Алексей Сухих - Жизнь ни за что. Книга первая

– Садись, дорогой, – сказал Ширяев, подвигая стул, – садись, рассказывай.

– Да что ему рассказывать, – хором крикнули девчонки, – вместо бравого моряка в нашей среде ещё один стиляга появился. Но повзрослел немного, такой задумчивый вид. Не женился? Да видно, что нет. Наши кавалеры нас тоже ещё не регистрируют. А у неё, – толкнула подругу Колькина девушка, – дружочек и не показывается, и не пишет. Стесняется, что его из армии уволили. Хорошо, что сегодня Саня на подмену подключился.

– Что уж на подмену. Я и на постоянку согласен, – возмутился игриво Саня, а его девушка улыбнулась.

– А что с Витькой?

– Невезуха у него, – ответил Николай, – полгода назад на аэродроме при замене узлов на самолёте, какая-то хреновина ему на голову упала и комиссия решила, что для службы он не годен. Сейчас у родителей восстанавливается. Волосы у него от этого посыпались.

– То-то он мне на два письма не ответил, и я писать перестал, – сказал Леонид и спросил Николая, – а ты что свою красавицу томишь?

– Да она не соглашается. Ждёт, куда я направление получу. Довыпендряется она. Разозлюсь и возьму черноглазую татарочку (Николай учился в Казани в авиационном институте) И все дела.

Девушка Николая хотела что-то ответить, но оркестр заиграл знаменитые «Пять минут…» и солистка оркестра напомнила, чтобы «помирились все, кто в ссоре». Новый 1961 год вступил на Советскую землю. Мальчики и девочки целовались под брызги шампанского. Гремела музыка. Друзья Леонида покинули его, потерявшись среди танцующих. Он посидел немного, не думая ни о чём. Потом налил бокал шампанского и выпил за здоровье Бельской. И пошёл искать блондинку. В дверях в большой зал он грудь в грудь столкнулся с Валентиной. Он сначала и не узнал её. Такая она была красивая и счастливая. За ней стоял приятный молодой человек.

– Сугробин, это ты? – сказала Валентина, – не верю глазам своим. Я и думать перестала, что увижу тебя когда—нибудь. Балыбердин летом был. Сказал, что ты давно не моряк. Что так? – И обратилась к молодому человеку за спиной.– Погуляй, дружочек, пока я немного поговорю. И когда они отошли в сторонку, пояснила, – это мой муж уже полгода. Скоро детей няньчить будем.

– Поздравляю.

– Так что ж ты от моря отказался?

– Не дожидаются девушки моряков, Валюшенька. Вот и переменил профессию, чтобы не покидать любимую. А ты, я смотрю, дождалась своего счастья.

– Дождалась. И очень, очень рада. А у Буянской дочь. Шесть месяцев. Пишет, что появление малышки примирило её со всеми потерями и ей стало спокойно.

– Пусть ей будет хорошо, можешь передать. Я перегорел, и море мне не снится. Рад за тебя, рад буду встретиться в будущем. Ведь «на то она и первая любовь, чтоб мы о ней совсем не забывали». 45 45 Строчка из фольклорной песни. А ты самый близкий свидетель той любви. Поцелуемся на новое счастье.

Валентина упорхнула. Сугробин прошёл в заполненный танцующей публикой зал. Оркестр ушёл за кулисы на встречу нового года. Диск – жокей крутил пластинки. «Гляжу я в полутёмную аллею, и снова предо мною всё, что было, – плакала певица, – как я ждала, как я тебя любила…».

«Что ж не дождалась», – пробормотал Леонид, пробираясь на свободные кресла у стены. Но едва он обустроился, и начал разглядывать танцующих, надеясь увидеть новую знакомую, как рядом с ним опустилась на кресло женщина в полумаске.

– Не позволит ли молодой человек посидеть рядом с ним, – сказала маска.

– Почему бы нет, если это позволяется Вашим кавалером, – ответил Леонид и посмотрел на женщину. За маской скрывались внимательно его рассматривающие глаза.

– Ну, кажется, снаружи почти не изменился, – сказала маска. – А меня, как видно, не признать. Убираю карнавал.

– Марина!?

– Привет, дезертир морфлота. Спасибо, что не забыл женщину, которая тебя любит, и готова была ждать сколько надо. Так нет! За три года ни слова, ни весточки. – Потанцуем.

Они влились в танцующий круг, медленно вращающийся вокруг играющей огнями ёлки. Потолочные люстры были выключены. Полумрак навевал полугрусть

– Ты похорошела, Мариночка.

– Замуж я вышла, Лёнечка. Без любви.

– Что так?

– А пока любимых дожидаешься, постареешь. Летом двадцать два стукнет. В прошлом году в редакцию по распределению приехал молодой журналист. Свободный и на вид достойный. Понравилась я ему, Лёнечка. Полгода за мной ходил. Я и поддалась.

– И как жизнь без любви.

– А так. Как дело к близости, думаешь, что тебя обнимает твой любимый, и всё получается. За то никто не скажет, что меня никто замуж не взял.

– Но ведь ещё и суп из одной чашки есть приходится.

– А тут и совсем просто. Ни он, ни я готовить не умеем. Ходим в общепит. Там на людях, весело.

– Мне, почему-то грустно.

– И мне грустно. Ну, что ты зациклился на Людмиле, которая и не вспоминает о тебе. Почему словечка не написал. Я и сейчас готова бросить всё и уехать с тобой. Только скажи.

– И сделаешь очень больно своему мужу. Кстати, где он?

– С редактором водку пьёт. Рыбаки нашли друг друга. Я думаю, если любишь, никого жалеть не надо. А ты дурак, мой милый Лёнечка. Юность кончилась. Дальше будет не любовь, а страсти и расчёт. Через год я заканчиваю свой филфак, и буду заказывать ребёнка. И любовь моя к тебе закончится. И у тебя не будет больше любви. Я была твоей суженой.

Томительное танго со словами о черноокой аргентинке щемило сердце.

– Почему в мире всё так неправильно, – простонала Марина. – Я знаю, что в самой глубине своей души ты любишь меня. И только не поймёшь, что уходят последние сроки. Ты мне только скажи, и я пойду за тобой.

Рядом раздался нетрезвый смешок.-

– А вот и жена. Нельзя отойти на минутку. Она уже чужого мужика охмуряет. Знал бы, что такая бойкая, ни за что бы не женился.

Леонид повернулся, не отпуская Марину. Двое, заметно подвыпивших мужчин, молодой и средних лет, смотрели на него с Мариной.

– Всё! Я ушла, знакомить не буду, – шепнула Марина и оставила Леонида. И повернувшись к мужчинам, обняла их, приговаривая, – пьянчуженьки вы мои. Вы не только женщин прогуляете, но и редакцию с типографией прогуляете. Не пора ли нам ближе к дому – И подхватив их под руки, повела к выходу из зала, не оглядываясь.

– Действительно. А почему в мире всё неправильно. Почему я не откликнулся Марине, когда ещё не познакомился с Людмилой. И почему Людмила не дождалась меня и повернула стрелку моего жизненного компаса на все сто восемьдесят градусов. Почему мы с Бельской нашли друг друга среди миллионов, а она стала непонятной. И бедная, бедная Марина! Быть рядом с мужчиной без любви. И я, как и раньше, не могу ей помочь. Наверное, она права, что в глубине своей души я люблю её. Но это так глубоко и недостаточно, чтобы взять её за руку и сказать «Идём!» А Бельская для меня вся вселенная. – Все эти мысли роились в голове Леонида, возникая беспорядочно, то торопливо, то останавливаясь. – Утром позвоню Оле, – решил он, наконец. – А сейчас надо расслабиться.