Игорь Кротов - Чилима

– С этого? С этого будет, непременно будет, – согласился с ним Марк. Он уже заметно окосел, но очень старался выглядеть трезвее.

«Знали бы вы с Яцеком, о чем я думаю, харю бы мне начистили всей семьей!» – это я про себя подумал, а вслух сказал:

– Мне одного достаточно, теть Вер!

– Я уже два положила, Игореша, пока ты в облаках витал. Наверное, ты влюбился, – она с улыбкой подала мне тарелку.

– Да, в Макаровну! – я тупыми остротами на самого себя старался увести разговор на нейтральную тему.

– Да, Макаровна – зверь! Спуску никому не дает. Она на этой станции уже больше двадцати лет работает. ДээСы приходят и уходят, а она глыбой сидит! Но меня боится! Я лет пятнадцать назад… – пока дядь Тарас рассказывал какую-то байку про Макаровну, я думал, что у нас, в принципе, везде так: чуть засиделся человек на одном месте – и уже прикипел к нему всем телом. Уже свои правила устанавливает, под себя все и всех затачивает, и неважно, что его личные порядки конфликтуют с тем, как должно быть по закону, по уставу, по справедливости – если я двадцать лет здесь обитаю, то право имею свои законы писать.

Я в баню езжу на Змеинку, она единственная общественная в городе осталась. Там один мужик, его все Шляпой кличут (он в шляпе парится), – так он всех нас строит с формулировкой: «Я восемнадцать лет в эту баню хожу!» Интересно, это только у нас, русских, так?

Два куска «Наполеона» я в себя быстро запихал и стал торопить Влада собираться. Пока он одевался, его родители пытали меня, что у него за девушка, но я, естественно, оказался «не при делах».

– Говорил я ему, а теперь и тебе, Игорек, повторяю: берите «прыщавую» в оборот, пока она не при человеке. Какой-нибудь ухарь появится – и все, начнет вам кровь сворачивать, а потом поздно будет локоть кусать!

«Прыщавая» – это дочь НОДа. Она закончила в этом году институт и работала вместе со своей матерью в какой-то структуре при отделении. Они никуда особо не лезли – им и так хватало того, что приносил их отец, НОД. Но дядь Тарас переживал, что кто-нибудь с головой увидит перспективу и, женившись на «прыщавой», станет под себя загребать. Потом попробуй, осади зятя НОДа!

– Па, ну она же действительно в прыщиках! – Влад оделся и стоял в дверях, собираясь выходить.

– Это ничего, это временно. Если в нее всмотреться и представить, что она без прыщей, так даже симпатичная девушка, и с фигурой! А прыщи от того, что ее нерегулярно употребляют! Поставьте процесс на постоянную основу – и увидите, она человеком станет. Тем более, когда дитя родит! – самое прикольное было в том, что он не прикалывался. – У девки замкнутый круг: ее не пользуют, потому что прыщи, а прыщи – потому что не пользуют!

– Не, пап, я пас, я ее с детства знаю. Вон пусть Игорек хлопочет! – Яцек хлопал меня по плечу и ехидно улыбался.

– Не, я тоже пока не могу, мне надо сначала машину купить! К тому же, она на полголовы выше меня. А жить мы где будем – у меня в кладовке? – я сам себе казался очень убедительным.

– Ты думаешь, НОД свою любимую дочь без хаты оставит? – дядь Тарас снисходительно усмехнулся.

– Да, наверное, не оставит, – я быстро согласился. – Но я пока не готов!

– А может, тогда я пойду? Я всегда готов! – Марк встал, вытянул руки по швам и стоял перед Яцека отцом, ожидая приказа выступать.

– Эх, Марек! – дядь Тарас, который сидя был почти вровень со стоящим Марком, положил ему руки на плечи; надавив, усадил того обратно и немного встряхнув его, отдал приказ:

– Наливай!

Пока они выпивали, мы прощались. С меня взяли обещание: когда вернусь, снова зайду на огонек, а с Влада – что к завтраку он будет дома. Когда мы с ним наконец-то вышли из подъезда, на улице уже смеркалось, но воздух оставался теплым и влажным. Обожаю это время года – с начала августа до первого тайфуна: море уже достаточно прогрелось, и можно купаться днем и ночью. Мой старенький «спринтер», как обычно, завелся с трудом; из выхлопной трубы, пока он прогревался, валил сизый дым.

– Масло жрет? – спросил Яцек.

– Не жрет, но подъедает. Всего литр от замены до замены! – я встал на защиту своего авто.

– Да ладно, че ты залупаешься? Какая разница – жрет или подъедает? – мой друг уселся слева на переднее сиденье. – Поехали!

– Если к машине хорошо относиться, то и она тебя никогда не подъебет, я в этом уверен, – я выжал сцепление, воткнул первую и плавно тронулся с места.

– Поехали через Первую Морскую и по Светланской, – предложил мой вечно озабоченный друг.

– Зачем?

– Там наверняка телки ходят, – веский аргумент для Яцека.

– Но там и ментов полно, – я ему возразил, но свернул налево, в сторону Морской.

– О, хорошо напомнил про ментов! Ты Тяму давно видел?

– Давно. А зачем он тебе?

– Слушай, только это пока тайна! Мне папка «сурфа» отдает, надо права. Ты свои почем брал?

– За сто долларов. Но я только теорию покупал, а вождение сам сдавал. Все вместе стоило бы двести, но это было полтора года назад. Сейчас наверняка дороже, – меня, конечно, от этой новости жаба задушила. Везет же людям! Родился в хорошей семье – и все у тебя есть! Не надо копейки выдуривать, не надо в долги влезать или щемиться по каждому поводу. Яцек вон палец о палец не ударил, – уже и квартира, и «сурф»! Это он родился со счастливым билетом, а не Марк.

– Позвони завтра Тяме, поговори насчет меня, ладно? – мы свернули на Светланскую, которая, на удивление, оказалась почти пустая: народ, наверное, или еще купался, или уже отдыхал по домам.

– Ты сам ему позвонить не можешь? Он тебе такой же одноклассник, как и мне!

– Да, но ты же помнишь, мы с ним не очень… – Влад засмеялся от своих слов.

– «Не очень» – еще мягко сказано. Вы с Максом его десять лет чмырили, придурки!

Тяма был мальчик слабый, худой и плаксивый, и мои кенты над ним измывались с первого по десятый класс. Даже родительское собрание по этому поводу один раз собирали. Мне его было жалко: у него один за другим умерли отец и мать, и я всегда его защищал. И не зря. Все же добрые дела всегда добром возвращаются. У Тямы имелся дядя, глава районного ГАИ, он его к себе под крыло забрал сразу после школы. Теперь у меня в этой конторе есть хороший конец. Я и себе права делал, и Максу один раз выкупал, когда того поймали с запахом. Правда, Тяма долго тогда сопротивлялся, но за двойной тариф и злейшему врагу все простил.

– Я позвоню. Но учти, тебе будет дороже, сам понимаешь!

– Да ладно, сотка туда – сотка сюда, какая разница? – он расслабленно валялся в кресле, задрав ноги на торпеду, и грыз ноготь на среднем пальце правой руки.

– Конечно, разницы нет, когда сотки батины!

– Колода, ну че ты постоянно залупаешься? Посмотри вокруг! Жизнь хороша, чувак! – он вынул палец изо рта и стал описывать руками круги. – Слушай, а у тебя пилки для ногтей случайно нет?