Симон Либертин - Prototype466. Роман о современном искусстве, антироман

Мы вместе с Николь пришли на презентацию-выставку камней Де Бирс в The World Diamond Tower в сердце Манхеттена на Пятой авеню, в том числе официальную презентацию Звезды тысячелетия – редчайшего бесцветного бриллианта весом 203,04 карата или 40,6 грамма, ограненного в форме груши с 54 гранями. Реальная стоимость камня до сих пор неизвестна, но в 1999 году он был застрахован на 100 млн. фунтов стерлингов.

Он не был огранен, я бы даже сказал, что увиденный нами камень был почти диким. И все же рука мастера-огранщика прослеживалась, потому что в нем, будто в тюрьме сиял звездный луч, блестевший словно в бешеном танце. Джей пришел туда почти случайно, он не думал, что встреча эта может повернуть всю его жизнь на 180 или даже 360 градусов. Это только кажется, что поворот на 360 градусов ничего не меняет. Он не менял бы ничего, если бы не было самого поворота. они друг-другу приглянусь почти сразу, он заметил ее тонкую шею и пальцы почти как у 14-летней школьницы. В его голове мгновенно возникла фраза

– Привет, меня зовут Джейсон Александр. Мне нравятся щенки, долгие прогулки по берегу океана и чтение французской поэзии при луне, —

и он попытался передать ее абоненту на расстоянии. Она обратила внимание, что на нее обратили внимание, и не смогла отвести взгляд, когда заметила его щетину. Он, прежде тонкий стратег, никак не решался подойти. Взять канапе и задать вопрос казалось неловким, вопрос не наклевывался. Дождаться у выхода было рисковано, он упустил так десятки женщин. Наверное, стоит положиться на саму судь… Но тут мы почувствовали, что наши уши не могут вынести какого-то ошеломительного, зверского душераздирающего и громогласного взрывного звона.

Когда Джей очнулся, он увидел, что она почти наверняка была в порядке, лишь на минуту потеряла сознание. Или так боялась, что не хотела просыпаться. Он осмотрел все вокруг, стряхивая веками осколки витрин и липкие клочья дверных наклеек. В воздухе парила пыль и американские денежные купюры. В помещении бегали люди. Они искали что-то на полу. Вскоре, один из них наклонился и закричал. Что именно он кричал было не слышно, точней было слышно, но не оглохшему Джею. Он аккуратно опустил находку в висевший на поясе небольшой, размером с чехол для очков мешочек. И все они выбежали наружу, сели в замеченный Джеем еще на входе пикап, стоящий через дорогу. В помещении так и осталась стоять пробившая лобовые стекла магазина ослепительно-кислотная желтая Ferrari.

Джей вскоре, наконец, нашел в себе силы, достаточные, чтобы встать, вынуть пригоршню осколков стекла из карманов брюк, понять, что с него таинственным образом слетели часы и куда-то пропал мобильный телефон и, наконец, подойти к ней. Он дрожащей рукой легко погладил ее по щеке – не бери в голову – просто симпатия пережила сиюминутную катастрофу – окликнул ее и она открыла чистые, совсем без признаков ужаса по-детски свежие, молодые глаза, встроенные в прекрасное лицо зрелой женщины.

– Вы в порядке?

– Похоже, да… Но что случилось?

– Бутик ограбили.

– Так я и подумала.

Таким был диалог неожиданно ставших счастливыми людей после нежданной катастрофы. Когда приехала полиция и спасатели, никто не стал носиться здесь в панике. Полицейские были спокойны и подняли на уши только свидетелей из числа тех, кто работал в бутике. Приехавшие врачи диагностировали шоковое состояние поголовно всем, кто находился внутри, и желающих отвезли в клинику на обследование. Мы же предпочли остаться друг с другом. Николь позвонила отцу, Джей нашел в кармане куртки телефон и зачем-то выключил его. Она согласилась пойти с ним в кафе-забегаловку с блинами-креп. И там они подружились окончательно и бесповоротно влюбились.

Поверили? Ничего этого, конечно же, в реальности не происходило, я просто слегка замечтался. Об ограблении бутика « Розовой пантерой» я узнал из телевизора, а Николь уже неделю как была моим психоаналитиком.

Ее основное «серьезное» занятие – психоаналитик. Возможно, именно в силу этой замысловатой в психологическом плане профессии, мне никак не удается ее склеить, хотя настоящая причина этого для меня, наверное, навсегда останется загадкой. Иногда мне начинало казаться, что ее собственная психология – это обособленный и принципиально не солидаризирующаяся с соседними модулями часть ее психики, которая неумело и чьими-то нетрезвыми руками прикручена отдельно где-то в Мексике в качестве дополнительной услуги, не входившей в стандартную сборку общечеловеческой психологии. Одним словом, лежа на кожанной кушетке в ее приемной я испытывал множество самых искренних чувств, в которых теперь боялся напрямую признаться.

Пару месяцев назад, Николь встретила меня в своей студии и потрясла с первого взгляда, потому что была она в обтягивающих леггинсах и на тончайших каблуках – лучшей, на каком-то элементарном химическом уровне комбинации для того, чтобы быть сексуально привлекательной. Однако, каблуки в этой комбинации принципиальны. Даже если у вас неплохая фигура, будьте уверены – без этой тонкой детали – каблуков – не возникнет волшебного шарма.

Большую часть клиентов она получала от отца – чаще всего, они были широко известными личностями в киноиндустрии – актерами в самом зените славы, однако уже робко ожидающими ее заката, режиссерами-трудоголиками прямиком с голливудских холмов, почему-то ни одного сценариста – здесь видимо все было слишком запущено – и особенно часто в ее кабинете появлялись продюсеры и агенты.

Каждый четверг в 16:30 к ней приходил Вуди Аллен. Честное слово, я, не раз случалось, заставал старика выходящим из кабинета Николь, сидя на кожанном диване цвета жженого сахара в приемной. После меня хаживал какой-то дедок, одевающийся почти как Том Вулф – в белоснежные ретро-костюмы, лакированные туфли, носил классическую шляпу-федору и все такое. Но либо график его посещений менялся, либо он сам частенько опаздывал, так как встречались мы изредка. Однажды я мягко поинтересовался на тему опрятного джентельмена в беседе с ней, и Николь призналась, что это Том Вулф и был, но приходит он на сеансы только в исключительных случаях и тогда, когда ему вздумается. Том – друг семьи и по просьбе отца Николь держит это временной отрезок для их старого приятеля, придумавшего «Новую журналистику».

Сегодня был как раз четверг, надвигался наш психоаналитический для Николь и поистине эротоманский для меня сеанс, и я выходил из себя от желания чем-то поддеть своего изящного психоаналитика. За час до сеанса я сходил в тренажерный зал, где пятнадцать минут пытался справиться с беговой дорожкой, но она не переставала проскальзывать под моими ногами, пока какой-то местный фитнесс-инструктор не сжалился надо мной и не сказал, что я имею дело с функциональным эллиптическим тренажером («эпилептическим?», переспросил я), имитирующим доску для серфинга в сильную непогоду, на нем не бегают, а смешно балансируют собственным весом. Мне не захотелось выступать местным клоуном. Тем более, что тренажер явно подкарауливало силиконовое посмешище с аппетитными надувными шарами.