Мартин Гал - Дверь Кафки

Макс Брод дождался ключницы и узнал, что дверь всё это время была открыта и только теперь, вернувшись с рынка, ключница закрыла ее. Брод взял у нее ключи и побежал вниз, на первый этаж – к двери. Открыл ее, но Кафки там уже не было.

Кафка шагал в одиночестве. Шагал своими несравненными великими буквами и присущими лишь ему блистательными ритмами. Шагал вперед, не оборачиваясь, а через дверь, открытую Максом Бродом, на улицу высыпали читатели Кафки, которым теперь каждому в отдельности было суждено искать Кафку, искать его самому безо всякой помощи и подсказки. Некоторые из них до сих пор читают книги Кафки, но уже не для того чтобы вынести им приговор, а для того, чтобы вершить суд над самим собой.

Так что дверь Кафки всё же открылась.

Но в тот день, когда это произошло, Кафка взял свой Дневник и написал: «Незаметная жизнь. Заметная неудача».

Мастер по мебели Брошковиц сидел без заказов. Время было сложное, людям едва хватало денег на еду и одежду, поэтому мебель ручной работы заказывали редко. Город, в котором жил Брошковиц, был маленьким, богатых людей в нем проживало немного, к тому же все они уже давно заполнили свои дома новой мебелью. Зарабатывал Брошковиц мелкими заказами – в основном это была починка старой мебели. У кого-то расклеилась тумба, кому-то он чинил одежный шкаф, где-то укреплял стол и ремонтировал стулья. Всё бы ничего, если бы хоть раз в неделю поступал какой-то заказ на новую мебель. Но уже три месяца как у Брошковица не было ни одного стоящего заказа. Брошковиц томился от безделья, он был готов начать делать всё что угодно, лишь бы не сидеть без работы. Ничегонеделанье утомляло его больше всего в жизни. Его даже мучила совесть, что в то время, как все кругом заняты работой, он один почему-то ничего не делает. Перед женой и детьми ему было неудобно. Иногда Брошковиц покидал свою мастерскую и слонялся без дела по городу. Останавливался, чтобы переброситься парочкой слов со знакомыми, узнавал последние городские сплетни, в общем – убивал время.

Однажды, когда он вернулся с прогулки, в мастерскую к Брошковицу пришел незнакомый ему мужчина. Он был высокого роста, модно одет, ботинки вычищены до блеска – одним словом, – очень приличный господин. Брошковиц от удивления даже немного разинул рот, но затем собрался духом и начал разговор:

– Я вас слушаю, – сказал он.

– Это вы изготавливаете деревянную мебель? – спросил у него гость.

– Да, я – мастер по мебели Брошковиц.

– Хочу сделать заказ.

– Очень рад. Что же именно вы хотите заказать: кухонный гарнитур, спальню или книжные полки?

– Ничего из перечисленного. Я хочу заказать вам стул.

– Как, один стул и всё?

– Один.

– А как же стол и другие стулья?

– Мне нужен один стул ручной работы, наилучший стул, который может быть сделан человеческой рукой.

– Я не очень вас понимаю, но я готов сделать вам стул, если вы объясните мне, какой именно вы хотите. Я покажу разные образцы, и вы сможете выбрать.

– Мне не нужны образцы, потому что я не знаю, какой мне нужен стул. Я хочу иметь самый совершенный в мире стул. А каким он должен быть – я не знаю. Я плачу много, вот задаток, – сказал гость и положил на стол пачку купюр довольно большого достоинства.

Брошковиц взял деньги и быстро пересчитал их – там был его полугодовой доход. Затем вернулся к разговору:

– Вы не ошиблись с оплатой? Это слишком много за один стул. Я не хочу вас обманывать, но моя работа столько не стоит. Один стул я могу сделать гораздо дешевле.

– Может быть, может быть, но дело тут не в деньгах, хоть и они имеют значение. Я хочу получить совершенный стул, самый красивый стул в мире, своего рода произведение искусства – вот чего я жду от вас. К тому же я достаточно богат и могу себе позволить некоторые вольности в обращении с деньгами. Сколько времени вам понадобится, чтобы сделать совершенный стул? Когда мне приходить за своим заказом?

Тут Брошковиц задумался. Он знал, что сделает стул за три дня, максимум за неделю, но сказать заказчику, который платит так щедро, что через неделю стул будет готов, показалось ему глупым, и Брошковиц ответил:

– Стул заберете через месяц. Это очень серьезный заказ, такого у меня еще не было, я хочу с особой тщательностью выполнить его. Так что жду вас через тридцать дней.

– Всего хорошего, – сказал заказчик и вышел из мастерской.

Он ушел так же внезапно, как и явился. Если бы не пачка денег, которую тот оставил, Брошковиц мог бы решить, что никакого заказчика не было, а всё это его грезы и ничего больше. Как бы там ни было, но аванс за работу был уплачен, и Брошковиц немедля решил приняться за заказ.

Вначале ему необходимо было нарисовать стул, а уже после этого сделать его по готовому эскизу. Три дня Брошковиц рисовал совершенный стул. И когда, наконец, ему понравился один из рисунков, Брошковиц взялся за столярную работу. Спустя два дня стул был готов. Брошковиц поставил его на середину мастерской, и его первое впечатление было хорошим. Стул ему понравился. «Сойдет», – подумал Брошковиц и пошел спать.

Утром он пришел в мастерскую и, взглянув на стул, уже издали увидел в нем изъяны. Стул нуждался в улучшении, и Брошковиц стал его переделывать. На это ушло еще три дня. Новый вариант совершенного стула красовался в мастерской. Брошковиц, довольный своей работой, позвал в мастерскую жену, чтобы показать ей изделие. Жена пришла и внимательно осмотрела стул. Ножки стула показались ей чересчур вычурно обработанными, какими-то лишенными естественности. Брошковиц не рассердился на жену, он промолчал и оставил стул в покое. На следующее утро Брошковиц пришел в мастерскую и убедился, что его жена вчера была права – ножки стула были вычурными и совсем не годились. Брошковиц разозлился на стул и разрубил его топором на мелкие части.

Работу теперь пришлось начать сначала. Новый эскиз и новое исполнение. Брошковиц был уверен, что в этот раз у него всё получится. Работал еще две недели, и когда стул нового образца был готов – вновь выставил его посреди мастерской и стал ходить вокруг него, потирая руки. Брошковицу показалось, что совершенный стул готов. В целом он был доволен, но что-то в сделанном им стуле не нравилось ему, что-то его не удовлетворяло. Стул был хорошим, но Брошковиц понимал, что это не самый совершенный стул в мире. Что именно в нем было не так, Брошковиц не знал. Но когда пришел заказчик, он попросил у него еще один месяц. Заказчик согласился с этим и ушел.

А Брошковиц продолжил свои поиски. В течение месяца он изготовил четырнадцать новых стульев, но и они не удовлетворяли мастера Брошковица. Среди них не было того самого – одного совершенного стула. Через месяц явился заказчик. Брошковиц извинялся и выпрашивал у него еще один день. Поначалу заказчик был непреклонен, но потом согласился подождать до завтра. Условились, что если стул не будет готов к завтрашнему дню, то Брошковиц обязан вернуть весь аванс, полученный от заказчика. Условие было жестким, но справедливым. Заказчик ушел.