Валерия Лихницкая - Хилер особого назначения. Книга 1

Нет, ну в чем-то он был прав. Я, конечно, не террорист и не инопланетный захватчик, но в случае провала переговоров его сертификату действительно грозит полный там-тарарам, не зря же Ника его ко мне определила, так что его поступок можно назвать вполне себе героическим.

– Доктор… Мне в последнее время снятся странные сны, – признался я. – Хотя, может, они и не странные, я ж не психиатр. Мне снится, что я режу людей.

– Вы издеваетесь? – прищурился он.

– Не без этого, – не стал отрицать я. – Но такие сны мне и правда снятся. Можете проверить на детекторе лжи или еще на каком-нибудь аппарате, фиксирующем мозговую активность, когда пациент лжет – не знаю, как у вас, докторов, такая штуковина называется.

– Еще что-нибудь?

– То есть, этого мало? – удивился я. – Это в порядке вещей, да? То есть, это нормально, что мне снятся не пьянки с эльфами, не секс с Мерилин Монро, не полеты в космос, а то, что я режу людей? Ну слава богу, а я думал, вдруг что-то психическое…

– И как часто вам это снится? – сдался ученик Хогвардса.

– Пьянки с эльфами? Никогда.

– Часто ли вам снится, что вы режете людей? – бедолага, тяжело же ему было в учении, наверняка был жертвой всех студенческих розыгрышей. Ну как можно быть таким серьезным в таком юном возрасте?!

– Часто. Ну может, не каждый день, но раз в неделю точно.

– И после чего вас посещают такие сны?

– Чаще всего это бывает как раз после того, как я… режу людей. Ну, не всегда, конечно. Бывает, режу, режу, целыми днями режу, и ничего. А под конец недели нет-нет, да и приснится. Вот я думаю, может, это что-то психическое? Или просто переутомление…

Ученик Хогвардса недоверчиво поджал губы.

– Позвольте уточнить, что именно вы вкладываете в понятие «резать людей»? Хочу быть уверенным, что мы с вами подразумеваем одно и то же.

– Что подразумеваете вы, я не знаю, – пожал плечами я. – А вот я в это понятие вкладываю то же, что и все – люди лежат, я их режу.

– Хорошо, – кивнул «доктор». – И как часто вы этим занимаетесь?

– Да практически каждый день. Иногда даже без перерыва на обед. Вот выпишете меня – снова пойду резать… Да ну, доктор, неужели вам не интересно? – не выдержал я. Мой оппонент возмущенно сопел, не произнося ни звука. – И вы не попытаетесь меня проверить, а вдруг я говорю правду? Ну может, конечно, и нет, может, я просто над вами издеваюсь. Ну а вдруг правда? Вдруг я маньяк-убийца? И ваше бездействие повлечет за собой вереницу ужасных преступлений…

– Про вереницу хорошо сказал, – в дверях показалась Вероника. Ну вот, умеет же все обломать!

– Я всегда хорошо говорю, – кивнул я. – А твой студент нифига не разбирается в медицине.

– Он не студент, он интерн.

– Тем более. Студенту было бы еще простительно. А этот должен был все проверить, спросить, как я режу, чем и где… И хотя бы узнать род занятий! Я уже не говорю о том, что он даже не глянул в мою медкарту! И это называется «практически доктор»?! Да я ему кота кастрировать не доверю!

– И не надо, у него другая специализация, – не повела бровью Ника. – Кстати, твоя работа к кастрации котов стоит намного ближе… Знакомься, – повернулась она к смущенному недоучке, – Алекс Лето, лучший хирург нашей больницы, – мальчишка стал пунцовым. – И он действительно режет людей.

– Вот молодец, пояснила, чем занимается хирург! – похвалил ее я. – А то бы он никогда не догадался – у него же другая специализация в дипломе стоит!

– А еще он редкостная скотина, – добавила Ника. – Но это, я думаю, ты уже заметил.

Парень надулся, явно не зная, как себя вести, но судьба была к нему благосклонна – снова вернулся шеф. Вид у него был все такой же цветущий, но ужасно озабоченный, словно нашему Супермэну поступило срочное задание спасти мир, а он еще не позавтракал. И вот он теперь в раздумьях, как же ему поступить – вроде бы и мир в опасности, но кухарка уже накрыла на стол, и рядом с капучино на тарелочке лежит такая ароматная булочка… Но мир… Но булочка… Ах, ладно, ничего с этим миром не случится, ведь он такой большой, а булочка… булочка такая маленькая! Мир подождет! Ну не рухнет же он! Ну не весь же он рухнет…

– Алекс, у нас проблема! – трагично изогнув брови, возвестил он.

– Сочувствую, – кивнул я, передавая Нике пустую тарелку из-под пюре, состав которого я так и не смог идентифицировать. – У меня тоже. Представляете, в больницу загремел. И даже не знаю, на сколько. Ужас, да? Но не страшно, надеюсь, ничего серьезного. Врач у меня толковый, а начальник – просто золото. В отпуск меня отпустил. Так и сказал – набирайся сил, Алекс, и лети отдыхать, да подальше от тех, кто сможет тебя побеспокоить… Душа человек! А у вас что случилось?

– А у нас… Поступил пациент, которому срочно требуется помощь хирурга…

– Как хорошо, что у нас в больнице для таких случаев предусмотрено целое хирургическое отделение! – обрадовался за него я.

– Но это не простой пациент, – приподнял бровь мой начальник.

– А какой? Золотой, что ли?

Шеф кивнул.

– Тогда вдвойне сочувствую, – вздохнул я.

– Алекс…

– Нет.

– Что нет?

– Ну вы сейчас начнете меня уговаривать, типа, «пилите, Шура, пилите, они золотые». Так вот, мой ответ – нет. Никого я пилить… то есть, резать, не буду, хоть золотой он, хоть платиновый, хоть бриллиантовый.

– Алекс, послушай меня…

– Нет. Я не могу. Я на больничном. Мне доктор нервничать запретил, а начальник – работать.

– Алекс! – начал терять терпение он.

– Нет.

– В общем, так, – он сел рядом с моей койкой, проникновенно глядя мне в глаза.

– Вы сейчас похожи на католического священника, который собирается исповедовать умирающего. Вам только такого воротничка специального не хватает…

– Алекс, не дури. Ты не умираешь. А вот пациент – может.

– Так умереть – наука-то не хитрая, это каждый дурак может, – усмехнулся я. – Нашел чем удивить…

– Алекс, пациент – в операционной, – продолжал он взывать к моему человеколюбию.

– Ну это нормально, – пожал я плечами. – Если пациент нуждается в операции, логично, что он находится в операционной.

– Ему нужен ты.

– А мне нужен отдых. Да ладно, что мы с вами как дети канаемся! – вспылил я. – Вы сами знаете, что я не могу сейчас работать.

– Простите, – неожиданно взяла слово Ника. – Но Алекс прав. Он не может оперировать!

– Вероника, когда мне понадобится ваше заключение, я обязательно к вам обращусь, – с подчеркнутой вежливостью прошипел босс. Зря она так с ним, он же в бешенстве! – Мы оба знаем, что он может. Алекс не сможет оперировать, только если ему обе руки отрезать. И то как-нибудь выкрутится.

– А у меня есть два свидетеля, что вы мне угрожали! – возмутился я.

Босс устало вздохнул.

– В общем, так. Мне надоели твои пререкания, марш в операционную.