Григорий Шепелев - Шеф

– Какие?

– Я не могу сказать.

– Почему?

– Потому что ты начнешь высказывать свое мнение.

– Ну и что?

– Вот видишь – ты считаешь это вполне нормальным.

– Конечно, это нормально! Для этого человеку язык и дан, – уверенно заявила Инга и рассмеялась, видимо, вспомнив, что у ее языка имеются и другие обязанности.

– А ну, покажи-ка мне свой язык! – попросил Олег. Инга послушно раскрыла рот и высунула язык до предела. Олег внимательно поглядел на него, наполнил бокал и произнес:

– Хватит.

Язык исчез. Рот закрылся и растянулся в хитрой улыбке.

– А хочешь – задницу покажу?

– Ты этого не сделаешь при Равшане.

– Почему? Сделаю, если ты меня защитишь ценой своей жизни!

– Он не один.

– Так я говорю – ценой своей жизни!

– Об этом и не мечтайте, гражданка Лопухина. Моя жизнь недорого стоит, но я не стану ее менять на голую задницу, даже вашу.

Инга с горькой усмешкой взяла бокал. Олег приготовился вскинуть руки, чтоб защитить лицо от шампанского, но гражданка Лопухина предпочла осушить свой бокал традиционным способом. Потом долго сидела молча. Ее глаза болезненно блекли от алкоголя. Олег смотрел на Равшана. Равшан играл.

– Сучья жизнь! – прошептала Инга, облизав губы.

– Ищи другую, – сочувственно подсказал Олег.

– Какую другую? Где я найду другую? Как моя жизнь может стать другой, если я сама не меняюсь? Где бы я ни была и с кем бы я не общалась, об меня будут вытирать ноги, как ты сейчас это делаешь! Урод! Сволочь!

Она не плакала. Ее голос был тверд и звонок, глаза смотрели спокойно, но у Олега, имевшего большой опыт общения с идиотами, засосало под ложечкой от такого спокойствия.

– Что за чушь? – отчеканил он. – Как я вытираю об тебя ноги? Чем я тебя обидел? Тем, что не захотел отодрать тебя на глазах твоего бойфренда, который мне ничего плохого не сделал? Это ты называешь вытирание ног?

– Да! Это!

Олег кивнул и поднялся.

– Куда ты? – с тревогой спросила Инга, также имевшая большой опыт общения с идиотами.

– Понимаешь, Инга, я не могу тебе отказать, потому что ты для меня слишком много значишь, – сказал Олег, раздувая ноздри, – и я хочу тебя. Очень сильно. Но Равшан – мой приятель. Поэтому я сначала его убью. Это будет правильно.

– А ну, сядь! – скомандовала гражданка Лопухина. Олег не послушался. Тогда Инга, встав, толкнула его. Ему пришлось сесть. Она также села. Бросив тревожный взгляд в сторону Равшана, произнесла:

– Ну, ладно, уговорил. Я согласна с тобою встретиться. Только знай, подонок: если ты втянешь меня в какую-нибудь историю – пожалеешь. Ясно?

– Договорились.

Бутылка была пуста. Олег закурил.

– Хочу рома, – сказала Инга.

– Ну, закажи себе ром.

– Ром – напиток из «Трех товарищей»! Не хочу, чтоб этот упырь за него платил!

– Заплати сама хоть раз в жизни.

– Раз в жизни – можно, – задумчиво согласилась Инга и, вытащив из кармана кожаной мини-юбки ворох купюр, с быстротой кассирши пересчитала их. Потом жестом подозвала трепавшегося с Наташкой официанта.

Олег отправился в туалет. Вернувшись, он увидел на столе бутылку «Баккарди» и три бокала, наполненные ее содержимым. Рядом с Ингой сидел, обнимая ее, Равшан. Его плосконосое, воинственное лицо с круглыми глазами не светилось триумфом – видимо, под конец игры грудастая дама лет сорока пяти протрезвилась. Инга курила, зло кривя губы.

– Ну, как бильярд? – поинтересовался Олег, усаживаясь напротив.

– Великолепно, – хрипло проговорил чеченец, – а как рулетка?

– Я две недели ее не видел. Однако есть вариант один… Это бомба! Самая настоящая бомба! Завтра уж точно возьму быка за рога…

– Ты уж сотни раз это говорил.

– Равшан! Пожалуйста, дай мне денег!

– И не мечтай, – ответил чеченец, опорожнив бокал, – верни то, что взял. Не вернешь к субботе – включаю счетчик.

Отведав ром, Олег возразил.

– Верну, если дашь еще. У меня есть план.

Равшановы глаза вспыхнули.

– Опять план? Опять? Полгода уже ты бредишь и просишь деньги на этот бред! Надоело слушать! На дело – дам, на бред – не мечтай! Короче, есть дело…

– Не для меня, – отрезал Олег, – я только что из Бутырки и не горю охотой туда вернуться.

– Ты под подписку вышел? – спросил Равшан, прикурив.

– Нет, дело закрыли.

– Самоубийство?

– Можно сказать, что да.

Инга залилась глупым смехом.

– Равшан, мне нужен дозняк, – прошептал Олег.

– Олег, а ты не забыл, сколько ты мне должен? – спросил Равшан, быстро оглядевшись, и сам ответил на свой вопрос, – две тысячи баксов и за два чека…

– Равшан, два чека не в счет. Ты дерьмо мне впарил.

– Олег, а так вот не надо. Ты знал, что брал!

– Хорошо, согласен. Дай мне еще один, и я буду должен тебе две триста.

– Нет, Олег, нет! Это будет длиться до конца света. Лучше товар и деньги в печку бросать, чем тебе давать – больше толку, огонь горит. Вот если бы ты…

Олег положил на стол свой браслет. Матовый свет люстры заполыхал на золоте, задрожал потоками искр на гранях сапфиров и бриллиантов. Изо рта Инги выпала сигарета. Официантка, шедшая мимо, едва не выронила поднос.

– Ого! Продаешь? – прохрипел чеченец, схватив браслет двумя пальцами и приблизив его к глазам.

– Быстрее соображай! А то…

– Ладно, ладно!

Надев браслет на левую руку, Равшан окинул Олега цепким, звериным взглядом и покусал губу.

– Олег! Я не знаю, откуда взял ты этот браслет – украл или с трупа снял… поэтому давай так. Две двести ты должен был. Две триста получишь прямо сейчас, плюс – дури на пятьсот баксов. Неделю будешь роскошнейший кайф ловить! В облаках летать!

– Мне нужно взлететь повыше.

– Олег, я лучший товар даю! Отвечаю! Клянусь Аллахом! Во всей Москве не найдешь такого…

– Ну, ладно. Договорились.

Инга, скорчив Олегу страшную рожу, пнула под столом пяткой его колено и покрутила у виска пальчиком. Но Олег и без Инги знал, сколько он теряет на этой сделке. Однако каждый час промедления уносил с собой, как ему казалось, вагоны таких браслетов. Достав бумажник с инициалами, Равшан отсчитал двадцать три купюры с портретом Франклина и швырнул их на стол.

– Приноси еще такие стекляшки. Товар тебе привезут до восьми часов.

– Ты только не продавай браслет, – попросил Олег, пересчитав деньги, – завтра я дам тебе за него реальную цену.

– Жду ровно сутки, – предупредил чеченец, вставая и поднимая за локоть Ингу. Та, надев туфельку, злобно скалила на Олега свои импланты. Друзья Равшана и три модели ждали возле дверей. Идя туда за Равшаном, Инга порывисто оглянулась. Ее глаза – глаза двадцатитрехлетней Мишель Мерсье, уже не горели злобой, а блестели слезами. Олег не перехватил этот взгляд. Осушив бокал, он велел Наташке позвать Ахмеда.