Надежда Коваль - Последний филантроп

– Ну что ж, лучший способ познакомиться с человеком – это поучаствовать с ним в общем деле. Я согласен.

Блейк расплылся в довольной улыбке и тут же предложил тост:

– За повсеместное развитие филантропии!

С чувством показного воодушевления с моей стороны и откровенного со стороны Блейка мы соединили наши бокалы. Сидящие на веранде, услыхав раздавшийся хрустальный звон, дружно обернулись и посмотрели на нас с едва заметной завистью.

– Для начала, уважаемый Смит, вы должны дать приюту название. Думаю, с этим у вас затруднений не возникнет, ведь вы же литератор? – проговорил Блейк, заискивающе заглянув мне в глаза. – Да, я твёрдо убеждён, что начать следует именно с названия. Пусть оно станет тем звеном, которое соединит воедино весь наш с вами филантропический проект. И помните: если театр начинается с вешалки, то любая амбициозная затея привлекает к себе внимание броской и запоминающейся вывеской.

Не прошло и недели, как новый знакомый появился у меня дома в мансарде на улице Альвеар, что неподалёку от центрального парка. Поселившись здесь несколько лет тому назад, я никогда не переставал мысленно благодарить французского архитектора Франсуа Мансара за идею использовать для жилых помещений чердачные пространства под крышей. Если бы не мансарды с их уникальной атмосферой уединения, где бы тогда творили художники, поэты и композиторы? И где, как не в мансарде, могла быть пропета знаменитая ария Пуччини «Che gélida manina».

Я люблю мой дом за царящую в нём тишину, за широкoe, во всю стену, окно, за встроенные над изголовьем кровати книжные полки с любимыми книгами, а также за уютный туалет с душевой кабинкой. Всякий раз, когда мне хочется выкурить сигарету, я приближаюсь к окну и любуюсь развесистыми кронами деревьев и клумбами с петуньями и бархатцами. При этом я не забываю поинтересоваться не покалечены ли хулиганами изящные руки гипсовых нимф, танцующих вокруг фонтана. (Парк за моим окном является одним из самых привлекательных объектов города, поэтому наш мэр спешно принялся за его благоустройство накануне очередных выборов.)

Блейк позвонил мне по телефону незадолго до своего визита, так что я едва успел навести мало-мальский порядок среди моих вещей, принять душ и переодеться. Уже с самого порога он заговорил о деле:

– Не будем терять времени, уважаемый Смит. Надо быть добросердечными и понимать, что среди нас есть люди, нуждающиеся в нашей с вами помощи.

Он протянул мне два плотных конверта с фирменным логотипом фирмы «Блейк и сыновья», состоящим из двух продолговатых голубых колец, повторяющих очертания буквы «Б».

– Что здесь? – поинтересовался я.

– В одном деньги, которые понадобятся вам на первое время, а в другом – бумаги на только что приобретённый дом, где вы начнёте организовывать приют. Кстати, если вы не возражаете, мы можем поехать туда прямо сейчас. Вы ознакомитесь с местом, а я помогу вам советами по благоустройству. Я, знаете ли, неплохо в этом разбираюсь.

От предложенной чашки чая Блейк категорически отказался, так что мы без промедлений вышли из квартиры. Лифт в доме отсутствовал уже во время проектирования дома в 1914 году, поэтому нам следовало пройти вниз пять лестничных пролётов. Несчастный Блейк, совершенно не привыкший к такого рода неудобствам, аккуратно переставлял одну ногу за другой, стараясь не упасть. При этом он смешно разворачивал носки туфель в сторону и крепко цеплялся за деревянные перила. Я шагал сзади, попеременно переводя взгляд то на его лысую макушку в красноватых точках, то на широкие каменные ступени. Мне всегда казалось удивительным, что несмотря на прочность мрамора, его поверхность была изрядно вышаркана. Однажды (уж простите мне такую глупость!) я удосужился подсчитать, сколько пар человеческих ног могло прошагать по этой лестнице за столетний период существования дома. Мои вычисления исходили из того, что дом насчитывал 11 квартир, где проживали в среднем три-четыре человека, и которым надо было по крайней мере два раза в день спуститься и подняться по лестнице. Произведя нехитрую математическую операцию, у меня получилось, что общее число проходов за столетнюю историю дома составляло совершенно колоссальную цифру – 3.212.000! Как видите, не только вода камень точит. Образно говоря, представив, что ступени – это некий путь к заветной цели, а количество проходов по ним – число попыток достичь её, то выходит, что посредством терпения и упорства можно преодолеть любые трудности и препятствия. Вопрос заключался лишь в том, имеется ли у вас желанная цель.

Я всегда считал, что для упитанных коротышек, подобных Эдварду Блейку, самым подходящим средством передвижения является Mini Cooper, но я не угадал – он был владельцем нового BMW7. Шикарный, чёрного цвета автомобиль стоял прямо напротив моего дома. Выйдя из подъезда, Блейк взялся двумя руками за ремень, подтянул брюки настолько, насколько позволял его солидно выступающий живот, а после, неспеша, нажал кнопку дистанционного открывания дверей. Блейк редко оставлял машину на официальной стоянке, отдавая предпочтение обыкновенному уличному охраннику. Вручая автомобиль под присмотр, он непременно произносил одну и ту же фразу: «Смотри во все глаза!». И не скупился на чаевые.

После недавнего, второго по счёту, развода в собственности у Эдварда Блейка остались объекты туристического бизнеса, этот самый BMW и четырёхкомнатная квартира в фешенебельном районе города. Две другие квартиры он, как и подобает настоящему мужчине, оставил своим бывшим жёнам. (Кстати, ему до сих пор было невдомёк, отчего вдруг обе женщины решили жить без него и воспитывать детей в одиночку.)

Первую жену звали Эммой. Она была женшиной симпатичной, хотя и без специального образования. Этот недостаток лично её совершенно не смущал, кроме того совсем не препятствовал смотреть на Блейка чуть-чуть свысока. Такому поведению способствовали её врождённая самоуверенность и высокий рост: она на целых десять сантиметров превосходила мужа, а когда надевала туфли на каблуке разница между ними достигала всех двадцати. С самого начала совместной жизни Эмма не переставала радоваться удачному замужеству, в результате которого она превратилась в обладательницу приличного, если не сказать сказочного состояния. Собственно говоря, методично направляемая родителями, девушка стремилась к этому в течение всей своей юности. После того, как поставленная цель была достигнута, Эмма не забывала время от времени напоминать о своём статусе не только близким родственникам, но и дальним знакомым, которые и без того прекрасно понимали, что после подписания брачного контракта в её руках сосредотачивались неоспоримые права на маленького и неказистого Блейка, а также на половину его имущества. Тем не менее, пробыв с мужем двенадцать лет, их совместная жизнь стала представляться Эмме ненужной формальностью. Не долго думая, она подала заявление на развод, указав в графе «причина» классическую для таких случаев фразу – «не сошлись характерами».