Валерий Гуров - Эхо времени

Рассказчик закатил глаза, развел руки и после недолгой паузы затараторил:

– Я так и обмер. Я, конечно, помнил Чужака. Кто же его не помнит? Но узнать в этом важном человеке Чужака совсем невозможно было. Так вот, остановились мы у Чужака. У него шатер поменьше, чем у фараона, но, тоже каменный и очень большой.

И еще. Там, у них недалеко от стана огромные – огромные дома, высотой до неба, настоящие горы. Они не достроены, как мне сказали. И вот одну из них достраивают строители. Там после смерти похоронят фараона. А гора будет обиталищем другой сущности фараона. С этой горы сущность фараона, его «Ка», будет в солнечной ладье лететь к звездам, но иногда будет возвращаться к телу фараона. А гора строится такой большой, чтобы все подданные и их дети, и дети их детей видели величие фараона и после его смерти не могли посягнуть на его славу и богатство. А тела мертвых у них не сразу закапывают. Богатые, знатные отдают тела своих родных жрецам. Те с телами долго что-то делают, а потом возвращают, закутанные в материю. Родственники несколько дней прощаются с покойными, а потом хоронят. Но на праздник бога солнца Ра родственники приходят на могилы и празднуют праздник вместе с умершими. Самые знатные и богатые строят над захоронениями каменные шатры для «Ка» умерших. И родственники умерших приходят в эти шатры, где общаются а «Ка», Приносят подарки и жертвоприношения, чтобы «Ка» могущественных родственников охраняло своих чад в земной жизни. Хоронят сразу только рабов и бедных, и к ним никто не ходит.

Рассказчик опять забегал по шатру, подкрепляя чуть ли не каждое слово выразительными жестами.

– А строить обиталище второй сущности фараона, такое, какое еще не строили в Египте, и никогда не построят, фараона Хуфу уговорил Высокий. А чтобы построить такое обиталище еще при жизни фараона он предложил воспользоваться старой поминальной, которую строил один из давних предков фараона, но из-за того, что его во время охоты сожрал крокодил, поминальная осталась без «Ка». И вот теперь Чужой руководит строительством поминальной. А Высокий время от времени навещает его и объясняет, что и как делать. И еще, Высокий дал ему такие странные металлические короткие палки. Одна золотая и называется «солнечной», другая как серебро и называется «лунной». Когда Чужой берет их в руки и нажимает на какие-то бугорки на них, то из солнечной идет яркий, яркий луч, разрезающий даже камни. А когда нажимает на бугорок лунного, то самый тяжелый камень начинает светиться и приподнимается над землей. А когда Чужой направляет обе палки на камень, то тот через некоторое время приподнимается и начинает двигаться, даже без того, чтобы его кто-нибудь толкал. Но палки могут делать чудеса только в руках Чужака. Сколько я не пробовал оживить их, ничего не получалось.

– Но то, что мне показал Чужак на строительстве усыпальницы я не смогу пересказать! – На этих словах он сделал круглые глаза, откинулся назад и широко раскинул руки.

– Это усыпальница – огромная гора. И ее возводят люди. Много людей, очень много. Вот если собрать всех людей нашего племени со всех станов, то все равно там их больше. Живут они в маленьких каменных шатрах большим – большим станом, возле усыпальницы. А к усыпальнице от большой реки прорыта еще река. По ней приплывают большие лодки с другого берега. У этих лодок большой – большой нос, к носу привязано много – много циновок, да так, что ветер дует в них и толкает лодку. А если ветра нет, то рабы гребут огромными веслами. А на лодках несколько больших камней. Вот такие, с меня ростом и такие же в ширину. Когда я увидел, как приплыла лодка с такими камнями, то я никак не мог понять, как же эти люди управятся с такими огромными камнями. А они сделали так, завели лодку в такую узкую протоку с каменными берегами. Прикатили бревна, подтолкнули их под камни. Потом целая толпа зашла на лодку, обвязали камни толстыми веревками. Под весом людей лодка притонула и камни оказались на бревнах, и уже по бревнам люди за веревки стянули эти камни на берег. А на каменном берегу сделаны борозды, в них что-то налито и брошена трава, так что когда тянут за веревки камни, то бревна скользят по бороздам и камни ползут прямо к усыпальнице.

– А теперь угадайте, как они поднимали эти камни вверх? – Спросил рассказчик и вопросительно обвел взглядом сидевших.

– Ха-ха! Совсем просто. Каждый день с восхода солнца и до заката почти все люди того стана надевали на спину корзины, в них насыпали песок, и с этим песком в корзинах они шли по насыпи на самый верх. Наверху они ссыпали песок. Часть из них оставалась там работать, укладывать камни, остальные – тихонько хихикнув, выдохнул – спускались в корзинах!

Замолчав, ухмыляясь и торжествуя, обвел взглядом изумленные лица.

– Да, да в корзинах. Наверху они садились в большие корзины, к ним были привязаны толстые веревки, веревки перекинуты через выступавшие наружу бревна. К другим концам веревок привязывали бревна, корзины с кувшинами с водой или даже корзины с песком. Корзины с людьми сталкивали вниз, они опускались, а груз поднимался. А вот когда надо было поднять камни, то в корзины насыпали песок, другие концы веревок привязывались к камню, корзины сталкивались вниз, в них еще прыгали люди, и камни начинали подниматься. Сначала на один уступ, потом на другой, и так до самого верха. А вниз от камней свисали еще веревки, за которые цеплялись люди и не давали камню наклониться. А вот как там, наверху камни ставились друг к другу, я не видел. Чужой говорил, что для этого он пользовался теми палками, о которых я вам говорил. И все у них так быстро получалось, что камни, привезенные на ладьях утром, уже к концу дня оказывались наверху. А ладей тех была не одна, а много. И приплывали они одна за другой. Почти до вечера.

Рассказчик замолчал, задумавшись, словно силясь что-то выделить еще важное из воспоминаний.

Кто-то, прервав тишину, воцарившуюся под впечатлением от услышанного, робко спросил:

– А Высокого ты видел?

– Да видел. Один раз. – Уточнил рассказчик.

– Он приплыл с другого берега на ладье и сразу пошел по насыпи наверх, к Чужому. Да, Высокий совсем не изменился с того времени, когда я его видел в нашем стане. В отличие от Чужого. О чем они говорили, я не знаю. Чужой никогда не хотел говорить о Высоком, сколько я не расспрашивал. Только один раз он как-то странно сказал, что усыпальница нужна Высокому, для общения со звездой, которую Чужой как то странно назвал, но я не запомнил.

При этих словах невозмутимое лицо Жреца оживилось.

– А показать эту звезду можешь?

– Могу. Чужой много раз показывал эту звезду.

– Хорошо. Стемнеет, покажешь.

И обратившись ко всем, сказал: