Петр Абатин - Когда везде слышен смех

Город Фира славился своими потрясающими воображение видами, спуском на мулах прямо к пристани и скоростным фуникулером. Неожиданно для себя Света оказалась среди туристических групп и в общем потоке дошла до извилистой серпантинной дорожки, напоминающей лестницу, уходящей вниз и усыпанной подсохшими на солнце навозными кучками.

«Оно».

Вскоре показались и мулы. Небольшое стадо вышло откуда-то со смежной улочки, подгоняемое невысоким стариком с роскошными седыми усами.

– Donkey, madam! 7 7 Осел, мадам! – крикнул ей старик и широко улыбнулся. Вместе с тем, количество вакантных мулов быстро уменьшалось. Группа англоговорящих туристов резво рассаживалась по седлам.

– Какие же это «данки»? – ухмыльнулась Света. Но слова «мул» по-английски она не знала. – Окей, «данки», так «данки».

– How much? 8 8 Сколько стоит? – спросила она, подойдя к старику.

– Five euro. 9 9 Пять евро.

– Окей, – улыбнулась она и достала купюру. Старик схватил ее и быстро исчез.

«Куда это он? Решил убежать с деньгами?»

Легкое волнение на миг затуманило разум, но старик вскоре появился с вычищенным и холеным животным, широко улыбаясь и глядя прямо в глаза.

– It’s for you. Good! 10 10 Это для вас. Хороший! – улыбаясь, сказал он и помог ей забраться в седло. Затем взял мула под уздцы и пошел по тропинке вниз, размахивая кнутиком. Остальные животные с восседающими на них то ли англичанами, то ли американцами также двинулись в путь. Старик что-то напевал и радостно улыбался, поглядывая по сторонам, не забывая подгонять всех, кто задумался на поворотах. Несмотря на проступающий через рубашку пот и солидный возраст, было видно, что работа радовала его. Он казался счастливым. Так мог бы выглядеть человек, знающий, что делает именно свое дело. Света порадовалась своим мыслям.

Под крики и смех англичан, под песню погонщика, Света благополучно добралась верхом до конца и, улыбаясь, поблагодарила старика. Ощущение спуска на постоянно поскальзывающемся животном, идущем мерно и поступательно, оказалось просто потрясающим. Это была самая настоящая романтика, доступная всем тем, кто просто ее пожелает.

Света остановилась только возле причала, любуясь двухмачтовым парусником. На палубе суетились два матроса, натягивая канаты.

Она поняла, что совсем уже не злится на Машку. Что готова принять ее такой, какая она есть. Ведь она понимала – несмотря на всю показную уверенность в себе, на так называемую стервозность – Маша такой же запутавшийся человек, как и она сама. Как и все остальные вокруг. Такая же жертва современности, желающая познать то, что в принципе совершенно не нужно в жизни.

«Тогда, что же нужно? Куда стремиться? Чему радоваться? Неужели достаточно всего лишь отдаться воле случая?»

– Случай – есть прямой потомок твоих настоящих деяний, – сказала она тихо вслух. Эта фраза давно сидела в голову, взятая непонятно откуда. Она давно знала и верила, что просто так ничего не бывает. Что если жизнь и дает какой-то шанс, то его прежде нужно заслужить. Нет, отдаться воле случая – это было бы неправильно. Волю необходимо воспитывать. Ведь случай, как и воля – у каждого свои. И пусть случай имеет свою волю, согласно выражению. Но если пустить все на самотек, никакая воля развиться не сможет, и сам случай затухнет и никогда не настанет. Не будет искры.

Она покачала головой и задорно улыбнулась сама себе. Затем глубоко вздохнула, закрыла глаза, подставляя лицо солнцу и пошла в сторону станции фуникулера. Мимо милых кафе и таверн, столетних домов, построенных прямо в скале. Со всех сторон слышались голоса и смех, крики детей и плеск воды. Вдалеке протяжно прогудел круизный лайнер, а чайки с писком бросались в воду, завидев легкую добычу.

«А ведь Машка вряд ли пойдет сюда днем. Да и вряд ли она захочет оценить всю эту красоту, странную, будто застывшую в безвременье, жизнь. Здесь смешалось все – погонщики мулов, осликов, старые дома, парусники, древние скалы, современные технологии в лице фуникулера, катеров и яхт. Толпа, галдящая на многих языках и наречиях. Разные и такие похожие друг на друга люди со всех концов земли примчались сюда в поисках чего-то своего. Того, что невозможно не впустить в жизнь.

Она заплатила два евро и прошла к платформе. Кроме нее на посадку никого не было. Света зашла в кабинку и автоматические двери закрылись. Она понеслась ввысь на большой скорости в стеклянной полусфере, оставляя позади Меса Ялос, пристань города Фира.

Кристос бежал долго. И так далеко, как это обычно бывало. Он перепрыгивал через камни и расщелины в скале, несся по самому краю утеса. Его движения были выверены и слажены. Рискуя в любой момент сорваться вниз с огромной высоты, он продолжал свой неистовый мальчишеский бег, стремясь обогнать ветер, победить его, оставить позади. Как все плохое, что было сегодня. Слезы давно высохли, оставив едва заметные разводы на пыльных щеках, все обиды и мимолетная злоба на одноклассников сгинули прочь. Он выбросил их из себя.

Теперь он просто бежал, обогнав плохое и ветер, позабыв обо всем и отдавшись скорости целиком. Сейчас он был самим собой. Настоящим, коренным жителем Фиры. Он сам, его отец, дед, отец деда. Испокон веков его семья жила здесь. Эти скалы, море, даже жгучее солнце и порывистый ветер – все было его стихией, его землей.

Кристос ловко перепрыгнул очередную расщелину и остановился, переводя дыхание. Здесь он скинул с плеч ранец и положил его на землю. Он подошел к самому краю утеса и присел, потом спустил одну ногу и встал на выступ. Затем вторую. Вскоре он весь уже держался за камни и медленно спускался вниз по скале. Он знал, и это знание не подводило никогда – здесь его никто не найдет.

Опустившись обеими ногами на широкий выступ в скале, он отпустил руки и прошел вдоль утеса, спускаясь все ниже, до неглубокой выемки, способной разместить в себе десяток таких же мальчиков. Гротик. Солнце было по правую руку и висело довольно высоко. Но скоро оно спрячется за скалой и станет прохладно. Кристос сел на камень и вытянул ноги. Он подставил светилу лицо и зажмурился, широко улыбаясь. В такие моменты он был счастлив. Среди шума ветра и далекого плеска волн, среди пролетающих совсем рядом чаек – он был свободен. Он летал. Он мог мечтать бесконечно долго, не боясь чужих насмешек и бессмысленных упреков. И он мечтал.

В своих грезах он плыл на белом корабле по морю, бесконечно далеко, к горизонту. Туда, где лишь он и его желания. Туда, где не было ни Гектора, ни учителей. Куда он мог забрать только дедушку.

Неожиданно для себя Кристос вспомнил ту женщину, что помогла ему подняться сегодня. Он открыл глаза, отвернулся от солнца и недовольно насупился. Ее лицо. Что она говорила? Ему вдруг стало жутко стыдно, что он не поблагодарил ее. Она подала ему ранец, она прогнала обидчиков. Но что она говорила? Кто она?