Михаил Парфенов - Нужное время. рассказы

На бежевых стенах висят картины, написанные в абстрактном стиле. Создается впечатление, что их автором был маляр, красивший эти стены. Брызнул краски на бумагу – и готово. Но в целом выглядит гармонично и, на мой взгляд, неплохо. Народу в зале немного. Время обеда давно прошло, а пора вечерних посиделок еще не наступила. Я сижу в углу у окна, и могу разглядеть всех посетителей. За окном, похожем на огромный аквариум, ранняя весна, слякоть, и угасающий прохладный день. Мимо проплывают прохожие. В кафе, напротив же, тепло, уютно, и не хочется никуда уходить. Я только что перекусил, а теперь наслаждаюсь кружкой холодного пива и сигареткой. У меня еще есть время. Настроение у меня благостное.

***

Сбоку от меня расположились две девчушки лет наверное восемнадцати, хотя при множестве косметики на их мордашках, определить возраст трудно. Одеты они почти одинаково. Светлые кофточки, синие обтягивающие молодые крепкие бедра джинсы, черные сапоги на высоченных каблуках. В глаза бросается обилие стройных ног, не помещающихся под столиком. Та, на шее у которой, якобы непринужденно, повязан розовый шарфик, посимпатичнее. Обе пьют кофе и много курят. Несмотря на видимо животрепещущую беседу, они периодически оглядывают зал на предмет мужского внимания. Пару раз мы пересекались взглядами, и после недолгого шушуканья между девчушками, я понимаю, что хотя и не единогласно, но в потенциальные кавалеры зачислен. Это приятно. По обрывкам разговора выясняю, что речь идет о прошедшей вечеринке. То и дело мелькают какие-то имена и прозвища. Особенно часто вспоминается некий Макс, видимо местный, не поделенный еще девчушками, плейбой, и какая-то Танька, естественно «жуткая стерва» и конкурентка в борьбе за любвеобильного Макса. Сразу становится немного завидно. «Шарфик» зовут Катькой, а другую – Ленкой.

Нет, «Шарфик» определенно ничего! Тут у нее полифонично звонит мобильник, она произносит «а-аллё!», и начинает кокетничать. Ленка, какое-то время скучает, дымя сигаретой, вертит головкой по сторонам, но потом достает из сумочки свой телефончик, выбирает из списка какой-то номер, звонит, и начинает кокетничать тоже.

***

Передо мной собралась кампания из трех крупных мужчин. Им лет за сорок или под пятьдесят, а по виду это, наверное, бывшие инженеры, пытающиеся освоить какой-то бизнес на склоне лет. Столик их заставлен тарелками с остатками подзасохшей уже закуски, полупустыми кружками с выдохшимся пивом, и рюмками водки. Одеты они в недорогие костюмы. На вешалке скучают две темные куртки из искусственной кожи, серое пальто, и болтаются кепки.

Они коллеги. С жаром обсуждаются текущие дела. Лица раскраснелись. Тот, который в данный момент ораторствует, навис над столом, пытаясь запачкать лацканы и рукава темно-коричневого пиджака остатками закуски, периодически хлопает мощным кулаком по столу, подкрепляя этим сказанное. Его загорелая лысина покрыта капельками пота. Он в пылу страсти иногда сучит ногами, и задевает под столом старенький портфель, из которого выглядывает номер «московского комсомольца». Носки у него шерстяные и полосатые.

Двое других пытаются постичь смысл сказанного. Лица их сосредоточены, а брови строго сдвинуты. Если бы не пьяненькие замутненные глазки, то из них можно было бы смело ваять памятник мужественности. Тот, что слева, лопоухий, пытается вставить свое веское слово в тираду «Оратора» и открывает рот как рыба, пытаясь своей ладонью поймать подкрепляющий речь кулак. Он ерзает на стуле. Судя по всему, слово вставить ему не удастся, и он вскоре потеряет мысль. «Оратор» меняет тембр с грозного рычания до зловещего шепота и обратно. Я восхищаюсь его фиоритурами. До меня доносится:

– Я ему говорил, б…? Я его предупреждал, ёп? А что теперь?! Я тебя спрашиваю! Что теперь?! – «Оратор» сует указательный палец под нос третьему, и самому поддатому. Тот пьяно кивает, роняя мощный подбородок на грудь, и рывком возвращает уже седую голову на место, пытаясь обратно сфокусировать взгляд на собеседнике.

– И вот теперь он у меня запоет!! —«Оратор» кургузым пальцем тычет в стол, как бы давя на нем муравьев. Зловещее шепота я еще не слышал.

– Он. У. Меня. Запоет. – Чеканит «Оратор». Я, кстати, охотно верю, что запоет.

Он замолкает, откидывается на стуле, сцепляет на пивном животе руки, чуть склоняет вправо голову, и наслаждается произведенным эффектом. Сейчас он похож на довольного профессора. Эффект так себе. «Поддатый» совсем поскучнел, и вяло ковыряет вилкой в остатках закуски, методично пытаясь отправить их в рот, и роняя обратно на тарелку. Возникает пауза.

«Лопоухий» замирает с открытым ртом, и вдруг осознает, что путь свободен, а мысль его еще не потеряна. Он набирает в легкие воздуха, всплескивает руками, и с подкупающей надеждой в голосе выдает:

– Может еще по пятьдесят? А?

Коллеги оживают, начинают фальшиво и недолго сопротивляться. «Лопоухий», ссутулясь, бежит к «Девице» за стойкой, на ходу доставая кошелек.

***

Рядышком приютился кавказского вида мужчина. Он может быть кем угодно. Водителем – бомбилой, продавцом цветов, наемным убийцей, хозяином маленькой овощной палатки, прорабом, безработным. Он небрит и сосредоточен. «Горец» зашел сюда исключительно поесть. Он горд и при этом жутко голоден. Прямая спина, темные волосы, характерный нос и золотой зуб, а так же черная кожаная куртка уподобляют его выходцам из анекдотов про кавказцев. Жалко, что у него нет кепки. А нет! Вон она – лежит под левой рукой. «Горец» жадно ест сочный чебурек и запивает его томатным соком. Спиртного ни-ни! Видимо он без регистрации. Он голоден настолько, что равнодушен даже к девчушкам.

***

Это бизнесмен. Он всем своим видом хочет показать, что он – бизнесмен. И попал сюда совершенно случайно. «… каприз художника. Джентльмен в поисках десятки». Одет он действительно неброско дорого. Мне, кстати, нравится его кашемировое пальто.

И мне совершенно не нравится его лощеное, при этом опухшее лицо. Мне кажется, он слегка подшафе.

Под звон колокольчика он «взошел» в зал и тут же возвысился над всеми. «Девицу» он пытается достать своими претензиями к скудному меню и отвратительному обслуживанию. «Девица» такого уже повидала и держится молодцом. Брезгливо усевшись за столик в ожидании заказа, он оглядывает зал. При виде тех троих «Бизнесмен» демонстративно морщится, и лицо его становится похоже на бесплатный скомканный пакет из супермаркета. Мой же вид его настораживает. «Горца» он не замечает принципиально, а девчушек.…

А его лицо при взгляде на девчушек выдает на гора такой комплект эмоций, что я «Бизнесмена» немного начинаю уважать. Сначала ленивый, вдоль зала скользящий взгляд, потом легкая настороженная заинтересованность (левая бровь вверх). Поочередное сканирование обоих особей снизу вверх (на «Шарфике» чуть дольше), задерживающееся на различных их достоинствах, сменившееся признанием оных (правая бровь вверх). Дальнейшее вытягивание лица и беззвучное «оу!», правда, без банального причмокивания языком, следом что-то похожее на собачью стойку, а потом полнейшая апатия к объектам, ввиду вспоминания им, что «они не его барского поля ягоды» (брови вниз).