Нана Рай - Жертва ангела

– Умри, – прошептала я, и убийца закричал, пытаясь сбить с себя огонь, который пожирал его снаружи. Он катался по полу, а я стояла, зажимая рукой бок, кровь из которого быстро вытекала, оставляя меня без сил. Вскоре он затих, превратившись в обугленный труп. Внизу послышался топот стражи, но мне было уже все равно. Только что я нарушила табу. Я применила силу энергии. Я убила человека. Люди будут шокированы. Они станут сомневаться, возненавидят земных ангелов. Тот, который послал убийцу, рассчитывал именно на это. Я – орудие смерти.

Я смутно припоминаю, что случилось после того как я потеряла сознание. Знаю только, что меня обнаружили в спальне около сгоревшего человека. По его останкам невозможно было определить кем он был. Ранение оказалось ужасным, и целительнице пришлось немало времени повозиться со мной, прежде чем я смогла передвигаться. На месте раны теперь красовался уродливый шрам. Утешало лишь, что его можно скрыть одеждой.

Здоровье подправила быстро, но то, чего я боялась больше всего, свершилось. Люди стали шептаться. Меня достигали разные слухи, и ни один из них не отличался правдивостью. Половина Амеки (а это событие успело разнестись по всей стране) стояла за меня, остальная – против. Некоторые боялись, другие ненавидели.

Земной ангел убил человека… Он был простым путником, попросившимся переночевать… Ангел стал дьяволом… Она сожгла его… Госпожа Эвелин сошла с ума… Он напал на нее… Она защищалась… Ее чуть не убили… К ней подослали убийцу…

Это слышалось повсюду. Но самое главное – семена сомнений прочно засели в душах людей. Я словно вернулась в далекие времена, когда мы с сестрами только ступили на Феникс. Когда я посмотрела в глаза людей и увидела недоверие и страх.

Я попросила Анит потуже затянуть корсет, несмотря на ее протесты, что рана еще слишком свежа. Мне хотелось болью вытеснить мысли о слухах. И у меня почти получилось.

– Госпожа, вы все слишком близко принимаете к сердцу, – прошептала Анит, поправляя на мне темно-бордовое платье с белыми кружевами, украшающими манжеты рукавов и вырез на груди. Волосы она оставила распущенными, и они крупными локонами достигали талии. – Слухи всегда существовали, вскоре все уляжется, вот увидите!

– Анит, ты слишком добра, – улыбка застыла на губах, отказываясь повиноваться, – и очень похожа на мою сестру Анну.

– Ох, госпожа, вы мне льстите.

– А когда-то сравнение с земным ангелом считалось оскорблением, – я утруждено покачала головой. Анит посмотрела на меня, но промолчала. Да я и не ожидала ничего от девушки, знавшей о далеком прошлом лишь из книжек.

– Хотела бы я увидеть вашу сестру, – снова благоговейный шепот.

– Увидишь. Вскоре все четыре ангела соберутся вместе.

– Неужели? – глаза Анит засияли, как две звезды. – Но почему?

Я надела темный плащ и накинула на голову капюшон, который полностью скрывал лицо.

– Ничто не вечно, Анит, – ответила я и, оставив служанку в недоумении, спустилась вниз на улицу.

Я часто отправлялась гулять по городу одна, без сопровождения стражи. Это позволяло мне собственными глазами увидеть, как живут люди, узнать, чем они «дышат». Но сегодня я шла в Красный дворец. У меня было две причины. Первая и осознанная – узнать, как обстоят дела в Амеке. А вторая – постыдная для меня – надежда увидеть Итана. Посмотреть в его глаза и понять, что он думает насчет произошедшего.

Я вышла на главную улицу, осторожно проталкиваясь сквозь толпу и ощущая суматоху дня. Мимо разъезжали телеги, женщины сновали с корзинками по лавкам, мужчины с важным видом рассматривали новейшие изобретения в магазинах. Юноши смущенно переглядывались с девушками. Я знала, всему придет конец, если капюшон слетит с меня. Все замрут в восхищении или же отвращении. Но я не хотела проверять, не хотела вмешиваться в их жизнь, однако видимо Истина опять распорядилась по-другому.

Около лавки с фруктами я заметила маленькую девочку с черными кудряшками. В ее глазах читался голод, а взгляд был направлен на яблоко. Она медленно и осторожно приближалась к нему, и неосознанно рука потянулась за ним. Лавочник, мужчина в грубой рубашке, увидел это и взревел.

– А ну вон, рвань паршивая! – он резко толкнул девочку, и она, потеряв равновесие, упала прямо на меня. Мы свалились на землю, и только чудом капюшон остался на месте. На улице воцарилась тишина, и все уставились на нас.

– Воры! Меня пытались обокрасть! – продавец яростно тыкал пальцем в нашу сторону, и вокруг тут же собралась толпа.

Я поднялась и помогла встать девочке. Потом отряхнула с нее пыль и незаметно вложила в ее ладошку золотую монету. Все это время она неотрывно смотрела на мое лицо, потеряв дар речи. Затем я выпрямилась и наконец ответила на крики мужчины. Я знала таких людей. Они боялись только одного – власти.

– Она хотела купить яблоко, – негромко сказала я, но меня все услышали и замолчали. Быть может, это еще один дар земного ангела – к нам прислушивались.

Продавец хрипло засмеялся:

– У нее нет денег.

Я незаметно толкнула малышку, и та неуверенно показала золотую монету. Мужчина стушевался, но тут же пришел в себя и завопил:

– Мое яблоко стоит дороже! Она воровка!

Это взбесило меня. Он отказывался признать собственную ошибку и извиниться. Именно из-за таких, как он, Феникс страдал. Ведь ему легче обвинить маленькую голодную девочку в том, что она хочет есть, чем осознать свою неправоту. Слово щедрость для него пустой звук.

– Я не продам ей яблоко. Я уважаемый человек и не общаюсь с ворами.

– Она не воровка, а маленькая девочка, – возразила я. Толпа продолжала с интересом слушать, однако продавец перешел к действиям.

– Я понял. Она твоя дочь, которую ты заставляешь воровать. А теперь пытаешься выкрутиться, – он кивнул головой сыновьям, которые все время слонялись возле лавки, и они, нахмурившись, подошли ко мне. – Покажите ее безобразное лживое лицо. Пускай Истина увидит облик настоящего преступника, который прикрывается детьми.

Меня схватили за руки и потянули капюшон с головы. Время словно замедлилось, я поняла, что мне не скрыться и гордо вздернула подбородок. Капюшон упал, и по толпе прокатился восхищенный гул. Продавец побледнел и вместе с сыновьями упал лицом вниз передо мной.

– Простите меня грешного, госпожа Эвелин. Если бы я с самого начала знал кто вы, я бы не допустил такого поведения!

Все замерли в ожидании моих слов, и напряжение протянулось вдоль позвоночника. Я с грустью смотрела на продавца, на малышку, и мне казалось, что тысяча лет прошла даром. Человеческую природу не исправить, в каких бы условиях они не жили. Я взяла с прилавка два яблока и отдала их малышке, а затем громко произнесла: