Лана Аллина - Вихреворот сновидений

Хотя денег в кошельке оставалось совсем не густо, до метро она взяла мотор, ржавую копейку. Машина дребезжала, стонала и только чудом не развалилась прямо на ходу – благо, до метро совсем близко, всего три остановки. Но ведь автобуса можно и не дождаться. Дальше проще: в метро на работу прямая ветка, без пересадки, потом, как всегда, спринтерский рывок – взбегание по эскалатору.

Вера очень спешила. Она сильно опаздывала на работу. Было уже далеко не утро, ведь утро как-то незаметно, словно по мановению таинственной волшебной палочки, уже воплотилось в день. Этот самый день вдруг предстал перед ее испуганными глазами в своем официальном наряде, в длинном пальто и шарфе, и был он застегнут на все пуговицы до самого горла, и поманил ее скорее бежать на работу. Одним словом, Вера очень опаздывала.

В академическом институте, где в качестве младшего научного сотрудника трудилась Вера, рабочий график был, по правде говоря, не слишком жесткий – только три (а чаще два) официальных присутственных дня в неделю, да и то не с утра до вечера. Правда, платили за это такие смешные деньги, что едва ли на них можно было прожить: на руки в месяц у Веры получалось чуть больше ста рублей. В остальные дни сотрудники должны были находиться в рабочее время в библиотеке и собирать материал для своих трудов – научных статей, служебных записок, институтских сборников. Иногда, впрочем, случались авралы: на отдел спускали срочное задание из ЦК КПСС или ВЦСПС [29] Всесоюзный Центральный Совет Профессиональных Союзов. . Тогда нормальная жизнь прекращалась, и все имеющие отношение к заданию сотрудники работали в экстренном режиме – без обеда, выходных, без сна и отдыха.

Прошлой ночью, так некстати завершившейся сном-кошмаром Вера корпела над авторефератом своей кандидатской диссертации. Работа её была практически готова, а автореферат она обещала непременно закончить до конца недели и отдать научному руководителю, а уже наступила пятница. Полночи провела без сна, а как только прилегла – опять этот кошмар! Рассчитывать выспаться не приходилось. Наверное, придется работать и следующую ночь, и все выходные, чтобы утром в понедельник явиться с гордо поднятой головой и торжественно положить на стол шефу – он же по совместительству и ее научный руководитель – готовый текст. Прямо с боем часов – в десять ноль-ноль утра. Конечно, Валерка не придет в восторг от такой перспективы на ближайший уик-энд. Она-то будет за письменным столом сидеть, а мужу что, на ее спину склоненную любоваться, да?

И вот теперь, подбегая к своему институту по узкому, похожему на среднего размера подкову, переулку в самом центре Москвы, Вера отчего-то занервничала. Она вошла в ворота, отделявшие здание от переулка, с трудом потянула на себя тяжеленную дубовую дверь.

И первым человеком, кого увидела Вера, войдя в институт, была ее близкая подруга Майка Катаева, которая, очевидно, дожидалась у самого входа.

Майка так и бросилась к Вере.

– Слушай, Веронь, ну, ты ва-аще даешь! Где ты ходишь до сих пор?

– Майка, ради бога, ну что еще такое? С тобой что-то случилось?

– Со мной-то ничего, а вот с тобой сейчас точно случится – сама увидишь что! Шеф твой вот уже почти два часа, – между прочим, вот прямо как пришел, с десяти ноль-ноль утра! – рвет и мечет, всех по тревоге поднял, тебе домой уже обзвонился. Думаешь, чего я-то здесь торчу, а? Тебя я здесь сторожу, нарочно, на дальних подступах, потому что, слышишь, когда ты сейчас к нему пойдешь, надо тебе по-быстрому придумать какую-то ну уж о-очень уважительную причину, почему опоздала – иначе точно не прокатит, я уже не знаю, на что он сейчас способен вообще! А у другой лестницы тебя Машка караулит, на случай, если ты там пройдешь, и не дай бог, если ты вот в таком виде, как сейчас, предстанешь перед шефом!

– Ой! Вот же влипла! Слушай-ка, а ты, случайно, не в курсе, зачем я ему вдруг так срочно понадобилась? Ведь вроде бы проверки по институту сегодня не должно было быть, да?

– Да нет, там не в проверке дело! Хуже все гораздо! На проверке-то я бы уж тебя как-нибудь отметила, я сегодня рано пришла, прямо к десяти! – скороговоркой сообщила Майка. – Я, кстати, и в твой отдел забежала и в тетради, то есть в журнале приходов-уходов вашем за тебя успела расписаться за приход: подпись твою давно уже ведь освоила.

– Спасибо! Ну так в чем же тогда дело? – не поняла Вера.

– Вот я там что-то слышала, вам какое-то задание срочное из ЦК спустили – и как раз на ваш отдел, вроде бы что-то по коммунистам, по пленуму итальянской компартии да и испанской тоже… ну и по реакции французских левых сил… Ну, я так поняла, по крайней мере, – тараторила подруга. – Ты лучше давай потом еще с Машкой поговори, она ведь у вас там на испанцах сидит. А вы с шефом за итальянцев отвечаете, и что там еще французы написали. Но только сейчас ты не к Машке, а лети-ка ты лучше на крыльях любви прямой наводочкой к своему шефу, поняла? Наверно, вы там с ним на итальянский пленум выпадете, ясно тебе? Скорее всего, перевод текстов и ваши прогнозы, ну, там, комментарии всякие. В общем, поняла? Караул! Надо сделать, что называется, вчера. А по дороге придумывай давай поскорей какую-нибудь причину, ну о-о-очень уважительную только!

Так. Все ясно – сон с устремившемся ввысь лифтом в руку… приехали. Задание сверху, из Международного отдела – это уже серьезно. Что бы такое придумать, чтобы шеф Павел Аршакович ее сразу не пришиб на ровном месте? Болезнь ребенка? Нет, дочь Катька только что болела, вчера первый день в садик пошла, да и нельзя без конца ссылаться на детские гриппы, простуды, ОРЗ… вообще, нельзя на здоровье ссылаться, мало ли! Может, годовщина свадьбы? Нет, не выйдет! Во-первых, это не объясняет такого опоздания, и потом, они с Валеркой расписались уже три года назад, и шеф, кажется, в курсе.

Да, ситуация катастрофическая. Их институт, как и другие академические институты гуманитарного профиля – важные участки идеологического фронта, и с этим шутить было опасно. Как только на институт спускали задание сверху, оттуда, из Международного отдела ЦК КПСС, всех сотрудников отлавливали по тревоге, извлекали иногда из самых неожиданных мест – и как только умудрялись находить! – и они представали пред светлыми очами на ковре у начальника отдела, который долго извергал молнии, сотрясал воздух громом, призывал на поникшие головы подчиненных мэнээсов всевозможные неприятности и бедствия. Правда, эти угрозы потом почти никогда не осуществлялись, но все же, как знать… могли ведь и сократить потом, и провалить по конкурсу. И аврал продолжался до тех пор, пока, наконец, готовое задание, упакованное и запечатанное по всем правилам, не отправляли наверх, в главное идеологическое ведомство страны.