Маргарита Петрюкова - Гастрольные байки. О музыкальных буднях прямым текстом

Музыкант укоризненно посмотрел на нее:

– Это не моя прихоть. Но трек должен быть издан.

– А фанаты, Джой? Эйсид Хэд и так заставил их пострадать. Теперь еще ты.

– Это же не навсегда.

– Ты уверен? Вместо того чтобы расставлять точки над i, ты после первой же размолвки уходишь. Почему ты думаешь, что тебе не найдут замену?

– Не знаю, – сказал музыкант. – Я не думаю сейчас об этом.

– А стоило бы, – вздохнула девушка.

– Вот представь, – взял ее за плечи он. – Что ты написала книгу и чувствуешь, что это потенциальный бестселлер. А издатель отказывается ее печатать. Что ты сделаешь? Пойдешь к другому, так ведь?

– Некорректный пример, – ответила Бриджит. – Издатель мне никто. А ребята – твоя вторая семья. Вот если бы я хотела ребенка, Джой, а ты считал, что еще рано, стала бы я искать ему другого отца?

Уотсон был удивлен таким сравнением, а девушка продолжала:

– Вот это был корректный пример. И я не полечу с тобой в Глазго. Может, ты соскучишься. Если не по ребятам, то хотя бы по мне.

– Бриджит…

– Все, Джой, – она стряхнула с себя его руки. – Я этого не одобряю, но если тебе так лучше – вперед! Запиши свой трек, пусть он будет в топах.

Девушка вышла из комнаты, а Уотсон продолжил собирать вещи. Он принял решение, и ничто не заставит его передумать.

На следующее утро басиста уже не было в Лондоне, а остальные члены Hall of shame узнали о его отъезде только тогда, когда на студию вместо него пришла Бриджит и рассказала им, что произошло.

– С ума сойти! – выпучил глаза Шерман. – Твой муж поступил подло!

– После того, как ты сказал ему, что его работа ничего не стоит!

– Я такого не говорил!

– Говорил или не говорил, какая теперь разница? – вздохнул Сэм. – А что сказал Джой? Он ушел из группы?

– Он не может уйти из группы, у нас контракт еще на три альбома, – напомнил Карл.

– Если он принял решение уйти, я из своего кармана готов отсчитать лейблу неустойку, но работать с ним не буду, – заявил Шерман.

– Что ты такое говоришь? – воскликнул барабанщик.

– Он сказал, это временно, – поспешила вставить Бриджит. – Он просто хочет записать свой трек, и если не с Hall of shame, то хотя бы с Ройсом.

– Я этого Ройса на дух не переношу, – продолжал сердиться гитарист. – Он мог работать с кем угодно, но не с этим типом. Скользким, мерзким…

– Остынь, – сказал Сэм. – Ройс обычный человек, не хуже и не лучше нас с тобой.

Шерман недовольно засопел:

– Я, конечно, не хочу, чтобы Джой покинул группу, но я это и глотать не стану. Пусть знает, что у нас тут не открытая лекция, чтобы уходить и приходить, когда захочется.

– Джой – чувствительная натура, – произнесла Бриджит с нежностью в голосе. – Вспомните его поведение, когда мы ссорились.

– Да, я тогда засомневался, кто из вас девчонка ты или он, – пробурчал гитарист, но уже беззлобно.

Девушка решила, что с этой стороны конфликт улажен, но как теперь быть с ее упрямым мужем?

А он тем временем уже начал свое сотрудничество с Дэвидом Ройсом. Познакомился с музыкантами его группы, посмотрел студию и готов был приступать к записи и идти на новые интересные эксперименты, которые ему предложит шотландец.

Они записали вместе несколько треков Дэвида и, наконец, Джой показал ему свою бесценную песню.

– Это круто, – сказал тот. – Это действительно круто, но я добавил бы пару моментов.

– Каких?

Ройс поделился своими мыслями, Уотсону они показались здравыми, и басист, вместе с группой занялись внесением изменений в трек.

В процессе работы казалось, что это лишь незначительные детали, которые только добавят в песню красок, но когда Джой сел послушать готовую дорожку, оказалось, что она сильно отличается от оригинала.

Но не только в студии Ройса звучал сейчас его трек. В Лондоне его на репите слушал Сэм.

– Сколько можно? – не выдержал Шерман, когда песня заиграла в пятый раз. – Ты издеваешься?

– Я пытаюсь понять, что там такого, что Джой так печется о ней!

– Его тщеславие?

– Нет, – покачал головой вокалист, пропустив сарказм мимо ушей. – Чем больше случаешь, тем больше замечаешь это.

– Я с пятого раза там ничего не заметил.

Карл, слушая их разговор, улыбнулся. Конечно, гитарист заметил. И он заметил чистый ритм, хороший вокал и еще что-то такое, что нельзя характеризовать одними лишь профессиональными терминами. Это то волшебство, про которое говорил Джой.

А автор этого волшебства со всех ног помчался к Ройсу, узнать, не отдал ли тот мастерить материал.

– Отдал, – удивленно ответил Дэвид. – Мы же все утвердили, разве нет?

– Да, – Уотсон запустил руки в волосы. – Но я там нашел детали, которые хотел бы изменить.

– Поздно, Джой.

– Черт, – выругался басист. – Черт! Но мы же можем перезаписать?

Ройс покачал головой:

– Мы не успеем по срокам.

Тот понял, что Дэвид врет. Причем самым наглым образом. Он получил от Уотсона все, что хотел, теперь можно его слить. Но чувство обиды перекрывалось беспокойством за песню.

– Она не должна быть такая, – прошептал он, обращаясь скорее к самому нежели, чем к своему собеседнику.

– Но, Джой, ты ведь записывал ее, ты сочинил ее, ты послушал ее, одобрил, и мы отдали все в мастеринг.

– Черт, что делать? – пробормотал себе под нос басист.

– Не знаю, – буркнул Ройс и вышел.

Отлично! Он не знает! А кто же знает тогда? Джой накинул пиджак и пошел на стоянку. Его все кинули. Замечательно. И что он одолжен делать? Машина не хотела заводиться, что рассердило музыканта еще больше.

Наконец кое-как справившись с зажиганием, Уотсон поехал в квартиру, которую снимал в центре города.

Зазвонил телефон. Басист бросил сердитый взгляд на дисплей. Он думал, что звонит Ройс, но это оказалась Бриджит.

– Алло, – буркнул он в трубку.

– Привет, Джой, – девушка говорила негромким размеренным голосом, и тот немного успокоился.

– Привет.

– Как ты?

– Нормально, – коротко ответил Уотсон.

– Ты уверен?

– Да, черт побери, Бриджит. Я уверен, – это был обман в первую очередь себя.

Ройс только что отдал мастерить диск с его полностью исковерканной песней. Что тут может быть нормального?

– У меня тоже все хорошо, заканчиваю работу над новой книгой.

Джой что-то пробормотал в ответ.

– Ты за рулем? – спросила Бриджит.

– Да. Еду домой.

– Твой дом в Лондоне, там же, где твое сердце. И не говори, что это не так.

– Не начинай, – этот ответ был единственным, который пришел в голову басисту.

– Ты говорил с ребятами?

– Да.

– И что вы решили?

– Что я вернусь, закончив работу здесь, и мы приступим к съемкам видео.

– Вы помирились с Шерманом?

– Мы не ссорились.

Бриджит причмокнула губами.

– Можно сказать, что помирились. Хотя я до сих пор обижен. Не пойму, зачем ты задаешь мне эти вопросы, если общаешься с ними со всеми каждый день.