Виктор Чунчуков - Колесо

– Вот, как и оговорено, получай аванс!

– Да пошёл ты со своими грязными деньгами! – вяло отреагировал Рунов.

– Ты не прав! Это не грязные деньги, а настоящая валюта. Будь добр, соблюдай условие контракта. Нарушение любого пункта карается смертью.

– Напугал! – Юрий Николаевич схватил портфель. – И что дальше?

– А ничего. Можешь возвращаться обратно. Жди, за тобой придут!

– Как мне вернуться?

– Очень просто. Рядом остановка, сядешь на тринадцатый трамвай и доедешь прямо до дома.

– Отлично! Надеюсь, тебя здесь когда-нибудь вылечат…

«Тринадцатый трамвай! С каких это пор на трамваях передвигаются сквозь временные измерения? Какая у них всё-таки извращённая фантазия…»

Юрий Николаевич дошёл до остановки и громко крикнул в сторону ожидающих пассажиров:

– Здесь останавливается тринадцатый номер?

Люди от неожиданности шарахнулись в сторону, лишь один дедок молча кивнул, указывая на висевшую табличку. На ней были нацарапаны цифры трамвайных маршрутов, среди которых маячило и число тринадцать.

«Ну и ладно, – Рунов поставил портфель на землю. – Посмотрим, что будет дальше».

Через пару минут к остановке подъехало грохочущее сооружение, наречённое трамваем. Люди, расталкивая друг друга, стали готовиться к посадке. Но трамвай, до отказа забитый пассажирами, проехал мимо, даже не остановившись.

– Безобразие! – зашумели в толпе. – До каких пор это будет продолжаться?

Кто-то добавил ещё несколько крепких ругательств, и народ живо стал обсуждать недостатки трамвайного хозяйства, плавно переходя к теме политического строя; и вскоре все уже дружно крыли правительство во главе с президентом и Государственной думой.

Рунов немного успокоился, почувствовав привычную обстановку. Сейчас этот мир казался ему вполне нормальным. Да и транспорт ходил исправно, через некоторое время толпа пассажиров исчезла, и Юрий Николаевич остался на остановке в одиночестве. Тринадцатый номер появился почти через час, когда он уже потерял всякую надежду отсюда выбраться.

К счастью или к сожалению, трамвай был самый обыкновенный, в нём мирно ехали пассажиры, и мало верилось в то, что он способен по своему маршруту преодолеть необычное расстояние между двумя различными мирами.

«Опять эти дьявольские штучки, – вздохнул Рунов, плюхнувшись на свободное сидение. – Ну что ему от меня нужно? Его дурацкий контракт я подписал, договорились вроде, когда он перестанет надо мной издеваться?»

– Ваш билетик? – прервал его размышление контролёр.

– Пошёл на фиг! – привычно отреагировал Рунов, но тут же прикусил язык, досадуя на себя за невольную грубость.

Но контролёр ничуть не удивился, видимо за время долгой практики, привыкший к подобному обращению. Он молча достал квитанцию и тоном добросовестного преподавателя стал бубнить, что за безбилетный проезд полагается штраф в размере семидесяти четырёх рублей и сорока двух копеек.

«Почему именно такая сумма? Идиотство продолжается…»

Юрий Николаевич пошарил по карманам, но они оказались пустыми.

– Чёртовы санитары! Украли все деньги!

Тем временем к контролёру подошёл его напарник, и уже вдвоём они стали требовать оплаты штрафа.

– Да отвяжитесь вы! – закричал Рунов. – Нет у меня денег! И вообще, это не настоящий, а дьявольский трамвай! Его пустили специально для меня, чтобы я вернулся в своё, нормальное время!

Он заметил, что остальные пассажиры повернули головы в их сторону, с интересом наблюдая за происходящим. Тут Рунов вспомнил, что держит в руках чемодан набитый деньгами. Он сорвал замок и выхватил наугад пачку с зелёными банкнотами. Отделив одну купюру, Юрий Николаевич швырнул её контролёру:

– Забирай, сдачи не надо!

Тот на лету поймал деньги и удивлённо уставился на странного безбилетника.

– Что смотришь? Проваливай отсюда! – не выдержал Рунов. – И вы все тоже! – прокричал он сгрудившимся возле них пассажирам. – Даю каждому по сотне, кто сейчас же отсюда исчезнет!

Тех долго уговаривать не пришлось. Через минуту пассажиры радостно заспешили к выходу, сжимая в руках заветные купюры.

– Езжай дальше без остановок! – крикнул он водителю и протянул ему несколько сотенных бумажек.

– Как всё надоело! – Юрий Николаевич обессилено рухнул на сиденье. – Как я устал…

Он закрыл глаза и тут же почувствовал, как проваливается в чёрную бездну. Всё закружилось в голове, завертелось с безумной скоростью, увлекая его за собой. Рунов пробовал было сопротивляться, но потом понял, что все усилия напрасны, и ему стало всё равно… Если свобода стоит так дорого, то зачем она нужна, эта свобода? Если больше не за что сражаться, к чему воевать с самим собой…

Очнулся он от грубых прикосновений – кто-то настойчиво теребил его за плечи.

– Конечная, шеф, приехали! – объявил водитель, преданно заглядывая в глаза своего единственного пассажира.

– Да-да, – сонно кивнул Рунов и отдал трамвайщику оставшиеся в пачке деньги. Тот помог ему вынести портфель и приветливо помахал на прощание рукой.

Юрий Николаевич посмотрел по сторонам и попытался привести мысли в порядок.

«Что происходит? Где я?»

Он плохо соображал, в голове крутились слова: «дьявол», «контракт», «ключ», «Альмир»… Очень хотелось спать. Рунов сделал несколько неуверенных шагов и опустился на ближайшую скамейку.

Белый день… Нарисованный белыми красками на белой бумаге. Здесь не было других цветов, здесь не было ничего: ни снов, ни реальности, ни жизни, ни смерти… Казалось, время потеряло свою власть над этим миром, а мир потерял власть над временем. Кому-то было хорошо, он пел и смеялся, а кто-то задыхался от боли, оплакивая свою последнюю потерю. Плакальщиков было больше, поэтому они и заказывали музыку. И музыка эта была ужасной, фальшивой, уродливой. Хотелось куда-нибудь убежать, исчезнуть, лишь бы не слышать эти гнетущие звуки, лишь бы не оставаться здесь среди этих неподвижных статуй, в которых ещё теплилась жизнь, в которых жила надежда, и они ещё не знали, что навсегда останутся в этом мире лишь каменными изваяниями…

Рунов почувствовал, как кто-то схватил его за руку и потащил вперёд. Он едва поспевал за своим молчаливым спутником, не решаясь задавать никаких вопросов. Вокруг царила суета и какое-то безумное движение. Кто-то двигался навстречу, кто-то обгонял их, толкался, бросался под ноги – казалось, все смертельно бояться опоздать. Но куда? Со стороны всё это действие выглядело хаотичным и лишённым всякого смысла. Он смотрел в лица прохожих и видел на них неприкрытую печать ужаса. Они были безумны!