Сергей Ильичев - Возвращение «Конька-Горбунка»

Дверь в спальную комнату отворилась, и на пороге появилась Александра.

– Ну что, подруга, оклемалась немного? С какого бодуна тебя понесло в такую жарищу в столицу?

– Я два года выпрашивала у ректора эту командировку…

– Понимаю, решила умереть на рабочем месте… Благородно!

– Я не смогу закончить диссертацию, пока сама не увижу этих документов, пока не подержу их в руках, не почувствую хранящегося в них запаха того времени.

– Уговорила… А теперь ступай в ванную, вода остывает.

Татьяна вышла из ванной комнаты, облаченная в халат сестры. Та сидела в кабинете у компьютера, выстраивая какие-то замысловатые графики. Рядом стояла чашка с кофе и пепельница.

– Подсаживайся… – буркнула Александра, уткнувшись в монитор. – Кофе будешь?

– Нет, я допью свой чай… А что это у тебя за графики?

– Астрологический расклад сегодняшнего дня, всего-навсего…

– И что он тебе поведал?

– Ты все иронизируешь… А состояние чрезвычайно критическое. Я бы даже сказала, катастрофическое…

– Объясни, а я постараюсь тебя понять.

– Хорошо, слушай… Согласно древнему арийскому учению, все в мире взаимосвязано…

– Эта взаимосвязь всего сущего характерна и для христианского мира, – вступила в диалог Татьяна.

– Согласна… Когда мы говорим о том, что все в мире построено «по образу и подобию». А теперь лишь на одну минуту представим, что это высшее «нечто», которое не есть Бог, или Создатель, задалось целью изничтожить все земное…

– Я думаю, что мы себя сами быстрее изничтожим… – вновь вступила в диалог Татьяна.

– Давай только не перебивать друг друга. Ты спросила – я отвечаю.

– Хорошо! – спокойно ответила Татьяна.

И Александра продолжила свой монолог:

– Этот год – год больших обольщений, иллюзий и маскарада. Зло всего мира вырядилось в белые одежды милосердия и сострадания лишь с одной-единственной целью – ожидания возможного воплощения Антихриста…

– Это просто невозможно, о чем ты говоришь? Везде только и пишут о возрождении веры…

– Как была наивной, так и осталась. Смотри. – И Александра, нажав клавишу, открыла на мониторе новые схемы. – Вводим важнейшие для авестийской астрологии и астрологии древних арийских космистов понятия Добра и Зла… Света и Тьмы… Или, чтобы было проще, Черного и Белого Ангелов. Так вот, позиции Белого Ангела сегодня прямо катастрофические. Он находится под тройным гигантским давлением в так называемом тау-квадрате с Черной Луной, Ураном и Узлами, показывающими медленную потерю живительных сил нашего государственного образования, разбитые надежды и даже крах… Наивные гламурные мальчики в министерских креслах со своими сладкоречивыми заверениями о выходе из очередного финансового кризиса… Неужели они не понимают, в какие игры ввязались…

– А если действительно не понимают…

– Грустно, значит, есть те, кто понимает, кто не только не боится катаклизмов последних лет, но и сам повсеместно сеет ветер, чтобы пожинать последующие бури, искусственно нагнетая атмосферу страха у народа и паралич у тех, кто во власти.

– А как же президент?

– Президент? Видится мне, что лишь переступи он дозволенную кем-то грань, искренне уверовав в то, что роль России в наступающей эре Водолея безгранична, и попытайся служить отечеству достойно, так тотчас будем поминать его за упокой…

– Да разве так можно?

– Все можно, когда Черный Ангел глумится над лучшим творением Создателя…

– Это ты про Россию?

– Это и про нас, про каждого из нас… Это нам всем, в особенности жителям столицы – этого нового Вавилона, Творец дает мощный энергетический пинок за повсеместное отпадение от веры…

– Говоришь, пинок, а я-то, дурочка, подумала, что какой-то шаловливый ангел тайком взял очки дедушки Бога и через его линзу рассматривает искомый город Москву на планете Земля, не догадываясь, что божественный свет, сфокусированный сей линзой, достигнув Земли, уже взял весь гигантский мегаполис в плотное дымящееся кольцо…

– Ты права… Уже вторую неделю, как этот, как ты говоришь, шаловливый ангел сконцентрировал такой жар, что он поражает на лету птиц, и они падают бездыханными на землю. Да и люди, в основном старики, больные, мрут словно мухи. И заметь, в большинстве своем без должного покаяния и сопутствующих церковных таинств. О каком возрождении тут можно говорить?

– Ну не знаю… – в раздумье ответила Татьяна.

– Хорошо, – еще более увлеченно заговорила сестра. – Давай возьмем для примера Москву. Когда-то она славилась тем, что в ней было сорок сороков храмов…

– Но ведь и сейчас строят новые храмы, верующим возвращают старые, раньше закрытые для них…

– И что из того? Давай посчитаем… На сегодняшний день в Москве чуть более двухсот храмов… Пусть даже четыреста… Мне не жалко, так как это ничего не меняет…

– Чего не меняет? – снова встрепенулась Татьяна.

– Ситуации… Смотри сама: на пятнадцать миллионов жителей мегаполиса четыреста храмов. В каждом храме в числе постоянных прихожан не более нескольких тысяч человек, и то по большим праздникам. К тому же среди них половина иноверцев и инородцев. Добавим сюда ярых коммунистов-атеистов – и на все про все остается не более трех процентов действительно верующих. Аналогичная картина по всей стране, включая мало-мальскую деревушку с приходом в пять старушек. Это и есть свидетельство повсеместного отпадения от веры. А иллюзия возрождения ее поддерживается лишь с помощью средств массовой информации и телевидения.

– Да кому же это надо? – уже с удивлением спросила Татьяна.

– Вероятно, тем силам, что более таинственны и могущественны, чем наше «великое и независимое» правительство. – И, распахнув руки, Александра добавила: – Ах, как же мне хочется прохладной осени и доброй русской зимы.

Сестры наконец-то улыбнулись друг другу.

– Но только договоримся, что в эти дни я не позволю тебе даже выйти из дома.

– Я не могу сидеть, у меня командировка всего на три дня…

– Но и я не хочу тебя здесь похоронить, вообще не люблю покойников.

– Мне нужно идти…

– Я тебя предупредила… Ты не маленькая, решай сама. Могу лишь дать марлевую повязку и святой воды в термосе.

– Спасибо…

– Помешалась на своем «Коньке-Горбунке», фанатичка упертая… – произнесла Александра, выходя из спальни.

– И за это спасибо…

На следующий день после легкого завтрака сестры нежно распрощались.

Татьяна спешила в библиотеку.

Когда на лестничной площадке раскрылись дверцы лифта, то Вяземская увидела в кабине двух человек с противогазами на лицах.

Она вошла, створки сомкнулись, и отлаженная машина устремилась вниз.

Не обращая внимания на нового пассажира, люди в противогазах продолжали начатый диалог. Голоса напоминали утробные, но разобрать слова Вяземская смогла.