Олег Ёлшин - Сколько жизней у Чайки

– А потом снова можно прийти на пробы?

– Молодец. Так и надо. Мозоль глаза противным режиссерам, чтобы они тебя заметили. Рано или поздно ты своего добьешься. К сожалению, ролей меньше, чем актрис.

– Так можно?

– Что? – удивился он.

– Прийти к вам еще раз.

Он улыбнулся и снисходительно произнес:

– Можно, – и удалился.

Она вернулась в общежитие и все рассказала подругам.

– Как ты не понимаешь, он возьмет на роль кого-то из знаменитостей, – сказала одна из них. – Только тогда у фильма будет успех. Их знают, их любят. А мы… Что мы…

– Когда-то их тоже не знали! – возразила Аня. – Он непременно должен взять меня.

– Смешная ты, Анька!

– Нет, не смешная! Он возьмет меня, и я стану великой актрисой.

– Ты хочешь славы?

– А кто ее не хочет? – засмеялась вторая подруга.

– Хочу! – сверкнула глазами Аня. – Иначе так и буду играть в эпизодах всю свою жизнь. Славы! Хочу, чтобы меня знала вся страна!

А девушки уже громко хохотали и остановиться не могли, на что Аня очень обиделась. Она почему-то была уверена, что должна бороться за эту роль.

Прошло несколько месяцев. Аня успешно сдала экзамены, закончив институт. Теперь она была дипломированной актрисой, только без ролей. Иногда ее снимали в эпизодах, но ее мечта – Машенька так и была неосуществима. Она не раз подходила к Мастеру с просьбой о повторной кинопробе, но тот, ссылаясь на занятость, все откладывал, и она уже потеряла всякую надежду.

Наступило лето, девушке исполнилось 19 лет. Уже 19! Старая и никому не нужная, – однажды вспомнила она. А на экранах кинотеатров загорались все новые звезды. Однажды она подошла к ассистенту режиссера. Это был молодой человек, который раньше учился в их институте. Она хорошо его знала. Звали его Павел.

– Он все еще не нашел актрису на Машеньку?

– Нет, – коротко ответил тот.

– В стране мало хороших актрис?

– Все не то!

– Чего же ему не хватает?

– Машеньки.

– А, какая она? Что он о ней говорит? И почему он не хочет взять меня?

– Тебя? – улыбнулся Павел. – Машенька – это образ советской женщины. Хрупкой, нежной, но одновременно сильной. Она способна помочь мужчине, который рядом, способна учиться, работать, выполнять любые тяжелые обязанности. А еще она умеет любить! Неся тяжелый груз, она со всем справится, будет даже сильнее друга, при этом останется легкой, изящной, как перышко. Иногда кажется, дунет ветерок, и она улетит. А эта… Понимаешь? Ни в одной актрисе он этого не нашел. Одни слишком взрослые, другие женственные, сексуальные, настоящие красавицы, но слишком мало в них силы. Это уникальный дар нести тяжелую ношу на хрупких плечах… Так он о ней говорил.

– Это моя роль, – прошептала девушка, а Павел улыбнулся.

– Как мне уговорить его сделать пробы еще?

Павел развел руками:

– Ты знаешь Мастера. В делах профессии он неумолим, поэтому снимает отличные фильмы. Не обижайся на него.

– И все-таки я попробую еще.

– Пробуй. Конечно, пробуй.

Вечером она в отчаянии написала письмо маме:

«Единственная, дорогая моя матушка, добрая ты моя душенька, ты вот пишешь: «Машенька» будет твоя». Мамочка, что-то очень мне тяжело. Некому сказать больше, а сердце рвётся. Боюсь я, что ничего не выйдет у меня. И, может быть, и не потому, что я совсем без таланта, а потому, что сложная огромная жизнь давит меня, душит, нет сил. Неужели, ну неужели уплывёт, уйдёт, бросит меня и моя Машенька? Господи, господи, ой как тяжело. Я очень плохой, плохой я человек. Ну, пусть всё, всё будет отнято из моей жизни, но чтоб я стала горячей и хорошей Машенькой. Мамочка, Машенька для меня – это жизнь».

Нельзя говорить такие слова! Нельзя желать себе такого! Какая она еще глупая! Все имеет свои последствия! – ужаснулся я. Вы скажете – я суеверен? А кому еще быть суеверным, как не Ангелу – отвечу я и буду прав. После этого письма я уже не хотел, чтобы она играла эту роль. Есть вещи, которые говорить нельзя. Нельзя даже думать об этом…

Однажды, Аня в последний раз решилась подойти к Мастеру. Она пришла на Мосфильм и направилась в павильон, где уже стояли готовые декорации. С ужасом подумала, что опоздала и кинулась к Павлу.

– Он взял Ее?

– Нет, – коротко ответил тот. Сейчас ему было не до нее. А в павильоне была нервозная обстановка, Мастер что-то кому-то говорил на повышенных тонах. Потом упал в кресло и задумался. Аня набралась смелости и подошла.

– Можно попробовать еще раз? – спросила она.

– Нет. Мало пленки! – резко ответил тот. Потом кому-то крикнул. – Ждем еще десять минут! – и Аня отошла. Вдруг услышала голос Павла:

– Нужно поговорить.

Они отошли в сторону, тот какое-то время молчал…

– Я тебе раньше этого не говорил, но ты должна знать – Мастер никогда не делает повторные пробы. Ни для кого и никогда. В кино вообще такое бывает редко. Только если настаивает комиссия, министерство или если много претенденток.

– А претенденток много?

– Ни одной, – ответил тот. – Мастер вообще думает отложить съемки. Он не может найти Машеньку.

– Но, почему он не хочет попробовать меня?

– Я тебе уже сказал.

Он немного помолчал.

– Не хочу тебя расстраивать. Но… Тогда, после проб, он про тебя говорил, что ты…

– Что?

– Ты слишком юна.

– Но, мне уже 19!

– И тем не менее. Оставь его в покое, у тебя все впереди. Что ты привязалась к этой Машеньке, подожди немного…

– Это моя роль!

– Аня, это не твоя роль, боюсь, она ничья. Ему дали две недели – если он не найдет героиню, фильм отложат и тогда…

Вдруг издалека послышались раздраженные выкрики Мастера.

– Ну, ты посмотри на нее! Прима! Не явилась! Изволим задерживаться. Люди ждут, понимаешь, приехали актеры, вся группа на месте, а ее нет! Звездная болезнь. Вот, дьявол… Борщ варить таким примам! На кухню! Борщ!

– Что происходит? – спросила Аня.

– Пробы на четверых. Сцена в ресторане. Нужно отснять двух новых людей, заодно посмотреть актрису на Машеньку. А эта… не приехала.

– Все по местам! – вновь закричал Мастер.

– Так! Пойду. Не расстраивайся, удачи, – и Павел побежал к своему месту.

– На площадку! Заняли свои места, – слышались команды Мастера. – Начинаем!

– Кто прочитает за Машеньку? – спросил Павел.

– Кто угодно. Сам читай… Нет… Дай кому-нибудь из женщин. Дай Любочке – костюмеру.

– Ее нет.

– Как? И ее нет! Ну, знаете ли…

– Но, вы же сами послали ее гладить костюмы для завтрашней сцены.

– Я послал?… Да. Я послал. Есть кто-нибудь в этом чертовом доме из женщин? – уже рычал он. – Звездная болезнь! Ну, я ей покажу! Борщ!!!… Кто-нибудь!!!

– Я.

– Кто сказал я?… Иди сюда, – Мастер щурился в свете яркого прожектора и сначала ее не разглядел. – Опять ты?

– Да, – ответила Аня.