Сергей Рулёв - Запах жизни

– А не пора бы нам пора?

– Чего-чего? – недоуменно вопросил Бул, следуя примеру Вадима, потянувшись так, что захрустели суставы. Паленый искоса посмотрел на него и пояснил:

– Не пора ли нам чем-нибудь заняться, говорю.

– А-а-а, – протянул Бул и закинул за голову обе руки. – А чем ты займешься, если бабок ни фига нету?

Вернув руки в исходное положение, он показушно вывернул наизнанку карманы своей безрукавной клепанной кожанки.

– Это все и без тебя знают, что нету, мог бы и не уточнять, – лениво пробурчал Паленый. Вадим молчал, до поры до времени, слушал этот невинный разговор. Ему даже было немножко интересно – до чего же они в конце концов договорятся. Хотя, в принципе, он хорошо знал ответ на этот вопрос.

– Сам козел, – непонятно отчего огрызнулся на Паленого Бул и почти мечтательно, совсем без перехода, добавил:

– Хоть бы на один пузырь наскрести…

В отличие от Вадима, Паленый пропустил это добавление мимо ушей. Наверное, его задела первая половина фразы.

– Ты кого козлом обозвал, ты? – не то, чтобы очень ерепенисто, но выражая всем своим видом оскорбленную добродетель, вопросил он у Була.

– Не нравится, могу по репе съездить, – хихикнул Бул, демонстрируя Паленому свой немалых размеров кулак.

– Сейчас сам по репе получишь, – хмуро и без особой уверенности в своих словах, скорее для порядку, заметил Паленый. Була это заявление не на шутку рассердило. Он попытался приподняться со скамейки, чтобы показать приятелю где раки зимуют.

– Да я тебе щас…

– Да заткнитесь вы оба! – не очень громко, но весьма внушительно скомандовал Вадим.

Бул недовольно опустил свое мягкое место обратно на скамейку, а Паленый презрительно хмыкнул. Вадим мрачно посмотрел на обоих, после чего повернулся к Паленому и обронил:

– Ты бы много не выпендривался.

Сказано это было без каких-либо особых интонаций, но весьма доходчиво для Паленого. Он снова надулся и что-то пробурчал себе под нос. Вадим сделал вид, что ничего не услышал и обратился к Булу:

– Слушай, ты хоть знаешь, откуда у тебя такое погоняло?

В ответ Бул непонимающе уставился на него и протянул:

– Чего-о-о?

– Бул – от слова булыжник, – невыразительно обронил Вадим.

– Чего-о? – снова протянул Бул, но теперь в его голосе вместе с недопониманием слышалась явная угроза.

– Так, ничего, – снова с безразличием сказал Вадим. – Здоров ты больно.

Бул не нашелся, что на это ответить и промолчал.

Вадим тихонько усмехнулся. Була можно было подкалывать практически безнаказанно, если, конечно, с умом. Здоровенный, как бык, он был, наверное даже тупее того булыжника, от которого пошло его прозвище. Впрочем, несмотря на свою редкую ограниченность, Бул иногда выдвигал очень дельные предложение. Как, например, сейчас. Выпить и вправду хотелось здорово. Сама обстановка прямо-таки шептала об этом.

Тишина, жара, безделье и даже это дурацкое фиолетовое небо над башкой. Все это недвусмысленно говорило о том, что нужно хорошо оттянуться. Но бабок действительно не было после того, как вчера они нехило погудели. Вадим вспомнил вчерашнюю ночь, которую не смогли испортить даже истошные вопли дворняг, и непроизвольно усмехнулся: Надька, дура, до того обкурилась, что решила показать стриптиз. Конечно, так ей и дали самой до конца раздеться. Что-то сегодня ее вообще не видно, наверное здорово ее натерли, теперь отходит. От этого воспоминания в паху у Вадима заломило, а выпить захотелось еще сильнее. Он скосил глаза в сторону дружков. Паленый что-то бубнил про себя с надутой рожей, а Бул сосредоточенно изучал поверхность носка своего правого ботинка. «Птичка ему туда нагадила, что ли? – подумал Вадим. – Как вообще можно иметь какие-нибудь дела с такими идиотами? Всегда все приходится решать за них». Решив, что если не предпринять что-нибудь немедленно, они так и просидят тут до самой темноты, а потом, как бараны, мирно разойдутся по домам, Вадим встал со скамейки и сказал:

– Ну че расселись?! Пошли прошвырнемся.

Бул подорвался так, словно давно только и ждал этих слов. Впрочем, именно так оно и было. Он и сам был готов предложить это, да только не решался. Не имея достаточного количества мозгов, невозможно быть лидером. Зато для любого заводилы он был просто незаменим в качестве правой мускулистой руки. Паленый же поднялся медленно, словно нехотя, продолжая бормотать что-то себе под нос.

– Захлопни пасть, – бросил ему Вадим, и Паленый послушно заткнулся.

– Куда пойдем? – поинтересовался Бул.

Вадим ответил не сразу, так как еще и сам толком себе этого не представлял. Но то, что идти нужно обязательно, он знал точно.

– Куда надо, туда и пойдем, – буркнул он наконец и, засунув руки в карманы своих расклешенных джинсов, направился к выходу из двора. Они прошли в соседний двор, где к Вадиму и пришла в голову вполне конкретная идея. Обогнув нагромождение мусорных баков, и войдя в темноту арки, соединяющей два дома, он жестом остановил компашку.

– Стойте и не вякайте, – мрачно сказал оп парням, нащупывая в кармане текстолитовую рукоятку зоновской выкидухи – подарок одного старого кореша. То, что он собирался сейчас сделать, он делал уже не один раз, хотя вполне разумно не злоупотреблял таким способом добывания денег, но все равно в животе возникло чувство, будто кишки закручиваются в один тугой узел. Чувство – неприятное и возбуждающее одновременно.

Они простояли уже минут десять, прежде чем в дальнем конце арки, со стороны улицы, послышались чьи-то шаги.

Вадим весь напрягся, приготовившись.

Шаги приближались. В полумраке Вадим разглядел лицо и от досады выматерился про себя. Потом нарисовал на собственной физиономии широченную улыбку и гаркнул:

– Здрасьте, тетя Соня!

Пожилая полная женщина аж подпрыгнула на месте, чуть не выронив из руки сумку…

– Ах ты паразит! Ну напугали! – испуганно-возмущенно пролепетала она, круглыми глазами пытаясь разглядеть что-нибудь в полумраке арки. Впрочем, в этом не было особой необходимости, потому что уже по голосу она определила, кто перед ней стоит.

– Я вот вашим родителям пожалуюсь, – не особо уверенно пригрозила она, справившись с испугом, но не останавливаясь, так как знала – этой шпане никакие угрозы не указ.

Вслед ее быстро удаляющимся шагам раздался приглушенный смех, а затем опять наступила тишина. Время тянулось словно резиновое. Прошло еще минут десять, и Вадим начал нервничать по настоящему. Так было всегда, он прекрасно понимал это, но тем не менее ему хотелось, чтобы все это побыстрее закончилось. Ожидание, тем более такое ожидание – это очень большая трата нервов даже для закоренелого бандита. Вадим же подобной закоренелостью даже при всем желании похвастаться не мог. Он был только начинающим, если так можно сказать, любителем.