Вера Маленькая - Однажды в Коктебеле. сборник

© Вера Маленькая, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Она давно не была в России. Лет двадцать пять… Дом, муж, дети. И вдруг потянуло, потянуло, в Коктебель. На час, на два! Постоять на берегу, вспомнить себя летящей, хохочущей, бегущей у самого моря. Он ее всегда догонял, брал на руки и не выпускал даже в воде. Романтик с мягким, чуть грустным взглядом. Мужчина с чувственными крупными губами, русыми волнами по плечам, смелыми руками. Уже известный писатель, лирик. Любимый, от которого она ушла с другим, потому что другой обещал роль в кино. Не догнал! Не пытался удержать. Впрочем, она ведь сбежала тайком. Страдал, ей говорили. Она бы вернулась. Не звал… Почему – то не звал. И любил, точно знала! Вернулась бы. Дом, муж, дети… Сейчас уже поздно, но так хочется порой его тепла, обожания, нежности. Обнять бы за теплую шею и прошептать: «Прости».

Давно провинциальный город, в котором она жила, отмечал какую – то важную дату и приехали писатели, актеры. Маститые, знаменитые! Ей удалось пробиться во Дворец культуры. Стояла сбоку у сцены и не отрывала глаз от этого с синим, мягким взглядом. Когда его представили, зашлось от волнения сердце. Только что прочитала его роман. Загадочный, как Вселенная! О любви, ласковой, как шелк, и колючей, как шипы роз. Подойти не посмела. Но был Коктебель, был… Распахнутое окно в номере, ветер с моря. Легкое, утомленное ее тело. И неутомимое его. Был Коктебель!

До самолета оставалось время. Она купила книги в одном из московских центров. Удивилась, что он все еще пишет и издается. Лирика не в моде. Пролистала с нетерпением. Тогда он обещал написать книгу о них, о ней. Не нашла. Может, не в этих изданиях живет та сладкая любовь, а, может, обида была слишком горькой. Юная, глупая! Самоуверенная!

К вечеру будет в Коктебель, а потом опять чужая страна, дом, муж, взрослые дети. Все хорошо, но как жаль, что нет в его книгах дурмана тех южных ночей, нет ее юности. На фотографиях он такой же. Только волосы поседели и уже не волнисты. Возле чувственных губ складки. Взгляд мягкий, с печалью. Грусть уступила место печали. Милый романтик. Не встретиться, уже не встретиться.

Не дано ей знать, что он совсем рядом, в Подмосковье. Мучается над последней главой не романа, всего лишь небольшой повести, самой трудной и важной в его жизни. Перечитывает, волнуется, плотнее кутает в теплый плед зябнущие ноги. И ворчит на дочку, когда она просит не увлекаться. А он увлекся, он там среди тайн и страстей. Среди странных, пленительных женщин и сильных мужчин. Там!

– Театр одного актера, – шутят коллеги.

– Актриса фигова, – вздыхает подруга.

– Артистка, артистка, – восхищается дочка, – да, мамуль, да!

Только муж не говорит ничего. Варит по утрам овсянку, кофе, приносит в постель и целует в теплую белую шею. Жалеет и любит. И никогда не называет ее артисткой. Однажды они загорали у реки. Она посмотрела на худенькие свои ноги, на руки в веснушках и заплакала.

– Ты что? – испугался он и она прошептала, слизывая с губ соленые слезы: «Я страшная, а хотела быть артисткой. Страшная!»

– У тебя есть шарм, – сказал он, – это больше, чем красота. Запомни. А театра хватает в жизни.

