Дмитрий Ахтамов - История начинается. Часть I

Переведя взгляд на крыльцо дома, я увидел на нём большого деда с добрым улыбающимся лицом. Белая, как снег, борода спускалась до самого его живота. Он стоял в шубе до пола, махровых рукавицах, шапке, его талию перетягивал пояс.

Как я обрадовался ему! Не помня себя, я побежал навстречу. Он сел на корточки и распростер свои руки, как бы готовясь обнять меня. Добежав, я упал в его объятия, а он сильно-сильно прижал меня к себе.

«Я всегда знал, что ты есть!» – воскликнул я.

Его улыбка стала ещё шире, ничего не говоря он провёл меня в дом. Там было тепло и уютно, пахло чаем с чабрецом и конфетами. И только сейчас я понял, как замерз и продрог. Дед Мороз налил мне горячий напиток в самую, как мне показалось, большую кружку и посадил меня в кресло около огня – большое, большое и тёплое. Кружка с чаем быстро согрела мои промёрзшие руки, а когда я сделал глоток – всё тело. Как было хорошо!

Вдруг Дед Мороз хлопнул в ладоши и в тот же самый миг начали бить часы – двенадцать!!! Рождество! Рождество!

Тут же всё смешалось, закрутилось и стало исчезать, а образ Волшебника всё удалялся и удалялся и в конце концов вовсе потерялся во времени, но до сих пор не угас в моём сердце, живя там по сей день…

…маленький мальчик семи лет от роду мирно спит в своей мягкой и тёплой постели, сжимая руками подушку. Вот уже и Рождество, а он спит и не хочется его будить, и не надо. Он встретил Рождество ещё сказочнее, чем вы могли бы себе представить…

Здравствуй, здравствуй, друг мой дорогой!

Пишу тебе по твоей же просьбе и величайшему на то повелению. Итак, как и обещал я тебе, повествую ниже сию историю.

Началось всё с того, что встретил я на базарной площади своего давнего приятеля, Варфоломея Ивановича. Он, как и всегда, был обременён своею работою, но, завидев меня, решил перекинуться парой слов с твоим покорным слугой.

Итак, надеюсь, ты готов узнать, что услышал я из уст моего приятеля…

Несколько недель тому назад в город N приехал человек по имени Василий Хромов. Поселился он в самой что ни на есть дорогой гостинице, с самою большою платой за номер. Сразу по приезде и устройству в гостинице, он наведался к городному и имел с ним долгий разговор. Как говорят, беседа эта, закончилась дружескими лобзаниями и тёплым рукопожатием, а также тем, что Василий Хромов внёс в городскую казну пожертвований на сумму S (говорят весьма и весьма внушительную). После этого Василий Хромов отправился в церковь и говорил с настоятелем, отцом Иосифом. Разговор на этот раз оказался более высок в тонах и несколько раз заканчивался, но потом вскоре начинался вновь.

Несмотря на это, господин Хромов вышел из церкви довольный и весёлый.

Интересно то, что к вечеру повсюду висели объявления и плакаты о том, что в городе будет устроено не виданное доселе зрелище. Якобы Великий человек (как звать их, не говорилось) произведёт то, что до этого только снилось. И далее всё в такой же неопределённой форме. Вход 20 рублей, что, как ты знаешь, мой друг, деньги немаленькие.

«Зрелище» это было намечено провести на большом пустыре рядом с городом. По этому случаю главную площадь, по велению городного, перенесли сюда. Об этом при входе возвещал плакат, имевший следующую надпись: «Главная площадь, со всеми вытекающими отсюда последствиями, перенесена сюда для выступления Великого человека».

Когда собрался чуть ли не весь город, оказалось, что пришло человек: шесть с половиной тысяч.

Темно, ни звука, все притихли – ждут чуда… На сцене или, правильнее сказать, на манеже что-то происходит. Это слышно. Потому что скрипит, бренчит что-то. Это видно.

И тут вспыхнули огни, грянул оркестр. И все увидели в центре дивную машину. Но не ту, что ездит, а ту, что производит опыты. В динамиках раздался голос диктора: «Великий человек, учёный, испытатель Василий… Хромов!!!». Голос сменился фанфарами, а на сцене появился наш знакомый герой. Он поклонился, взял микрофон и объявил: «Очень рад всех видеть здесь. И сейчас мы проведем невероятный эксперимент: мы отправим зрителей в будущее!». Трибуны заорали от восторга. Всем хотелось в будущее, все хотели его увидеть.

Но оказалось, что отправят не всех, а только трёх человек. Это из шести-то с половиной тысяч! Шанс был не велик, но хотели все. Учёный Хромов добавил: «По понятным причинам – трибуны затихли – одними из трёх будут городной и ваш покорный…» Люди не дали ему договорить и подняли неодобрительный ропот. Василий Хромов мило улыбнулся и успокоил зрителей: «В недалёком будущем все смогут там побывать! И воплотится мечта каждого! Мы дубем… тьфу, будем! Будем процветать, зная всё! Каждый – повторяю – каждый будет знать будущее! Люди! Люди! Вот что нас…».

От его речи все притихли, ропот исчез. Он говорил так воодушевляюще, что у особо чувствительных проступили слёзы, а остальные вообще плакали. И падали, падали, падали! От нервного смеха – третьи.

Все осознали, что отправиться может только тот, тот один, кому повезёт. Но как надо избрать счастливчика? А вот это и было апогеем терпения зрителей. Как?

Оказалось, зритель, достойный отправиться туда, должен был быть идеальным человеком, чтоб не опозорить наше поколение там, в будущем. Кстати, как на грех, ни у кого не вызвало подозрения, что маленький, щупленький, вороватый старикашка мэр вовсе не идеален. В аккурат, так как идеал не нашли, решили, по старинке, тянуть жребий. Пока, значит, выдавали спички, прошло часа два, потом ещё два часа тянули. Потом ещё два часа, когда не нашли короткую…

В конце концов, когда дело было уже далеко за полночь, после нескольких драк, стычек стенка на стенку, разделения на враждующие лагеря с установлением палаток и выдачей горячего питания, выбрали. По неимению более идеальной кандидатуры решили, что в будущем интересы горожан будет представлять собачка госпожи Белкиной.

Светало… когда выяснилось, что ни трибун, ни машины времени, ни «Великого человека» Василия Хромова давно нет… А есть только пустырь и нет ни прошлого, ни будущего…

Вот так вот, дорогой мой друг. И такие чудеса бывают. На том попрощаюсь. С низким поклоном, твой старый друг N.

Вот передо мной лежит бутерброд или бутерброт (он просится в рот!)? Хм… Интересно, вот написал и не знаю: как правильно. Ну ладно.

Начнём так: Вечером, часов так ближе к двенадцати, я сидел за столом в (или на?) кухне, а передо мной лежал бутерброд. Ломтик хлеба с лососевой икрой в майонезном соусе. Знаете: такая в баночках продаётся, пластиковых или стеклянных. Вот лежит он целый, прямоугольный, даже есть жаль, но надо.

– Эй, позвольте, то есть, что значит «надо»!? Это же не срочная работа, а еда. В ней нет слова «надо», в ней есть «хочу» или «не хочу».