Татьяна Седова - Исповедь Гадкого Утенка

Наш с Денисом конфетно-букетный период был именно конфетно-букетным. Он не был пресыщен романтизмом, но милые подарочки, поцелуйчики – все было. В этот период влюбленные демонстрируют друг другу свои самые лучшие качества, а не самые лучшие терпеливо берегут для удобного случая. К счастью, это длится не долго, иначе все ходили бы с диабетом от этой приторности. Спустя пару месяцев, мы уже пытались выяснять отношения, при этом абсолютно не понимая претензий друг друга. Мой избранник оказался человеком, мягко говоря, не эмоциональным. Он не умел проявить своих чувств ни наедине, ни на людях. Иногда, кода мы появляясь в незнакомых компаниях, окружающие даже не понимали, что мы пара. Денис вел себя со мной настолько холодно, что я чувствовала себя одинокой и ненужной. Частенько в компании друзей я становилась мишенью для его острых шуточек. Друзьям при этом было весело, а я не знала, как спрятать свои слезы. Он с легкостью мог высмеять прыщ на моем носу, или рассказать всем о какой-нибудь моей неудаче, при этом, искренне не понимая, почему я плачу, а я не умела правильно донести до него, как мне больно и обидно от такого отношения. Вместо того, чтобы прямо сказать: «Милый, меня обижают твои слова», я начинала сыпать ответными фразами, что превращало наш диалог в соревнование: кто кого больнее может уколоть. Казалось, что он настолько боялся показаться нежным, что становился просто каменным.

Да и я тоже была хороша: слишком уж настойчиво пыталась вытянуть из него внимание к своей персоне. Дергала его по поводу и без, капризничала, как маленькая девочка. Мне для поддержания уверенности в себе требовалось, чтобы мой избранник максимально был сосредоточен на удовлетворении моих детских прихотей, и не замечал никого, кроме меня. Я хотела, чтобы каждым своим действием Денис демонстрировал мне и окружающим, как сильно он меня любит. Ничего удивительного, что я получала то самое внимание, но только с обратным эффектом. Сейчас я понимаю, что все это были проявления нашего эгоизма и желание самоутвердится за счет другого. Однако, в наших отношениях все же присутствовали языки любви – это время и забота. Денис, увидев, что мои башмаки скоро развалятся, без разговоров мчался покупать мне новые, а я спешила после занятий, чтобы приготовить ему ужин и провести вечер в компании с любимым. Оба при помощи какого-то шестого чувства понимали – это мой человек, я хочу для него стараться, не смотря на некоторое недопонимание.

Но однажды случилось то, что надолго лишило меня покоя. На одной из вечеринок мимо нашей компании гордо прошла девушка, которая заставила всех проводить себя взглядом. «Это его бывшая», – шепнула мне подруга. Мне показалось, что земля куда-то ускользает из-под моих ног. Моя уверенность в себе, которая только начала худо-бедно выглядывать, напрочь растворилась в ускользающем шлейфе ее духов. Стильно одетая брюнетка с шикарной фигурой, великолепными вьющимися волосами и огромными зелеными глазами – так выглядела Вероника. А имя-то! Ну почему меня зовут Таня? Она держалась потрясающе уверенно. Иногда она с интересом поглядывала в нашу сторону, но вскоре новый бойфрэнд отвлек ее внимание. А у меня вдруг очень сильно испортилось настроение. Я ни с того, ни с сего начала всем грубить, но так-как реальную причину я объяснить не могла, то сослалась на плохое самочувствие. Потом у подруги я выяснила, что Вероника старше меня на четыре года, что девушка она взрослая и «опытная», и поклонников у нее хоть отбавляй.

«Нет, ну надо же иметь столько наглости так шикарно выглядеть! И еще ходить перед моим носом и всверливать в меня чувство неполноценности своими глазищами!» – вертелось у меня в голове. Я решила, что Денис до сих пор к ней что-то чувствует – ну невозможно забыть такую женщину! Несколько дней я носила в себе этот вопрос, а потом не выдержала и спросила, остались ли еще чувства к Веронике.

– Да нет, все в прошлом. Она голову мне морочила. Надоело, – пробормотал он, – А что?

– Ничего. Просто она красивая такая, – задумчиво ответила я.

– Ну да, красивая. Мне нравилось, что она загадочная такая, как цыганка…

Молчание.

– А ты у меня, когда не накрашенная, такая колхозница!

Это было последней каплей. Мы сидели в зале ожидания электропоездов, но я не постеснялась разразится слезами прямо там. Денис растерялся и начал пытаться как-то успокоить меня, но я все плакала и плакала. Не понятно, откуда в такой маленькой голове взялось столько слез? Денис никогда не баловал меня комплиментами. Он больше язвил, чем хвалил. Но это сравнение очень сильно подкосило мою самооценку. Сейчас я бы и бровью не повела на такое заявление, но тогда, семнадцатилетняя девчонка, которая столько сил прикладывала, чтобы быть красивой для своего первого парня была очень и очень обижена. Денис долго извинялся, и я даже сделала вид, что простила. На самом же деле, у меня возникла навязчивая идея: я должна стать лучше ее. Во всем.

Этот случай дал старт новому этапу в моей жизни. Я стала изучать журналы о моде и макияже, подбирая подходящие мне образы. Чтобы покупать то, что мне нравится, я нашла подработку. В моем гардеробе появились модные тряпки и целая палитра косметики. Я вставала теперь на час раньше и рисовала себе другое, как мне казалось, более красивое лицо. Вечером, после занятий и подработки, я в полной боевой готовности ехала к Денису. Всем своим видом я кричала: «Смотри, я лучше нее», а он, как и свойственно мужчинам, думать забыл о том нашем злосчастном разговоре. Я ждала восхищения и комплиментов, а он в очередной раз замечал, как у меня карандаш размазался, тушь потекла, какая у меня смешная прическа или какой-нибудь другой дефект в моем образе. Я обижалась, надувала губы, сыпала в ответ ругательствами, но все равно продолжала делать это день ото дня. Все мое существование было сосредоточено на нем. Складывалось такое ощущение, что моя жизнь ограничивается парой часов, которые мы проводили вместе, а все остальное время – подготовка к встрече. Ни учеба, ни подруги не имели для меня никакого значения. Кроме этого, моя самоидентификация с ним и полное растворение в его личности сделали меня нервной и раздражительной. Я постоянно думала о Денисе, без него чувствовала себя неуютно, и очень страдала от того, что не могу его полностью контролировать. Самое печальное, что я хотела, чтобы он точно так же нуждался во мне, как нуждалась в нем я. Дениса, похоже, напрягало мое столь навязчивое присутствие в его жизни. Я старалась заполнить собой все его личное пространство, не давая ему шанса впустить в жизнь что-либо, помимо меня. После того, как он прямо спросил, не надоело ли мне каждый день к нему ездить, я поняла, что меня слишком много в его жизни. Осознавать это было печально, но необходимо.