Дмитрий Иванов - Коллекционер (сборник)

Да, кстати, об ибисах – а второе высшее образование Юсуф получил практическим контрабандным образом, иначе говоря – на птичьих правах. Об этом стоит рассказать, но чуть позже.

В процессе экскурсии Юсуф очень умело руководил потоками внимания, легко заинтересовывая даже самых пассивных созерцателей, которые отправились в Луксор с единственной целью: сфотографироваться на фоне грандиозных монументов – предтечи античной скульптуры, – попирающих фундаментами не просто далёкое прошлое, но саму вечность. Был в нём, этом египтянине, какой-то талант общения, который гид умело реализовывал во время демонстрации архитектурных памятников и артефактов глубокой «донашейэровости». Туристы из отеля, где жила Анка, ходили за Юсуфом, словно трёхдневные цыплята за квочкой.

И как-то так получилось, что она сразу оказалась рядом с ним – фараоном туристического сознания в отдельно взятом коллективе. Анна шла по левую, «сердешную», руку от Юсуфа и своим видом показывала, что она тоже не последний человек в процессии. Да, собственно, так всё и было.

Почему? Очень просто – Анка взяла на себя роль добровольной толковательницы непонятных гиду русских слов и выражений, которые могли прозвучать в вопросах туристической братии. Началось всё с малого. Показывая планшетом, с пришпиленным к нему кратким планом экскурсии, на одну из статуй-двойняшек венценосной женщины-фараона по имени Хатшепсут, экскурсовод сказал с лукавой усмешкой:

– Знаете, отчего во рту царицы улыбка?

– Ха, во рту только зубы и язык, в крайнем случае – жевательная резинка. А улыбка на устах, на челе или, может быть, на лице, – поправила Анка.

Вместо того, чтобы обидеться, Юсуф расцвёл, будто мексиканский кактус в канун Нового мексиканского года, и произнёс фразу, которая послужила возникновению нового международного союза, не означенного ни в одном из документов, одобренных Генеральной ассамблеей ООН. Он сказал:

– Это совсем приятно, когда такая девушка хорошо помогает проводить экскурсию. Вы мне не откажетесь пособить, правда?

– Не откажусь, – не без кокетства ответила Анка. – Разве можно ответить «нет» человеку, знающему глагол «пособить»?! Никогда!

Экскурсовод приобрёл в лице Анки верного помощника, чем был весьма доволен. Он было показал жестом, что группе следует пройти дальше, но тут женщина, стоящая в первом ряду и проявляющая живой интерес к тонкостям и обычаям старинной египетской жизни, спросила:

– Так, всё-таки, отчего царица улыбается?

– Легенды гласят, что Хатшепсут целых двадцать два года, до самой своей кончины, правила страной потому, что на людях представала в облике мужчины, и никто из подданных не мог разгадать её тайну. Так долго обманывать не только слуг, но и жрецов может лишь очень умная женщина. И потому считается, что улыбка Хатшепсут сродни улыбке Джоконды. Тайна веков.

– И что – в самом деле, никто не знал, что фараон – женщина? – спросил кто-то из группы.

– Наверное, знали те кому… кому можно поверить…

– Кому можно доверять, – подсказала Анна.

– Да, так. Верные люди, видимо, знали. А легенда – только легенда.

После осмотра Карнакского храма, феерической фотосессии на фоне древних колонн, которые работали декорациями не в одном десятке фильмов современности, и обеда в уютном ресторанчике переправились на западный берег Нила – в Город Мёртвых. Скульптуры же близнецы великой царицы безмолвно продолжали таинственно улыбаться, взирая на людские массы туристов, копошащихся у них в ногах.

Левый берег Нила встречал туристов Долиной Царей. Приступили к изучению могильных склепов номерных Рамзесовых династий. Когда проходили мимо погребения подданных фараона, Юсуф заметил мимоходом:

– Конечно, вам пожалуйста, фараонам – личные захоронения. Каждому свой узел, а вельможам не такая удача. И лежат они все здесь впереме ш ку… вместе…

– Невзирая на чины и регалии, – подсказала Анка. – И наверное, всё же, не «узел», а «удел». И не «впереме ш ку», а « впереме ж ку». Да-да, вы слишком усердно педалировали шипящую; я заметила, не отпирайтесь! Кроме того, ваша фраза целиком гораздо эффектнее звучала бы так: «В отличие от фараонов, и после смерти получивших отдельные апартаменты, их подданным пришлось быть упокоёнными в одной братской могиле, невзирая на чины, регалии и государственные награды».

– Девушка, позвольте, я запишу? Красиво сказали… Особенно это – «педалировали шипящую». Как у Гоголя – какой русский не любит педалировать?! Ха-ха-ха…

И чуть позднее:

– …а меня поймут… простые туристы, если я так построю фразу?

– Поймут-поймут, дорогой Юсуф, даже не сомневайтесь.

– Скажите, мне можно вас называть?

– Называйте… а, ну, конечно, догадалась – называйте меня Анной.

– Спасибо, Анна!

– Спасибо многовато, три доллара в самый раз!

– Не понял… о каких деньгах речь?

– Проехали, шутка была.

– Шутка… Проехали?

– Значит, не стоит возвращаться к этой теме. Когда проехал мимо какой-то неважной, в общем-то, остановки, то не стоит возвращаться обратно. Ничего хорошего из этого не получится, как в прямом, так и в переносном смыслах.

– Я запишу?

– Сделайте одолжение, милостивый государь.

– Вы хотите у меня одолжиться?

– Юсуф, нет, это такая идиома в русской разговорной речи, причём далеко не первой свежести. Когда же вы учили язык, если нового не знаете, а старого не помните?

Вот тут гид и рассказал, что на последнем курсе исторического факультета каирского университета его в числе лучших студентов отправили в СССР для участия в археологической экспедиции и изучения русского языка. Экспедиция вскоре закончилась, а виза нет. Так и прожил Юсуф в общежитии университета, постигая премудрости великого и могучего больше двух лет вольным слушателем, зарабатывая себе на жизнь погрузочно-разгрузочными работами на ближайшей товарной станции.

– Вы записываете, чтобы потом использовать? – поинтересовалась Анка, внезапно ощутив тяжесть ответственности за то, как отзовётся каждое её слово, оброненное на благодатную плодородную почву тяги познаний Юсуфа.

– Совершенно верно, – глаза экскурсовода блеснули загадочным черносливом в глазурированном шоколаде, а рот растянулся в доброй улыбке. – Вы разрешаете?

– Хорошо, я согласна. Пусть это будет моим вкладом в строительство Асуанской пирамиды…

– Анна, вы меня страшите! Асуан – это плотина, и она давно построена.

– Подумаешь, плотина-пирамида. Для нас, филологов, никакой, собственно разницы. Имя существительное, и только лишь. А то обстоятельство, что воздвигли ещё до моего приезда, не делает чести господам строителям. Не сдержали слова. Подождать не могли.