Александр Карнишин - Будни директора школы. Не дневниковые записи

– Ба-бах-х-х! – с потолка посыпалась побелка, вся школа вздрогнула и как будто присела даже. Со скамеек в столовой с визгом вскочили первоклашки. Директор школы, как раз снимавший пробу, отложил ложку, посмотрел на потолок, на часы, встал и пошел на второй этаж.

– Что случилось? Что случилось? – спрашивали выглядывающие из классов учителя.

– Да, ничего особенного… Актовый зал делаем.

Актовый зал в школы был обычный. Большой многооконный высокий зал над столовой. Вся школа была трехэтажной, а здесь, где столовая и актовый зал, помещались всего два этажа, но зато высоких. В зале, как войдешь, так сразу между двумя входами невысокий, по колено, подиум-сцена, на которой когда-то устраивались концерты школьной самодеятельности. А дальше – ряды-ряды-ряды стандартных деревянных стульев, скрепленных по трое. Стулья эти, чтобы не таскали с места на место, прибили к паркетному полу.

Еще дальше, в самом конце зала, слева была маленькая дверца, а посреди стены – две темные амбразуры: там при строительстве школы предполагалась кинобудка, но использовалась она в качестве склада для учителя музыки. В той будке стояли вертикальные штанги, привинченные большими болтами к деревянному полу, но самих кинопроекторов никто из работавших в школе так ни разу и не видел.

А потом случились протечки крыши и прорывы батарей. Случились уборки и общеклассные мероприятия. И лакированного блестящего паркета тоже просто не стало. Местами он был выбит до основания, местами держался, но черный и страшный. Там было так …э-э-э… непрезентабельно, что даже последние выпускные вечера проводились не в зале, а в школьной столовой, среди запахов пищи, пара и жира.

Еще в свой первый ремонт, который в каждой школе по традиции и по обязанности проводится каждое лето, директор школы думал застелить все пространство актового зала линолеумом. Но тогда пришлось бы сначала обдирать паркет, потом класть что-то вместо него. Выравнивать как-то огромное пространство.

И тогда было принято решение: сделать актовый зал по-настоящему.

Старшим над бригадой был поставлен школьный «музыкант», в помощь ему были приданы несколько старшеклассников, желающих немного подзаработать, а заодно оставить свой след в школе.

– Значит, так… Стулья эти – на свалку. Подиум – туда же.

– Может, на дрова кому сгодится?

– Ну, вывози на дрова. Дальше… Вот, нафиг там эта темная будка?

– Ну, там баян мой лежит, еще кое-что по мелочи…

– А вот смотри, ведь если эту стенку убрать… Вот посюда, примерно… А? Ну-ка, открывай свою каморку.

Киношная будка находилась выше уровня пола актового зала на метр с лишним.

– А? Если вот эту стену – долой, то получаем сцену? Настоящую сцену, с кулисами, и с кладовкой-гримерной вон там, в углу. И выход второй, на улицу – пожарникам понравится. Ну, берешься?

– Не за бесплатно?

– Не за бесплатно!

Постоянная и хорошая связь с «комсомолом» позволяла директору школы в те времена обналичивать практически любые суммы, что и помогло ему в первый же свой ремонт закупить хороший линолеум, практически не продававшийся по безналичному расчету, на всю школу.

Бригада во главе с музыкантом не торопясь, но и не мешкая, очистила зал от всего лишнего и принялась за стену. Каждый вечер после уроков двое-трое человек с молотками и зубилами потюкивали, постукивали, вырубая постепенно кусок плиты длиной метров пять и высотой четыре, обрисовывая контуры будущей сцены.

Директор, открыв дверь своим ключом, вошел в актовый зал и замер на пороге в облаке пыли.

– Фу-у-у… Что тут у вас?

– Она упала! Мы тут всего две арматурины перерубили, она и завалилась сразу!

– Черт! Ведь чуть потолок в столовой не рухнул!

– Да, кто ж думал…

– Все живы-здоровы?

– Да. Вот, глядим, что дальше.

– А что дальше? Дальше – выносить. Дробить – и выносить.

Ломами, зубилами, старым топором кусок стены разбивали в щебенку и ведрами постепенно вынесли из актового зала. Одновременно зачистили остатки стены, торчащие острыми зубами вокруг образовавшейся сцены.

– А что, пока неплохо получается, правда?

– Что с полами-то делать будем? Паркет же тут не восстановить уже…

– А какие идеи?

– У меня есть знакомый художник… Могу позвать.

– Давай!

Художник, поглядев на изуродованный водой, а потом падением стены пол, предложил решение простое и элегантное: вся поверхность актового зала зашивается фанерой-десяткой встык. Швы проклеиваются и шпаклюются. А потом поверх разрисовывается рисунок наборного дворцового паркета с цветными фигурами. А еще позже, когда все подсохнет, сверху все заливается в три слоя прозрачным лаком.

– Это дорого, но зато надежно!

– Дорого… Значит, придется опять идти к шефам.

Все выделенные по смете лимиты на ремонт были израсходованы ранее, и только помощь безотказных шефов, которым было сказано, что зал в школе будет лучшим в районе, помогала продолжать ремонт.

– Но – лучшим? – строго спросил директор шефствующего предприятия.

– Точно! Настоящие художники работают! Такого ни у кого нет.

– Ну, жду тогда приглашения на открытие…

Через два месяца постоянного стука, ядовитого запаха от красок и лака, директор принимал работу. Он стоял посередине огромного пустого зала, ставшего еще больше из-за отсутствия старого подиума, смотрел на новые светлые шторы, разлетающиеся от ветра, дующего в окна, на «царский паркет», просвечивающий сквозь застывший в камень прозрачный лак, на высокую и глубокую сцену, над которой музыкант уже установил светильники…

– Хорошо. Ну, хорошо, ведь, а?

– Да. Это – зал. Вы молодцы… Это здорово, это – лучше всех!

Звонок в дверь оторвал директора школы от семейного ужина. Жареная картошка, черный хлеб, пара котлет… Он недавно только пришел из школы, чуть охрипший после уроков и после своего исторического кружка, мокрый, как мышь.

– Ешь, ешь, я открою, – бросила жена.

Встала, щелкнула замком, открыла дверь на традиционно темную лестничную площадку, всмотрелась.

– Это к тебе…

– Ну, так, пусть заходит, что ли.

– Нет-нет, – раздалось с лестницы. – Лучше вы выйдите, а то она убежит!

Директор отложил вилку с наколотым уже куском котлеты, вытер губы и в тапочках переступил через порог.

– Она пришла! Пойдемте скорее к нам! Она пришла и может опять пропасть!

Это было время, когда в школы приходили молодые учителя. Их направляли в городской отдел народного образования, а оттуда распределяли по школам. Пришли три молодые симпатичные учительницы и в его школу. Одна – на начальные классы, одна – рисование и труд, одна – математик. Три подружки получили две комнаты в общежитии, где уже жило три учителя других школ. Общежитием называлась стандартная трехкомнатная квартира, в каждой комнате которой стояло по две кровати.