Горос - Бессмертие для мертвых

Мечты в нашем поселке ни в чем не выражаются. Их попросту нет.

Днями поселок работает, костеря задержки зарплаты. Зато, когда получает деньги, на радостях пропивает все подчистую, порой уходя в недельные запои. Благо самогон он гонит практически в каждой квартире и хатке. Питается поселок в основном с огородов, которые укутывают его подобно старому сшитому из коричнево-зеленых лоскутков одеялу, раскинувшемуся вокруг от горизонта до горизонта. Близость китайской границы снабжает поселок необходимым минимумом одежды, за которую тот вывернул все свои чахлые недра, сдав на металлолом все, что мог достать: от медной проволоки до ржавых остовов экскаваторов, разбросанных по заброшенным карьерам. А вообще, поселок в меру примерный гражданин и жителей своих убивает исключительно по пьяни, считая это вполне смягчающим вину обстоятельством. И, конечно же, он не заметил, как однажды ночью на его темных улицах появились два чужака и как одно живое существо пыталось убить другое.

Конечно же, я тоже не видел, как именно это происходило. Однако мое склонное к фантазиям воображение не раз рисовало мне такую картину…

…Дорога. Гаражи сплетаются в темный лабиринт. В мечущемся свете фонаря поблескивают застилающие дорогу гладкие камни и десятки мокрых металлических ворот. По железным крышам тарабанит дождь, отчего в округе стоит равномерный гул. Нарушает его лишь шорох быстрых шагов по гравийке.

Под фонарем возникает человек. Полумрак почти скрывает его, лишь ярким пятном сияет белая куртка.

Раздается хлопок тетивы. Рассекая капли, к человеку мчится короткая стрела. Но в этот момент ее цель поскальзывается – и к обитой жестью стене гаража пригвождаются лишь несколько мокрых темных волос. Пустынная улица отзывается железным гулом. Человек вскакивает, испуганно озирается. Убегающие вдаль тоннели гаражей кажутся ему безлюдными. Единственное движение: в шипящих лужах пляшут черные тени на фоне затянутого тучами неба.

В арбалет ложится вторая стрела.

Человек бежит, скользя по грязи разбитой дороги, стараясь поскорее выбраться из предательски яркого фонарного света. Да только мелькающая во мраке светлая куртка все равно делает его отличной мишенью.

Хлопок. Человек, держась за бок, со стоном падает на колени. По светлой ткани расползается темное пятно.

– Пожалуйста… – стонет он.

– Умри, тварь! – отвечает холодный мужской голос.

Из мрака выступает другой человек. Черные шляпа и плащ сливаются с тьмой, делая его похожим на призрак. Небольшой арбалет кажется продолжением руки. Разряд молнии на мгновение освещает направленный на жертву блестящий наконечник стрелы.

– Ты?! – поражен белый человек. – И ты убьешь меня? Ты!.. Убьешь меня?!.

Черный человек медлит. И все же его палец ложится на спусковой механизм.

Внезапно вспыхивает яркий свет. Черный человек жмурится, поднеся руку к глазам. В конце гаражного тоннеля ослепительно сияют два желтых глаза автомобильных фар. Арбалет мгновенно исчезает под полой плаща. Мимо, ныряя колесами в лужи и ворча старым двигателем, мчится белый автомобиль. Когда его красные огни скрываются за поворотом, арбалет снова оказывается в руке черного человека, но жертвы перед ним уже нет.

– Тварь! – раздается слово, хлесткое, словно щелчок тетивы.

Черный человек смотрит по сторонам и замечает мелькающее вдали белое пятно. Куртка! Он бежит туда, но, преодолев несколько метров, замирает. Его взгляд озадаченно мечется по сторонам. Перед ним дороги сплетаются в перекресток, вдаль разбегаются абсолютно одинаковые темные коридоры гаражей. В конце каждого – мрак.

Человек с арбалетом не спеша возвращается к обитой жестью стене. На торчащую в ней стрелу ложится рука в черной перчатке. После сильного нажима стрела поддается, высвобождается и исчезает в кармане длинного черного плаща.

Гремит гром.

Черный человек возводит глаза к сердитым небесам. Губы его что-то шепчут – не то молитву, не то проклятие, – и во мрак, туда, где скрылся светлый человек, упирается холодный, полный ненависти взгляд.

– Ты красивая!

– А еще какая? – Света игриво наклонила голову и отбросила с глаз непослушную светлую челку.

– Ну… добрая… – Я отвел глаза. Взгляд пробежал по увешанным плакатами с лунными пейзажами стенам, по заваленному всяким ученическим хламом столу, яркому абажуру настольной лампы и, не найдя пристанища, снова остановился на золотом колечке, что, подобно звездочке, горело на ее пальце. Что поделаешь, говорить девушке комплименты – не моя стихия.

– А что тебе больше всего во мне нравится? – настаивала Света.

Я задумался. Взгляд скользнул от колечка к светлой выглядывающей из-под красной короткой юбочки коленке.

– Имя, – наконец выдавил я из себя.

– Имя? – Света расхохоталась. Но тут же серьезно прибавила: – Значит, во мне тебе нравится только имя?!

– Ну… Не имя… Глаза, например… – Наши глаза на мгновение встретились: мои карие – полные любви и надежды, и ее лазурные – насмешливые.

– Не имя? – возмущенно воскликнула она. – Что ты имеешь против моего имени?

– Да нет же… Света – очень хорошее имя! Означает – несущая свет… Тебе что, нравится меня дразнить? – Я вскочил со стула и подошел к окну.

– Значит, разговор о моей внешности для тебя «дразниться»? – сердито сказала Света. – Так, Денис?

Я не ответил. Я смотрел, как ползут по стеклу длинные, похожие на слезы дорожки и бьется о карниз черной тенью ветка сирени. Дождь!

– Хочешь, я тебе свое новое изобретение покажу? – наконец произнес я. Жалкая попытка пустить разговор в другое русло.

Подойдя к столу, я достал из выдвижного шкафа свой последний шедевр – исчерченный карандашом лист формата А3.

– Конечно, это всего лишь набросок, над проектом еще работать и работать… И все же, думаю, он вполне осуществим. Такую базу на Луне реально построить!.. Смотри, вот тут будут размещаться лаборатории и оранжерея, здесь – жилые помещения, а вот этот квадрат – посадочная площадка…

Я запнулся и замолчал. На лице у Светы было такое выражение, словно с ее сжатых губ вот-вот сорвется нечто обидное, вроде: «Да пошел ты со своими лунатиками!..» Однако вслух она сказала:

– Поздно уже. Я домой пойду.

Я с грустью взглянул на огромные висящие над кроватью часы. Их стрелки и правда подползали к полуночи. Вздохнув, я молча поплелся за Светой в коридор. Обулись. Вышли на улицу. Раздался хлопок, и над ее головой раскрылся алый зонт. Она спустилась с крыльца. Я догнал ее.

– Проводить?

Света молча распахнула калитку.

– Свет, ты что, обиделась?

– Да нет, что ты… – Она натянуто улыбнулась. Видимо, хотела добавить еще кое-что, но передумала.