Галина Шаульская - Жизнь – это нечто большее

Я опустила глаза и молча села на пол, складывая документы обратно в папку и стараясь уместить их в портфель, как и прежде. Осознавая свое поведение, после паузы Сара дотронулась до моего плеча.

– Кейси, прости, я не хотела, – произнесла она искренне, – так получилось.

Я подняла голову и посмотрела на нее. А потом проговорила, неторопливо и совершенно спокойно:

– Просто мы с ним самовлюбленные эгоисты, и никто из нас не хочет ничего менять в своей жизни. Поэтому каждый только причиняет другому боль и доставляет неприятности, а должно быть все наоборот.

– А как должно быть? – спросила она, присаживаясь рядом.

– Не знаю, но точно не так.

Я не улыбалась, только смотрела ей прямо в глаза, как если бы хотела найти ответы на свои вопросы где угодно и в чем угодно, но только не в себе. Затем, переведя взгляд на рабочие документы и уронив голову на руку, я улыбаясь спросила:

– Ты уже пила кофе?

– Еще нет, я думала мы заедем в Старбакс и возьмем его с собой, ведь у нас как обычно нет времени.

Я покачала головой и решительно проговорила:

– Я сварю нам кофе. Уж его-то у нас никто не может отнять!

– Ты про кофе?

– Нет, Сара, я о времени, – словно нечаянно обронила я обрывки своих мыслей.

Она перебралась на кухню, в своем льняном платье белого цвета, окантованном нежным кружевом.

Сара всегда казалась мне очень нежной девушкой и иногда даже чересчур, но одно меня останавливало. Порой она могла неожиданно переключить вектор своего сознания и действий так, что становилась совсем неузнаваемой. Такое происходило нечасто, однако имело место быть. В основном это были ситуации, с помощью и от которых человек начинает чувствовать себя неуютно, когда у него включается защитный механизм, и вместо того, чтобы оставаться «в себе», он уходит далеко от места своего существования, погружаясь в пережиток прошлых лет и на мгновение теряя в нем себя. Я знала, что в ней сидит этот маленький человек, ребенок, который рано или поздно дает о себе знать. Также я знала и о том, что мое наблюдение и отстранение от ситуации и ее защитных реакций дает мне фору и возможность управлять этими процессами ровно настолько, чтобы не навредить нам обеим.

– Ты хочешь в этом ехать? – с удивлением проговорила я, окинув ее взглядом.

– Думаешь, он выгонит меня с совещания? – обеспокоено обронила она, поправляя волосы.

– Нет, – непринужденно ответила я, – он никогда тебя не выгонит, ты слишком сильно ему нужна.

– Да, я слишком хорошо выполняю свою работу, – произнесла она негромким голосом.

Я сварила кофе и налила его в наши любимые чашки. Его запах распространился по всей квартире, и аромат был настолько притягательным, что феерия вкусовых ощущений могла дать сбой в любую секунду. Медленно ступая по черному паркету, я подошла к обеденному месту, выполненному в лучших традициях барного эксклюзива: высокие стулья и стол мраморного цвета так красиво переливались на свету, что создавалось ощущение какого-то волшебного присутствия.

– Держи, – чуть слышно произнесла я, протягивая кружку цвета какао ей в руки, и присела рядом с ней на пол.

– Как ты думаешь, Кейс, если бы ты могла изменить свою жизнь, кем бы ты стала?

Я отпила кофе и, не совсем понимая вопрос, улыбнулась в ответ.

– В смысле, кем бы я была?

– Ну да, кем?

Я поднесла кружку с кофе поближе и глубоко вдохнула аромат, представляя, как жители Бразилии собирают его для меня и для всех людей на планете. Как старики выращивают его на плантациях. Их дети и внуки ухаживают за ними, помогая в семейном деле. Я представила палящее солнце, под которым они работают. Урожай, который собирают. Я хотела прочувствовать все то, что ощущают жители этих стран. Хотела прожить их жизнью, отказаться от множества материальных благ и ценностей, отдавая предпочтение совершенно иному – тому, что лежит глубоко внутри. То, что практически не заметно на поверхности, как нефтяные месторождения. Они так сильно ценятся людьми, что те воюют за них, подставляя и даже убивая себе подобных. Безжалостно, коварно, в порыве страсти или удушения ненавистью, переполняемые злобой. Они ведут борьбу за черное золото, что лежит так глубоко, будто прячется там, как душа человека скрывается в нем. Конечно, куда проще оставить ее гнить в недрах, глубоко внутри, похоронив с преданностью, любовью, состраданием и милосердием, чем стараться вытащить наружу, впуская ее в свою жизнь. Ведь тогда придется бороться за право обладания ею с самим собой. Сложен путь ее «приобретения» и велик тот, кто смог его пройти. Я же выбрала путь, где расставила указатели, позволяющие не свернуть с главной дороги и не заблудиться в проторенных тропках, чтобы лишний раз не столкнуться с испытаниями.

– Я бы хотела быть собой, – с улыбкой ответила я, положа голову ей на колени.

Сара недоверчиво повела бровью.

– А сейчас кто ты, Кейс? – протянула она, вглядываясь в мои глаза.

– Я не знаю, – подняв голову и сделав глоток кофе, продолжила я, – я знаю лишь ту девушку, что сидит рядом с тобой, – я показала на свое отражение в огромном зеркале, что висело на стене напротив нас, возвышаясь от пола до самого потолка.

– Я знаю лишь ее, – я поглядела на себя и ровным тоном продолжила, – знаю, что у нее есть хорошая работа, классный мотоцикл, любимая подруга, к которой она относится как к сестре. Знаю, что у нее длинные каштановые волосы, что вьются к концам. Знаю, что она невысокого роста и любит музыку, но какую точно, никогда не скажет. Любит кофе, – я повернула голову и посмотрела на Сару с торопливой улыбкой, брошенной как постскриптум, – очень любит кофе.

Она улыбнулась в ответ совершенно искренне и произнесла:

– Зато я знаю, что она любит своих близких. Знаю, что, несмотря на всю свою надменность и высокомерный внешний вид, она очень добрая, – ее голос сделался еще более мягким и уверенным одновременно, – это знаю я, ее подруга и сестра.

Она наклонилась чтобы обнять меня, и я была так тронута ее словами, что сердце наполнилось прежним спокойствием.

– Значит, по-твоему, я высокомерная? – с ухмылкой заметила я, щипая ее за бок.

– Эй, мне больно! – возмутилась она, не теряя при этом веселого тона. – И из всего, что я тебе сказала, ты услышала лишь «высокомерная»? Тебе не кажется это странным? – поднимая брови, воскликнула она с мягкой иронией в голосе.

– Сара… – протянула я.

Ее лицо сделалось взволнованным.

– Да?

– Спасибо, что ты есть, – с выдохом добавила я.

– И я люблю тебя, Кейс, – проговорила она, верно поняв мою недосказанность.

Недосказанность в людях зачастую будила две крайности одной и той же сущности. Либо глубокий интерес, либо глубокое разочарование, которые в своем большинстве не сулили ничего, кроме ошибочного представления о человеке. Например, очередные встречи с потенциальными клиентами нашей компании проводили лучшие сотрудники фирмы. Иногда в процесс вступали люди со знанием этикета международных деловых отношений, и здесь, как и в повседневной, далекой от бизнеса жизни, не было места недосказанности, ровно как и недопонимаю. Мир бизнеса прост. В нем действуют установленные негласные принципы, о которых все молчат и все же соблюдают, выдвигая на новый уровень достижение цели любой ценой. Благодаря этому и строятся большие корпорации и огромные концерны. Чего нельзя сказать о повседневной жизни человека. Построить семью и заставить ее держаться на плаву, заботясь о ее процветании, степени удовлетворенности, увеличении прибыли, гораздо сложнее, если не забывать о духовном развитии и личностном самосовершенствовании. Ведь все, что мы делаем, должно быть совершенно, нам следует стремиться к этому и не забывать о том, что каждый последующий шаг, какого бы размера он ни был, приведет нас к еще чуть более понятному и ясному видению того, что мы делаем, а главное – для чего, ведь в жизни все имеет цену.