Надежда Коваль - Последний филантроп

Всё должно прогореть до конца. Золу от костра закопайте в землю, затем омойте лицо в реке, приговаривая: «Матушка вода, течёшь, протекаешь, серый камень омываешь, смой же с меня, с раба Божьего, всякие беды и напасти, унеси мою беду по жёлтому песку отныне и довеку. Аминь.»…

– Ну что, записали? – участливо спросила она и перегнулась через стол, чтобы рассмотреть мою писанину.

– Всё, как вы сказали.

– Да, пока не забыла: в том месте, где говорится про раба Божьего, вы должны вставить своё имя. Понятно?

– Понятно. Яснее и быть не может, – утвердительно ответил я.

Завершив сеанс, привлекательная колдунья поднялась со стула, поправила узкую юбку, повертев её на туда-сюда на бёдрах, и повела меня к выходу. В прихожей, под связкой нежно зазвучавших керамических колокольчиков, я робко спросил, не желает ли она однажды выпить со мной чашечку кофе. Волшебница-колдунья-чародейка явно осталась польщённой предложением, но всё же отрицательно покачала головой, сославшись на огромное количество неотложных дел. Сначала мне, по привычке, захотелось почувствовать себя обиженным на очередную неудачу, но потом я заставил себя улыбнуться и учтиво попрощался. Гордо спустился с высокого каменного крыльца и зашагал к машине. Выкрутив руль до упора, я медленно разворачивался по направлению к шоссе, отъезжая от дома с мезонином. Пока я завершал манёвры, колдунья мило, словно модель с обложки журналa «Vogue», улыбалась, грациозно махая мне вслед рукой. «Эффектный приём показать свои слишком белые и неестественно ровные зубы, – размышлял я в сердцах. – Они, без сомнения, сделаны из фарфора, если такие, как я, горемыки (а может быть, идиоты?) отдают огромные деньги за советы сомнительного свойства».

И разве я был не прав? Посудите сами: ну где же мне, живущему в огромном мегаполисе, найти перекрёсток, на котором можно растянуться в форме креста?! А потом, каким образом я должен развести там костёр и бросить в него старую простынь? А река, в которой нужно омыть лицо? В ту, что протекает по нашему городу, даже палец страшно опустить – такая в ней грязная и мутная вода. Одним словом, как ни прискорбно признать, деньги были выброшены на ветер. «И всё-таки хорошо, что по подобным адресам захаживают фининспекторы. Может быть однажды им придёт в голову устроить там надлежащую проверку», – не без злорадства думал я.

После бесполезного визита к «колдунье» я отправился к моему старинному другу, с которым когда-то давно учился в Институте Культуры. Звали его Карлосом и был он добродушным и в меру сентиментальным малым, умеющим слушать и понимать без лишних слов. Бывший студент факультета духовых инструментов, теперь он посвящал своё время мелкому строительному бизнесу и рыбной ловле. В юношескую пору, вопреки родительскому совету учиться игре на саксофоне, он принялся заниматься в классе тубы – самом крупном и неповоротливом из медных инструментов. Бедные родители страшно переживали. Особенно мать, которой приходилось плакать, упрашивая сына поменять свой выбор. Естественно, мягкое сердце Карлоса не могло оставаться равнодушным к такому положению вещей, и он принялся успокаивать родственников рассказами о том, что изобретателем тубы был тот же Адольф Сакс, который несколькими годами раньше придумал саксофон. После этого всё, казалось, пошло на лад, пока на втором курсе Карлос не прознал, что для тубы написано только четыре концерта с оркестром. А это означало, что стать солистом представлялось делом практически безнадёжным. Вот почему спустя некоторое время он добровольно оставил духовой факультет и перешёл на библиотечный, где учился и я. Там мы с ним и подружились. К сожалению, наши встречи случаются крайне редко, обычно на дни рождения. Hо когда нам доводится увидеться одним, без присутствия шумной компании, мы наслаждаемся воспоминаниями юности и простой болтовнёй, сопровождаемой пивом и сушёной рыбой.

Как всегда после долгой разлуки мы крепко обнялись и долго хлопали друг друга по спине.

– Чего это ты кислый такой? – спросил Карлос, приглашая меня в гостиную.

– Да плохо всё у меня, – без всякого притворства ответил я. – Такое чувство, будто у моего корабля, названного «Победой», отвалились две первые буквы.

– Знаю, знаю. Считается, что как корабль назовёшь, он так и поплывёт.

Разговаривая со мной, Карлос расставлял на журнальном столике бутылки с пивом и пузатые кружки из толстого стекла. Перед тем, как наполнять, он держит их в морозильной камере, отчего поверхность покрывается инеeм, на котором при желании легко вывести пальцем какое-нибудь слово или оставить ничего не значащую загогулину. Карлос давно знает, что мне нравится исключительно холодное пиво.

– Хорошо тут у тебя. Лес кругом и тишина, – говорю я, задумчиво глядя в окно, где под ветром медленно раскачиваются верхушки деревьев.

– Да, места здесь чудесные, – поддерживает Карлос. —Тут действительно здорово, особенно осенью, когда воздух насыщается запахом трав, а в лесу полно грибов.

– Тебе, наверное, никогда не хотелось уехать отсюда?

– Нет, конечно. Было бы очень жаль покидать то, к чему привык за последние годы. Кроме того, не так давно я купил несколько гектаров прибрежных земель. Пока там много тины и коряг, что наносит во время дождей, но я планирую скоро привести всё в порядок и построить угодья для любителей охоты. А может быть просто небольшие домики для отдыха. Горожанам это должно понравиться: уютное жильё, деревянная мебель, камин, веранда с видом на реку.

– Лично мне уже нравится твоя затея. Сразу захотелось остаться на свежем воздухе, вдали от городского шума.

– Так давай, перебирайся прямо сейчас! Пока поживёшь у меня, а потом поселишься в собственном доме.

– Нет, старик. На полный покой мне пока рано. Смешно сказать – я ещё ничего не достиг. Вот, ищу коренных перемен, чтобы не чувствовать себя бесполезным и ни к чему не годным, – с грустью проговорил я.

– Да ты не расстраивайся! Кстати, я тут недавно вычитал кое-что занимательное как раз по этому поводу.

Карлос живо поднялся с кресла и направился к книжному шкафу в соседней комнате. Повозился несколько минут, шурша бумагами, и вернулся обратно с целой папкой вырезанных газетных статей.

– Вот, смотри. Существует очень забавный метод, называемый «техникой переименования». Суть его заключается в том, что если человек хочет уйти в другое, благополучное пространство, он должен себя переименовать. И не просто придумать себе новое имя, а взять название любого попавшегося на глаза предмета или явления. Допустим, если у тебя возникла трудная ситуация, ты должен сказать себе: я – стол. Или я – ветер. Или я – телефонный звонок. И так далее, пока не придёт момент, при котором почувствуешь, что ты полностью вошёл в роль этих объектов или природных феноменов. Говорят, что после этого тревога покинет тебя и наступит душевная гармония. А самое главное – все проблемы начнут решаться легко и просто. И всё это потому, что тебя, реального, попросту нет, так как ты растворился в окружающем мире!