Игорь Кротов - Чилима

– Потому что я реалист. Черняк теперь авторитетный пацан, а ты с ним в терминах разговариваешь! – мы реанимировали наш спор, который длился третий день.

Максу не понравилось то, каким тоном я потребовал долг с Черняка, с которым мы с десяти лет ходили в секцию борьбы в «Динамо». Потом, лет через пять, он ушел, стал заниматься каратэ у одного известного сэнсея и достиг неплохих результатов. В начале девяностых, когда каратэ вышло из подполья, каратисты стали «спортсменами» – бандой без жесткой структуры. Черняк состоял у них в руководстве, и Макс утверждал, что он постоянно носит с собой пистолет. Я слабо верил своему другу, т. к. знал – сегодня он убежден в одном, а завтра – в совершенно противоположном, причем с той же уверенностью.

Когда недалеко от дома физкультуры на Партизанском, мы случайно встретились с Черняком, он шел с двумя своими товарищами, а я – с Максом и Яцеком. На мой конкретный вопрос, где деньги, Черняк, в таком же повышенном тоне, отвечал мне, что отдаст, когда будут. Тогда я предложил начать фиксировать процент в день. Он не согласился, и наш с ним разговор чуть было не перерос в жесткое противостояние, но наши товарищи, и, прежде всего, Очкарик, смогли погасить конфликт. Мы с моим должником договорились, что недели за две он вернет долг, и на том расстались. И если на меня эта история не произвела особого впечатления (ну, мы с Черняком примерно на равных когда-то боролись), то Макс, видимо, пережил несколько неприятных минут, хотя и виду не подал. Что-то уж слишком часто в последнее время мой друг прокладывал, что к авторитетам надо относиться с пиететом. Тоже – нашел себе героев! Я теперь уверен, что Черняк мне сотку отдаст; а если бы я тогда ему сурово не напомнил, больше никогда бы ее не увидел. А то, что у него пистолет за пазухой, – не страшно. Из-за сотки он вряд ли стал в меня палить. Уроды они, эти крутые, забирают у людей кровное. Я всегда радуюсь, когда на «ВиБиСи» начинает тема из «Профессионала» звучать. Значит, еще одного хлопнули. Хотя меня иногда посещает мысль – а вдруг невиновного убили? Но я ее всегда отметаю: если убили блябудового, значит, за дело.

– На «Кигиляхе» боцман ГигиНеШвили, подлый грузин, меня сразу возненавидел, как только я на палубу вступил. Я еще рот не открыл, смотрю, а он уже меня ненавидит, – Марк начал рассказывать, как только мы замолчали, но у Влада с Максом сразу возник вопрос:

– Что за «Кигилях»?

– Пароход так называется, на котором я в Японию ходил, – ответил Марк.

– Это не наш пароход, из Арктического пароходства. У капитана-инструктора, которого батя просил, там однокашник замначальника работает. Чтобы Марка бесплатно посадить, пришлось звонить в Тикси, договариваться; на наши даром не посадят, – я объяснил, как Марк попал на этот пароход.

– «Кигилях»! Есть что-то мистическое в том, что именно на этот пароход посадили Марка! Скажу больше, ни на какой другой пароход во вселенной он бы не попал! – Очкарик посмотрел на нас с Владом. Мы с ним согласились.

А Марк продолжал:

– Короче, он подговорил котельного, чтобы тот меня работой загрузил, и только мы от стенки отошли – сразу началось. Проверь то, посмотри это!

– Что «то», что «это»? Марк, ты яснее выражайся! – Макс любил детали.

– Откуда я знаю, как это называется? Я же не матрос! – оправдывался Марк.

– А ты на палубу попал, не в машину? – уточнил Очкарик.

– Нет, почему? В машину. Я был помощник котельного машиниста по расписанию! – мне показалось, что Марк в этот момент гордился собой.

Хотя гордиться особо было нечем. Котельный моторист или машинист имел на флоте неофициальное название «король воды, говна и пара»! Марк, стало быть, находился у него на прихвате. Обычно эту должность сокращали, но во время круизов на японские автомобильные помойки забивали штатное расписание под завязку. Я думаю, если бы Марк заплатил, как все, триста долларов, его вряд ли заставили работать, но, видимо, в этом маленьком пароходстве он кого-то лишил дохода, и нашего друга загнали в рабство. Марк в таких случаях просто терпел несправедливость – для него главным призом были спасенные деньги. А работать – это всегда пожалуйста! Работать Марк не любил с большим желанием! Но он никогда, в отличие от нас, ни с кем не спорил, и потому казалось, что он трудолюбивый. Часто эта иллюзия сохранялась у людей до того момента, пока не наступало время предъявления результатов труда. Вот тут и возникали у людей вопросы! Как же так, такой хороший тихий мальчик, так внимательно слушал, не отвлекался, не баловался и вместе с тем не сделал ни одной рукоятки для напильника, не вырыл ни одной ямы для дерева, не собрал ни килограмма макулатуры? Как же так, Марк? Он никому ни разу не ответил на этот вопрос.

– После обеда котельный поручил мне сделать ревизию клинкетов фановой системы… – мы заулыбались от этих слов. – Ну, я в машине руки немного испачкал, взял ветошь, хожу, кручу-верчу, как положено. Якобы внизу все проверил, пошел на палубу, там уже на виду давай по-настоящему крутить…

– А на палубе не должно быть фановой, только если к танкам вход, – снова влез Очкарик.

– Макс, че ты умничаешь? Пусть продолжает!

Достал – не дает Марку слово сказать!

– Я же не знал. Думал, может, и там есть, но дракон меня увидел, и стал орать, чтобы я пошел оттуда на хуй! Я пошел и уже в надстройке нашел один клапан – как раз под каютой боцмана, как потом оказалось. Я его закрыл, хотел обратно открыть, но потом подумал, пусть пока так останется. Правда, потом подумал, что это неправильно. Потом подумал – посмотрю, как получится! Походил еще, а потом пошел, переоделся и стал книжку читать, – на лице Марка появилась улыбка; он хотел продолжить, но его снова перебил Макс:

– Какую книжку?

– «Парфюмер»!

– Ты что, еще не прочитал «Парфюмера»? – Очкарик заорал на Марка ни с того, ни с сего.

– Его же недавно издали, – оправдывался Марк.

– Когда «недавно»? Я в «Иностранке» три года назад его прочитал!

– Максим, ты у нас чувак уникальный, а мы – обычные люди, – Марк посмотрел почему-то на меня.

– Я тебе сейчас глаз набью! – меня взъярил его взгляд.

– За что?

– Ты сам знаешь!

– Все, хватит, не начинайте! Марк, давай дальше! – Яцек в зародыше прервал нашу пикировку.

– Да уже и рассказывать нечего. Я читал, потом услышал крики с верхней палубы. Пошел сразу, клинкет открутил и вернулся к себе. Через несколько минут люди начали быстро ходить по коридору. Ко мне зашли котельный и четвертый механик, спросили, что я делаю? – Книжку читаю! – И все? – И все! Они ушли и больше не возвращались. Я дочитал до того места, где деда с моста упал…

– Какой деда? – снова встрял Очкарик.

– Как какой? А говоришь, прочитал! Может, ты другого «Парфюмера» читал, Макс? – Марк, недоверчиво усмехаясь, смотрел на Очкарика.