Лана Аллина - Вихреворот сновидений

Господи, дай мне утонуть в её глазах…

Точно две свечки вспыхнули в его глазах. Вспыхнули ярко, как всегда, перед тем, как погаснуть свечкам. Язычки пламени заструились ручейками радости, зашевелились, как живые, завихрились… И погасли свечки – обе разом, словно кто-то сильно дунул на них.

Чуждый. Враждебный.

…И погасли свечки – обе разом, словно кто-то сильно дунул на них.

Чуждый . Враждебный…

…Вероника широко раскрыла глаза, села в постели.

Так это был только сон! Но к чему бы он? Странно: ведь сновидение – это осуществленное желание, как считал великий австрийский психолог Зигмунд Фрейд.

Яркий, но в то же время мягкий, теплый свет упрямо пробивался в комнату сквозь persiane [1] Римские ставни, открывающиеся наружу и характерные для центральной Италии. , не пускавшие его в комнату, деликатно стучал маленьким горячим кулачком в классические римские ставни. Она вскочила, подошла к окну, распахнула некрашеные деревянные, видимо, уже очень старые ставни. Они раскрылись сразу, без скрипа, без усилия с ее стороны, широко улыбнулись ей. Вероника зажмурилась от удовольствия, от всепроникающего оранжевого солнышка, которое смеялось, приветливо озираясь в ее небольшой, обставленной в буржуазном римском стиле пятидесятых годов комнате. С третьего, а на самом деле с четвертого – такая уж здесь нумерация этажей – отлично просматривались piazza Vittorio Emmanuele [2] Площадь Виктора Эммануила – большая площадь в самом центре Рима. – говорливая, шумная, колышущаяся в самом сердце Вечного города, поток машин на via dello Statuto, MAS [3] Улица Статута (Конституции) – улица в центре Рима. MAS – Magazzini allo Statuto – серия крупных магазинов в Риме. на углу… О, так он открылся, значит, уже больше восьми утра! Потоки людей и машин, и повсюду развалы, лотки с обувью, платками, кофточками, сумками, сувенирами и еще Бог знает с каким товаром. Любимый, каждое утро встречающий её, как старый верный друг, приветливый шумный город. Радостная, во весь рот, улыбка улиц, распахнутые добрые, васильковые, глаза неба. И каждое утро, с каждой новой встречей с этим оптимистически настроенным городом, словно изнутри зажженным ласковым оранжево-розовым светом – дома в нем построены в основном из розового туфа – каждое утро возникало знакомое уже ощущение мира, покоя, добра.

Как же ую-утно… – потягиваясь и улыбаясь, пропела Вероника доброе утро городу Риму и солнышку, его согревающему. Возможно, такое ощущение мира, покоя, уюта возникает от этого яркого, словно облили его синими чернилами, безоблачного неба, от жаркого и всё же ласкового оранжевого солнышка, от близости теплого, соленого-соленого и тоже ласкового моря.

И совершенно пропадали, растворялись, точно их никогда и не было, страх, назойливый, душный, беспричинный, и вечная его спутница и подруга – непонятная, липнущая к коже вина. Словно совершила она какой-то грех, какое-то тайное преступление, не тяжелое, но глубоко постыдное, а потом совсем о нем забыла. Но те, другие… Они-то знают, они помнят… и не доверяют. И надо теперь доказывать, что ты не верблюд, и идти получать справку о несудимости [4] Такую справку должен регулярно получать весь профессорско-преподавательский состав ВУЗов РФ. , писать горы документов, и пересылать эти горы по электронке, и оформлять в соответствии с определенными нормами невероятное количество бумаг, потом бесконечно подписывать… И так живешь, точно под рентгеновским аппаратом, просвечивающим тебя каждые несколько месяцев своими гибельными лучами, и мучаешься от остроты ненужности…

Конечно, со всей этой малопонятной бумажной волокитой Вероника сталкивалась и в Италии – и сколько раз. Быть может, это вообще отличительная черта современности? Но, с другой стороны, еще лучшие российские умы XIX века говорили и писали о непомерном развитии бюрократии в нашей стране, в том числе, в системе образования и в сфере научной деятельности [5] Об этом, в частности, писал А. Герцен в 50-е гг. XIX в., после возвращения в Россию. .

И какая вина может быть у неё? Да нет же, конечно, нет! Разве она виновата в том, что жива и более-менее здорова, и иногда даже счастлива? Тогда почему же влажное вязкое чувство страха и вины отпускает её только в Риме, в Италии?

Вероника задумалась. Может быть, плюнуть сейчас на архив, куда ей надо непременно хотя бы еще один раз попасть до отъезда, на отложенные в Biblioteca Nazionale [6] Национальная библиотека ( ит. ). книжки – да и махнуть на море? Каких-нибудь сорок минут на метро – и вот она уже идет по приветливым солнечным улочкам Ostia Lido [7] Античная Остия – большой район Рима (или ближнего пригорода), расположенный на юге столицы прямо на побережье и являющийся крупной историко-культурной зоной, сохранившей развалины античного Рима. , а совсем-совсем рядом, во-он за теми невысокими домами шумит, плещется синее-синее до самого горизонта тихое море.

Вероника любила море, ей нравилось общаться, беседовать с синим другом. Море, южное, теплое – то ласковая, то грозная стихия, непреложный, суровый порядок, непреходящая реальность. А море шуршит в ответ тишайшей ласковой волной, жаждет поведать ей шепотом набегающей волны о своих впечатлениях, рассказать о тайном знании … Можно и искупаться, и посидеть, общаясь с морем, и пообедать на самом берегу в каком-нибудь ресторанчике. Нехитрый набор: cozze, insalata verde, pesce spada, vino da tavola [8] Мидии, зеленый салат, рыба-меч, молодое столовое вино. …

Нет, это она еще успеет. Уже завтра утром прилетает к ней её дочка. Как здорово! И в эти последние жаркие денечки начала сентября – всего-то навсего пять дней им останется – они вдвоем погуляют по любимым римским местам, почти святыням, и обязательно сходят несколько раз в их любимую Basilica di San Clemente [9] Собор Святого Климента, что около Колизия, на Эсквилине. , что в двух шагах от Колизея и Domus Aurea [10] Парк и историко-культурная зона рядом с Колизеем. , съездят в Остию, а в воскресенье отправятся с утра пораньше на знаменитый рынок старого Рима – Porta Portese [11] Достопримечательность Рима – самый большой «блошиный» рынок, работающий по воскресеньям. .

Ну, а пока надо собираться. Решено: она не пойдет сегодня в архив. Охота была в такую теплую солнечную погоду спускаться в метро и долго ехать, хотя и без пересадки, по ветке В, в ЭУР [12] EUR – большой район в южной части Рима, построенный в 30-е гг. XX в. . Лучше уж в библиотеку: это совсем недалеко от дома, комнатку в котором она снимает, и туда можно дойти пешком, прикоснувшись к любимому городу, к которому она приросла сердцем, душой, всей кожей, к его улицам, почти всегда открытым церквушкам, домам, барам, маленьким магазинчикам.