Они лежали на горячем песке. Слезы высохли, но она еще всхлипывала. И думала, что он, наверное, прав. Театр в ее судьбе уже был, а вот настоящая любовь впервые. Впервые… Только потом она предаст то жаркое лето, тот песок, прилипший к коже. Он был на губах, когда они целовались, на груди. На маленькой ее груди. На загрелых его плечах. И кружил над ними веселый ветер, и пела какая – то птица. И она забыла тогда, что страшная, уродина конопатая. Растворилась в мужчине, в упрямой и нежной его силе. Предаст. Он и не поймет даже, а она будет играть в роман, в любовь с другим. Играть… Артистка! Слово, как хлыст по сердцу.

***

От боли и изменит… Она пьет чай, а любовник кофе. В уютной кухне подруги. Постель уже была. У него с исступлением, у нее с игрой в экстаз. Обычно он приезжает на час, сегодня надолго, но до возвращения подруги надо уйти.

– Есть разговор, – говорит он, слегка смущаясь.

Смущение забавляет. Ее, такую стильную. Где та речка, смешные тонкие ноги? Песок на соленых от слез губах? А – у – у – у… Высветленная прядь закрывает морщинку на лбу. Высветлены веснушки. Ноги упругие, стройные. Каждое утро на велосипедах, с мужем. Так он ее приучил. Легкая усмешка в холодном сером взгляде. Любовник ей нравится. Если бы спросили, за что, она бы ответила: «За красоту». Это любят без условий и условностей, а нравится может только что – то определенное. Костя яркий брюнет с белозубой улыбкой. Она им любуется, а экстаз… Ну что экстаз? Нет и нет.

– Зачем он тебе? – не выдержала однажды подруга. Не любишь!

– Для имиджа, – рассмеялась она, – для куража!

– Актриса фигова, авантюристка. На острые ощущения потянуло.

Ничего она тогда не ответила. Какие там острые? А вот не скажет никому. Никому!

– Что у тебя случилось? – спрашивает она Костю.

Ах, деньги нужны. Вот в чем дело. Много! Он ведь давно мечтает о машине. Обещает вернуть через год. Она не жадная, дала бы, да где возьмешь? Они сами на велосипедах. У него горят глаза. Он целует руки: «Пожалуйста, Лелечка. Придумай что – нибудь. Ты умеешь». Что она придумает? В стране кризис. Зарплату мужу не платят. У знакомых таких денег нет. Иномарок подержанных много, да. Ну и что? Глаза у него горят. Ничего, обойдется!

Ночью ей не спится. Костю не жаль. Просто вдруг азарт – найти деньги и подарить машину мужу. Она хорошо зарабатывает, отдадут! Можно смотаться в Польшу за шмотками. Надо все узнать. Коллеги ездят… Они дружно хохочут, она не понимает почему, обижается. Вечером звонит одна из сотрудниц:

– Ольга Сергеевна, это не для вас. Вы ведь без макияжа и шпилек мусор не вынесите, а дорога тяжелая. Да и зачем вам?

Ну, что они о ней знают? Нашли кого пугать? Не белоручка, на стройке работала штукатуром. Ни грязи, ни пыли не боялась. Ничего не знают! И не надо, не надо, а деньги она найдет. Вот придумает роль и найдет… Опять эта навязчивая идея с ролью. Как избавиться? Мучительно же все время представлять себя на сцене. Муж когда – то сказал, что театра хватает в жизни, но это не тот театр. Не из ее мечты. Но она в нем играет, играет…

Если бы не тот эпизод в детстве. В прекрасном ее детстве, чистом, как родниковая вода. Было же, было – аромат земляничных полян, клеверного поля, по которым она любила пробежаться, а дома остановиться у большого старинного зеркала и рассмеяться… Губы синие от черники. И веснушки, веснушки, но она себе нравилась. Было, было! Вся деревня называла ее красавицей или ласково Оленькой. Мама хвалила. И она старалась. Полола и поливала огород. И готовить умела, а вечерами подолгу читала. Как же ее восхищала Наташа Ростова! И все знали, что станет артисткой. Будет даже лучше Татьяны Дорониной, у которой такое белое красивое лицо, такие пышные волосы.