Стасс Бабицкий - Перелётный жених. Книга первая

Вопрос не вызвал бы заминки в трезвом мозгу – все так просто: назови любое имя, никто не проверит. Но пьяный мозг всегда немножко на изнанку вывернут, или даже совсем. Как назло в тот же миг все имена стёрлись из памяти. А ведь звали же как-то маму, первую любовь, космонавта Терешкову… Ничего! У-у-у, да ты поплыл, братишка. Сломался. Если простое любопытство и дружелюбный тон из колеи выбивают, то что же будет на допросе?! А ты туда непременно попадёшь, поскольку сейчас новые скандинавские друзья раскроют твоё враньё и навсегда вычеркнут из жизни. Хватит щипать себя за ухо. Соберись! Лев в панике уставился на приятеля, – чего ж ты молчишь, Жук, давай выручай. И вдруг сообразил. Ухватился за соломинку.

– А-а-александра!

– Как ми-и-ило: Лев и Алиек… сандра, – протянула Илта почти без запинки. – Хотя у финнов есть примета, что для гармонии в семье имя мужа должно быть длиннее, чем имя жены.

Она погрустнела на секунду, но в день свадьбы настроение всех невест постоянно стремится вверх, как пузырьки в шампанском.

– Но вы же не финны! Значит, на вас примета не действует, – просияла Илта. – А сколько лет Алиек… сандре?

Снова паника. Лев вцепился в мочку уха, но сейчас проверенное средство не помогало. Зато очнулся Жуков, которому «намёки» приятеля оттоптали обе ноги.

– Лучше скажите, не опасно ли на вашем дирижабле через море лететь? – перевёл он тему. – Это ж часов двенадцать…

– Вообще-то десять. А дирижабли совсем не опасные. Раньше опасные, теперь нет…

Торбен не только говорил, но и показывал: взял из хлебной корзинки белую булочку и «полетел» над столом.

– Сто лет назад баллон заполняли водородом и иногда, довольно часто… Происходил взрыв.

Тут он разорвал булочку на три части и стал есть, окуная в кофе.

– Сейчас в баллоне гелий, – продолжил летчик с набитым ртом, – он не взрывается.

– А вдруг мотор заглохнет и мы рухнем в море? – придётся лететь в любом случае, Лев уже смирился, но инстинкт самосохранения снова высунул свою древнюю чешуйчатую мордочку из черепашьего панциря.

– Не-не-не, – датчанин уверенным щелчком загнал страхи обратно, в поздний палеозой. – Вот ты, Лев, можешь нарушить законы своего государства… Зачем побледнел? Я же просто, к слову… Хорошо, прости мою бестактность! Кто угодно может нарушить законы своего или чужого государства, но законы физики незыблемы. Дирижабль – это летательный аппарат, который легче воздуха. И если даже моторы заглохнут, он просто будет лететь по воздуху. Правда тут уже куда ветер дунет.

Торбен посмотрел на часы и одним глотком допил кофе. Пора отправляться, иначе не впишемся в полетный график! А там радары, истребители, ПВО – и все точность ценят, за опоздание могут наказать. Счёт, пожалуйста!

Официанта перехватил Жуков, гордо размахивающий бумажником: Россия – щедрая душа.

– А где же… – недосказанность объяснялась просто: новоиспечённый пассажир дирижабля не знал, как эта штука называется на иностранных языках (Плант, Пэйдж, лестница в небо… Но не вспомнить, хоть порвись на британский флаг), поэтому просто обрисовал руками продолговато-выпуклый силуэт.

– Прямо над нами, – Лев решил, что вот теперь он точно угадает, куда укажет летчик. По логике: на потолок. Но Торбен махнул рукой куда-то влево, где за резным шкафом притаился выход на крышу.

Отель строили в 1930 году, поэтому на самый верх «Башни» архитекторы воткнули высокий шпиль, а точнее – причал для модных в ту эпоху дирижаблей. Лев увидел его, несмотря на дождь ливший уже сплошной стеной. Крыша была относительно сухой, потому что пол неба закрывала огромная сука…

И не смейте шикать. Махина реально, так и называется: SUKA! Дирижабль качнулся от налетевшего ветра, сразу бросились в глаза громадные буквы, выписанные красной краской по серебряному боку. Потом развернулся, стала видна вся надпись, целиком: SUK AF SOLEN.

– Моя малышка называется «Солнечный вздох»! Правда, это прекрасно? – в голосе Торбена слышались нотки чисто родительского хвастовства.

Ничего себе «малышка»… Воздушная сфера, на быстрый взгляд, метров тридцать в длину, вздрагивала и покачивалась туда-сюда на длинном тросе. Под ней, поминутно касаясь крыши, висела стальная кабина, ненамного уступавшая в размерах автобусу. По полтора метра отъедали кабинка пилота (впереди) и туалет (соответственно, в хвосте). Между ними разместилась обзорная зона с прозрачными панорамными стенами и двумя диванами. На столиках, прикрученных по бокам от посадочных мест, ждали шампанское и всякие закуски, заботливо расфасованные по маленьким пакетикам и пластиковым боксам. Такая, знаете, каюта, полная уюта.

Илта присела на дальний от входа диван, сразу утонув в мягких подушках, и сбросила туфли с непривычно-высокими каблуками. Дотянулась до бутылки с шампанским, похлопала рядом с собой хозяйским жестом, приглашая Льва присоединяться.

– Дорогой друг, вы не представляете как это скучно, когда Торбен рулит у себя в уголочке, а мне и поговорить не с кем. Всю дорогу до Хельсинки я умирала от тоски. Но теперь появились вы и хочется побольше узнать про вашу невесту Алиек… сандру. Расскажите мне все-все, не скрывая!

Лев что-то пробормотал, но ответ заглушили взрыкнувшие моторы. Дирижабль отлепился от шпиля и теперь поднимался вертикально вверх. Увидев возможность улизнуть, чтобы собраться с мыслями и продумать легенду, Лев отступил на заранее намеченные позиции. Говоря проще, сбежал и заперся в туалете.

Лев Мартынов :-( болеет

4 апреля, 0:15

Где-то над Балтийским морем

Доступно: Илта Хейккиля, Торбен Клеменсен

Сначала он притворялся. Вполне успешно имитировал звуки, так точно и подробно описанные в песнях панк-групп, но в приличном обществе совершенно неприемлемые. Однако минут через двадцать Льва затошнило по-настоящему: то ли вжился в образ, а скорее всего молочная уха тому причиной. Да ещё лёгкая качка дирижабля вызывала морскую болезнь, хотя в данном случае, скорее воздушную. Право слово, ну не водку же во всем винить…

В паузах он, совсем обессиленный, прислонялся лбом к холодному стеклу иллюминатора. Окошек здесь было два – все-таки машина экскурсионная, а туристы даже в уединении готовы любоваться красотами окружающего пейзажа. Посмотрите налево, повернитесь направо… Сейчас по обе стороны виднелись лишь редкие звёзды, подмигивающие сквозь дыры в черных-пречерных тучах. Так, понятно, воздушный корабль летит ниже облачного слоя. Значат до земли, точнее до поверхности моря, не больше пятисот метров. А скорее около трёх сотен. При мысли о высоте, снова замутило. Ох-ох-ох…

Время от времени к тонкой перегородке подходила Илта, тактично постукивала пальцем и спрашивала: все ли в порядке? Да, врал Лев по-русски. Все зашибись. Разве не заметно?! Выходить он не торопился, все ждал, когда эта любопытная женщина угомонится и заснёт. Но сам провалился в какое-то тревожное забытьё, сменившееся вскоре спокойным посапыванием.