Симон Либертин - Prototype466. Роман о современном искусстве, антироман

Заглянув к ней домой, я нашел пару милых предметов из ее детства. На полке стояла, например, расчерченная по зонам френологическая деревенная голова – манекен с аккуратно нарисованными масляными красками глазами. На черно-белой фотографии была запечатлена субтильная четырнадцати или, скажем, шестнадцатилетняя девушка в боксерских перчатках, в объятиях прислонившаяся к груше непропорционально-тяжелого колибра со следами складок от собственной тяжести, и можно было допустить – образовавшихся не без помощи регулярных раскатов в ее адрес созревающей женской ненависти, – заключил Джей. Он заметил, что от этого дерзкого взгляда с фотографии мгновение назад по его телу прокатилась бодрящая электрическая волна протеста.

На другой фотографии – она была сфотографирована тайком – за одиноким чтением книжки, и, казалось, тишина и спокойствие преодолевали границу фотографической реальности, озаряя своим ореолом все, что находилось рядом с ней.

Помню, как на похоронах Джулиана собралось человек 30, все скучные – без живых лиц. Я, как ни вглядывался, – не встретил ни одних не потускневших от безразличия, старости и выкуренной травы глаз. До того самого момента, когда встретились наши с Николь. Впрочем, кажется, заметил я там и одну куртку с нашивками «Ангелов».

Меня вдохновляла краснота ее глаз за стеклами в тяжеленных оправах, ее уныло свисающие длинные руки. Николь стала моей Венерой, обернутой в топмодельный латекс. Жаль, что она же оказалась и той Гердой, что хлопнула с дешевым виски мое ледяное сердце. Той Гердой, что взялась за топор, который разрубил ледяной океан внутри меня – или это уже перебор?

Позже я подошел к ней, когда она сидела в пустой гостиной, такая же хрупкая как на фото из детства, с ровной спиной, облокотив одну руку о металлическую спинку стула. Ее предплечье и кисть были тонкими и изящными, в этой позе они изящно соединялись резкими изгибами. Аккуратные и нежные губы, утонченные черты лица, светлые, кажется, русые волосы, доверчивый, но очень неглупый взгляд, в котором было единственное, что должно быть в женском взгляде – взаимопонимание. Она была молода и так естественна. На ней была тонкая просвечивающая белая блузка с надписью April 77. Я понял, что передо мной находилась самая красивая женщина в моей жизни.

Так сложилось, что Николь была для меня онтологическим доказательством бытия счастья, любви… Продолжите ряд сами. Бытия чего именно – совсем не важно, что-то ведь она своим присутствием в моей жизни доказывала. Почему меня никто не предупредил, что я – как Христос в том Эдемском раю, в который мне уже не вернуться?

Метафора эта мне пришла в голову не случайно. В пятницу я получил традиционное электронное письмо от отца. В прошлом – Федор напомнил мне о своем анархистском прошлом, упоминал «безвинную» отсидку в Тарнаке. В данном же – и это смешно, но он до сих пор не оставил попыток обратить меня к вере:

fyodor @ novydvur. cz Аббат Федор

…Ураган – не Господь, Огонь – это тоже еще не Господь, а вот пройдет перед тобой Тихий ветер – и в нем Господь. Человек ведь никогда в следующую минуту не знает, что сделает. Может убить, а может и полюбить.

## II. {Вместе с Николь}

Став любовниками, мы быстро установили определенный ритм жизни. В начале дня я завтракал и, взяв ноутбук, уходил в мастерскую, а она – катила на Шевроле в свой офис.

Странно, что Николь вообще согласилась на развитие отношений с человеком, о котором знала столь скабрезные подробности его увлечений. Конечно, я неплох собой, эдакий равнодушный красавец. Нельзя исключить, что Слава, Деньги, Женщины и Ситечко Для Кус-куса – привалили мне не только как признание моих художественных заслуг – картин или какой-нибудь серии фарфоровых фигурок «Поющих гандольеров», но отчасти и благодаря внешности и какой-то телесной емкости проволочного человека, рассказывающей наблюдателю о моем избыточном интеллекте. К тому же, я имел солидный опыт отношений с женщинами, что, несомненно, могло дать такой женщине как Николь приятное ощущение, будто она находится в крепких руках. Однако, руки эти были крепки разве что из—за аберрации, вызванной доверием и женской нежностью, потому что будучи стройным и высоким, я похожу скорее на умника с семитскими чертами во внешности, чем на умеющего боксировать бабуина-тяжеловеса или подтянутого метросексуала, вращающегося против часовой стрелки на турнике.

С другой стороны, сама-то она день и ночь находилась не в лучшем положении. Ведь Николь, если выражаться цинично, будучи психоаналитиком, сдавала в аренду ни что иное как собственное ухо, чтобы заработать себе на органические калории, покупаемые гораздо дороже их среднерыночной цены и которых ей, в любом случае, хватит ненадолго – слишком любит детоксифицирующие смузи и фуа-гра. Вот предположим, сколько нужно нещадно корчиться от чужих страданий, сколько нужно кривляться от боли, доставляемых чужими головоломками чувств и мышления, чтобы просто заработать себе на калории? Каждому психоаналитику нужен свой психоаналитик. Поэтому, она нуждалась скорее в умелой поддержке без того, чтобы чересчур лезли в душу. Мне же такая поддержка казалась вполне по силам.

Ваш покорный слуга – заядлый кофеман, что означает, все-же, скорее «кофейный наркоман», а не хипстер. И торчит он на одном, определенном виде зерен – африканском Бурунди. Николь же больше предпочитала коктейли на основе сладких цветных ликеров – Кюрасао и Апероль.

Напиток этот настолько мне понравился, что я ошпарил в нем кончик носа, и последующие несколько дней тот болел и сигналил алой фарой окружающим. К тому же, первое время после прилета у меня были полностью заложены ушные перепонки, поэтому я различал только два вида звуков – тихое хлюпанье и хлопки.

Нос – особое мое проклятье. Забыл смахнуть табаско – неделю ходи как клоун Пьеро. Почему всех клоунов зовут Пьеро? Недавно я порезал нос коробкой с пиццей.

Впрочем, не такой уж и длинный у меня нос, мой нос похож на накренившуюся яхту с раздутым вправо парусом. Нос мой со спичечный коробок, он поменьше чем у автора «Вопроса Финклера». Но что нос? Меня всегда удивляла центральная роль для города и жизни его горожан такого среднего по шкале банальности напитка как… кофе. Вот уже как сотню лет наблюдается непрестанная эстетизация напитка. Ведется непрерывный поиск клондайка с настоящим кофе правильной прожарки и проварки, сделанными в Долине долголетия Вилкабамба в Эквадоре истинным бариста по призванию в четвертом поколении.

Не говоря уже о том, что употребление кофе подозрительно походит на традиционный способ искупления вины в индуизме. Даже приготовленный кемексом, когда кипяток проливается через фильтр с кофейной массой, или другим альтернативным способов кофе – очень грязный напиток, слишком много в нем взвешенных отходов от жарки зерна. Короче, человек пьющий кофе – символически ест землю, запивая ее жидкой грязью, именно так и выглядит один из обрядов искупления греха в индуизме. Но если уж говорить о кофе, то прошу вас, и здесь я воспользуют правом автора – советую вам, попробуйте зрелый обжаренный не слишком давно Бурунди, приготовленный с помощью кемекса.