, заезжайте. Дом 533 по Виндворт-авеню, последний, на окраине.

Ему показалось или в ее глазах действительно промелькнула растерянность и какая-то настороженность.

– Повторите.

– Виндворт-авеню, 553.

– И что там? – небрежно спросила она.

Эштон пожал плечами.

– Дом.

– Я имею в виду, что именно там нужно делать?

– Всего лишь проконтролировать процесс приведения в более презентабельный вид небольшого старого особняка, чтобы впоследствии его как можно скорее продать, – Эштон пренебрежительно скривился. – Мне этим заниматься некогда.

Девушка окинула его презрительным, оценивающим взглядом, и после секундного замешательства бросила:

– Мне тоже.

После чего развернулась и пошла прочь, а Эштон провожая ее взглядом, почувствовал как неприятный осадок из смеси досады и неудовлетворенности оседал внутри него. Это ощущение совершенно ему не нравилось, как и та зыбкость, которая появилась в его жизни, как он думал, с приездом во Флитвуд, и природа которой была ему неизвестна. Эштон не мог отделаться от ощущения, что внутри него зародился невидимый маятник, который начал резко раскачиваться из стороны в сторону, нарушая тем самым, внутренний порядок, его идеальную и нерушимую организацию мыслей и поступков, которой он следовал годами.

Сбросив оцепенение, Эштон резко развернулся, и направился в город. Он принял решение сейчас же вернуться в Лондон. Однако спустя каких-то полчаса, уже подходя к гостинице, передумал. Здравый смысл подсказывал ему, что располагая еще парой свободных дней, стоило задержаться во Флитвуде, для того чтобы окончательно разделаться с вопросом продажи дома и тогда уже уехать отсюда навсегда.

Осень, это всегда опавшие листья и холодный ветер. Ветер, который несет листья на своих крыльях.

Иногда свою жизнь нужно отдать в руки этому ветру. Позволить ему подхватить ее на эти свои крылья. Ветер будет кидать ее из одной крайности в другую. Сегодня он подарит слезы, а завтра счастье. Но обязательно однажды он принесет ее туда, где душа найдет свой покой. Тогда ветер улетит, забрав с собой разочарование и боль.