Дмитрий Иванов - Коллекционер (сборник)

Вы спросите, что за человек взял на себя смелость выйти из-за кулис и заговорить с читателем как со своим соседом по дому или приятелем по работе? Именно я – тот самый, кого называют автором, от автора, авторским голосом… да, мало ли, ещё как. Я просто не имел права таиться в просцениуме, маскируясь под использованную ранее декорацию. Мне очень хотелось пообщаться с прелестной спортивной барышней, которую я сам и придумал, как говорится, по образу и подобию… своего идеала.

Вот и сейчас я тихим ангелом опустился Аннушке на сбившуюся прядь непослушных пружинистых волос за ушком. Мы разговариваем.

– …и сидела я тёмными ночами на террасе. Да не просто сидела, а беседовала. Каждый раз с новым мужчиной. Нет ничего лучше фисташкового кальяна под болтовню ни о чём.

– Да ты просто Клеопатра, Анюта! Надеюсь, их утром казнили, мужиков этих?

– Так ведь не за что. Ночь-то они со мной не проводили в полном смысле этого слова.

– И верно – катастрофа! И что, ни один не приставал?

– Пытались поначалу, а потом быстренько сворачивали свои поползновения. А с одним даже диалог потом состоялся, который всё объяснил.

– К тебе, Аннушка, не знаешь, с какой стороны подступиться. Боязно даже.

– А тебя послушать, так ты кротостью весь в морскую свинку удался, а не в Казанову.

– Нет, я честно. Ты очень… очень свободная и независимая. Наверное, начальник какой-нибудь маленькой фирмы?

– Нет.

– Главный бухгалтер?

– Нет, не гадай-ка лучше, опять промахнёшься. Рядовой экономист…

– Ну да! Кто ж поверит…

– Почему?

– Ходишь тут, строишь всех…

– Строю? А ведь верно – редактор я в одном издательстве. Строю литературные конструкции. Однако только словами управляю, но не людьми. Даже не уволить никого!

– Тебе и намёка на подобную возможность давать нельзя – точно поувольняешь! И на отдыхе, видно, такая же, как и на службе. Легче к жизни относиться следует. А ты себе под стать мужика ищешь. Трудно это. Бес-пер-спек-тив-но!

Интернет-кафешка «Egyptian’s International World» представляла собой не очень опрятное помещение на первом этаже здания, разодранного частными египетскими предпринимателями на места получения невеликой по российским понятиям курортной маржи. В основном – это лавочки, торгующие «настоящими» древними папирусами, обувью и дамскими сумочками из «настоящей» же крокодиловой кожи, керамикой «времён Рамсеса Второго», а также копиями раритетов египетской монументалистики. Везде покупателям можно было отдохнуть и выпить охлаждённого чая каркаде. Везде, но только не в кафе. Как ни странно, там вообще ничего не было из продуктов питания, даром, что кафе.

Интернет здесь, правда, был. Но какой-то неторопливый и неспешный, словно бы разленившийся на жаре.

Хозяин, Ахмед – горбоносый мужчина с бородавкой на носу, сверху одет по-европейски, даже галстук имеется, а из кармана светлой сорочки виден уголок белоснежного платочка. Зато снизу сандалии на босу ногу и шаровары подозрительно-белого оттенка, напоминающие давно нестиранное солдатское исподнее. Запах? Об этом наша героиня ничего конкретного сказать не может, поскольку хозяин портала во внешний мир так обильно поливал себя кёльнской водой, по всей видимости, турецкого производства, что все остальные ароматы сворачивались в трубочку и тихонько опадали по углам помещения.

Анку Ахмед выделил сразу из всех своих посетителей. Во-первых, потому, что она немедленно потребовала себе клавиатуру с кириллическими символами, виртуальный программный суррогат её не устраивал. Как это так – на курорте больше половины русских, а клавиатуры совсем никуда не годятся! Что это за сервис, как вы себе думаете, любезный? Ахмед возражать не стал, хотя и гневно сверкнул маслинами хорошо отшлифованных северо-африканских глаз. А во-вторых, и в главных, спросите вы? Об этом Ахмед рассказал Анке во время их последней встречи. Наберитесь терпения, узнаете.

На четырёх компьютерах из шести (хозяин кафе почти неделю занимался мониторингом рынка предоставляемых услуг, вычисляя предполагаемую национальность будущих посетителей) были установлены драйверы-русификаторы, подаренные в начале позапрошлого сезона каким-то туристом из Казахстана. А вот с клавиатурами – беда. Привезли пять штук из Каира с наклеенными кириллическим знаками, но те очень быстро вытерлись и облетели, как засохшая тараканья шкурка во время генеральной уборки отлетает от плинтуса под раковиной на кухне. Была, правда, ещё одна клавиатура, которую кто-то оставил в номере ближайшей пятизвёздочной гостиницы. Её Ахмед купил за два фунта у администратора. Там буквы не клееные, а выдавленные. Фирменные, не какой-нибудь контрафакт: в самом Китае, наверное, делали.

Вот эту клавиатуру, скрепя сердцем, и отдал Ахмед Анке. Специально для подобного случая берёг. А сам всё анализировал: и отчего это у русских такая любовь к своему алфавиту. Вот поляки, итальянцы или испанцы ничуть не возмущаются, если английского языка не знают, молотят свои письма потихонечку на транслите и не предъявляют претензий к его, Ахмеда, заведению.

А эта! Эта… просто – ка-та-стро-фа! Собственно, он Анку иначе и не называл с момента их первой встречи. Катастрофа – что ж, очень миленькое имя. А дальше сработала известная морская пословица о том, что с названием судна напрямую связана его судьба: как корабль ты назовёшь, так он в море и пойдёт.

С того момента всякое появление Анки в компьютерном клубе приводило Ахмеда в крайнее замешательство. Он заранее соглашался на все условия клиентки: брал с неё пониженную плату за выход в сеть на том лишь основании, что у женщины не хватает фунта-другого наличности, чтоб заплатить за связь сполна.

А и в самом деле, Анна совершенно не обязана бегать по всему курорту, чтобы наменять для Ахмеда «полвагона финиковых фишек» наличными для расчёта за предоставленные услуги. Не маленький, перетопчется. Отдаст Анка, непременно отдаст. Когда-нибудь потом. Наступало «потом», и мудрый египтянин благоразумно переносил срок окончательного расчета на день позже. А накануне отлёта Анна и вовсе привела Ахмеда в состояние невменяемости, когда достала из сумочки цифровой фотоаппарат и принялась искать шнур мини-USB, который якобы был ею оставлен «где-то здесь», когда она отправляла часть материала своим сослуживицам по издательству. Напрасно Ахмед пытался убедить клиентку, что он давал для этого свой личный кабель, напрасно. А потом не выдержал, достал шнур из пакета и сказал:

– Катастрофа, тэйк ит… презент…

– Мне чужого не нужно, верните мне моё!

Ахмед чуть не вскипел. Но когда узнал, что египетских денег у Анки уже не осталось, а она намеревается сидеть в клубе весь вечер, то не выдержал и предложил: