Александр Войлошников - Сборник. Книга 1. Роман «Седой» и другие избранные произведения

Но представители гуманной советской науки, лауреаты Сталинских премий, наши замечательные учёные, изобрели для чекистов замечательный автозак. Снаружи, блин горелый, – фургон, как фургон. С надписью кудрявой: «Комната смеха». А внутри герметичного кузова – труба, чтобы выхлопные газы пускать вовнутрь. Просто и мило. В автозак своим ходом идут политические ханурики, а на место приезжают – готовые жмурики. Кузов поднимается, как у самосвала – вали их в ров и никаких делов! Гигиенично и практично! Работают теперь чекисты с перевыполнением: едва арестовывать успевают, чтобы передовая техника не простаивала…

– Тс-с! – шикает Тарас на Васю, – кажись, поидэм…

Хрустит под ногами гравий – кто-то неторопливо шагает от паровоза. Шаги затихают в хвосте поезда и Седой говорит:

– Пожил я, братцы, помотался по разным странам и увидел, что большинство людей, путешествуя для познания жизни, узнают только то, что везде хорошо, а дома лучше! И понял я, что самое интересное в этом мире не храмы, музеи и чудеса природы, а люди. Каждый человек, даже просидевший всю жизнь на месте, столько интересного про своё место, прогретое задницей, знает, что нигде этого не прочитаешь! Только живём мы глупо: суетливо и бестолково. Встречаешь соседа: «Привет! – Как жизнь? – Нормалёк! – Бывай!!» Вот и поговорили. Сто лет проживёшь под одной крышей с кем-то, а ничего о нём не знаешь. Некогда общаться! И я и сосед спешим в умную книжку нос уткнуть, чтобы жизнь постичь. А что узнаешь про жизнь, даже из лучших книг? Всё там – нафталин. Много лет я потратил, постигая мысли мудрецов о человеке… много книг прочитал и лекций прослушал. И понял, что знания о человеке даёт не Сорбонна, а российская кича, где общаются с соседями по шконкам без обывательского выпендрёжа, не поглядывая украдкой на часики. А общение с ближним – не это ли главное?

Есть в евангелии от Луки замечательный разговор Иисуса Христа с сёстрами Марфой и Марией. Пока Марфа «заботилась о большом угощении» для Иисуса и Его учеников, Мария «села у ног Иисуса и слушала слово Его». А когда Марфа стала укорять сестру в безделии, Иисус сказал ей:

«Марфа! Марфа! ты заботишься и суетишься о многом. А одно только нужно. Мария же избрала благую часть, которая не отнимется у неё» (Лк. 10:41).

Общение оценил Христос важнее ужина для дюжины голодных мужчин! И раз уж предоставил нам Господь возможность неспешного общения, постараемся использовать её как следует. Расскажу я вам, братцы, то, что знаю о Париже. Но пусть и каждый расскажет про город в котором жил. Где ты жил, Вася?

– В Лебедяни…

– Ле-бе-дя-ань… – как карамельку, причмокнув, просмаковал Седой, – что за прелесть – Лебедянь! Как из сказочки!

– Та ще шоб жинку гарную, шоб борщ та варэники варыла… – добавляет Тарас, которого трапеза из сухарика с кусочком сала приводит в уныние, даже после лагерной баланды.

– Даст Бог, будут борщи и вареники. Баланда ни мне, ни тебе не светит: вышак, ты да я, честно заработали. У нас одна забота: покуралесить на воле! Жить, как советские живут – только время терять. Но везде, где хочется, побывать, – проблема… велика Россия, а мир – ещё больше! Вот и интересно мне, когда встречаю я человека, который не счёл бы за труд рассказать про то, что для него обычно и привычно: про свой городочек, про край, станицу. И тебе, Тарас, есть, что вспомнить, кроме казачьего меню…

– Хиба ж про шо?

– Кто ты по национальности?

– Мы – кубанЦЫ, – отвечает Тарас, рубанув ударением по последнему слогу. Казачки з Кубани – русские!

– А на каком же языке ты говоришь?

– А як уси кубанцы размовляють.

– Ты же, Тарас, по украински говоришь! Вот и расскажи: как, когда и откуда твои предки на Кубань попали? А я дополню твой рассказ. Расскажу о том, как Россию, единую и неделимую, которую деды завещали нам беречь пуще жизни, большевики испоганили границами республик. В том числе, между украинцами и русскими. И провели эти границы по невежеству так, что абсолютно русский Донбасс оказался на Украине, а украинская Кубань – в России! А потом расскажу я, к чему приведёт это преступление…

– А я думал: украинский язык – деревенский язык, – встреваю в разговор и я, – у нас во Владике говорят по-русски, а в деревнях Приморья, – по украински…

– А вот пример – того не мохначе! На Дальний Восток переселили сотни тысяч украинцев-хлеборобов. И стали города русские, а села украинские! И как провести границу между русским парнем, балакающим по-украински и вкраинской дывчиной, говорящей по-русски?… А чтобы вы не только про вареники думали, я, как закончу делать шахматы, начну…

Железный лязг заглушает Седого. Вагон дёргается – поехали… И все углубляются в работу. Тарас продолжает совершенствовать механику управления наружной щеколдой изнутри вагона и замысловато изгибает, прямо руками, толстенную проволоку. Вася добывает смазку из ящиков и смазывает дверные ролики. Оттуда же, из ящиков, добывает пергаментную бумагу и делает из неё герметичные коробки для гальюна. Я сперва верчусь возле Васи, засыпая его вопросами. Оказалось, что Тарас – не имя, а сокращение от кликухи «Тарас Бульба». Да и Вася – сокращенная кликуха: «Вася с парашютом», что по фене – блаженный ротозей. Наградили Васю такой кличкой за его доверчивость и простодушие в Верхотурской колонии, где тянул он срок на малолетке, до шестнадцати, вместе с чесами и детской пятьдесят восьмой. А десятый пункт этой статьи заработал Вася не за анекдот, как я думал, а за удивительное простодушие, феноменальное для страны советской!

Не всякая смерть печальна, иная – всенародный праздник! Двадцать первое января – день смерти Ленина – самый весёлый советский праздник: и день не рабочий, и на демонстрацию идти не надо! Это – пельменный день. На Пасху едят куличи с чайком, а в День Ленина – пельмешки под водочку. И торговля к этому дню обеспечивает народ не только водкой, но и дефицитом, которого нет целый год: белой мукой, пельменным тестом и мясом! Всё предусмотрено для того, чтобы весело поскорбел народ за кончину Ленина под пельмешки с водочкой и частушкой:

Но козе понятно, – Сталин умнее Ленина! Потому-то Сталин не в мавзолее, а на мавзолее. И проникнувшись логикой, которая шибает по мозге после пятого тоста: «За Сталина!» – даже, под пельмени, Вася, – перед тем, как почувствовать себя в своей тарелке (с недоеденным пельменем). заплетающимся языком высказал радостное предположение о том, что смерть Сталина будут в России праздновать кавказскими шашлыками и не один день, как смерть Ленина, а два! А коль рядом будет выходной, – так и три!!

Восторженное умиление Васи насчёт перспективы смерти Сталина не прошло не замеченным за праздничным столом в кругу Васиных одноклассников. И назавтра четырнадцатилетний оболдуй Вася по крещенскому морозцу, с головной болью и конвоем сотрудников НКВД, отправился в райцентр Елец, чтобы получить там заработанный пятак, который дали ему по малолетству, вместо традиционного червонца по статье пятьдесят восьмой, пункт десять. Этот пункт для тех злодеев, которые «агитацией ослабляют основы советской власти», как написано в УК. Значит, жидковаты «основы»: скользко соввласти на крови стоять! Тут гебухе не до смеха, коль эта власть не только от анекдота, а, даже, от бестактной реплики пьяного подростка, того и гляди, как не подкованная кляча на льду, кувыркнётся вверх копытами!