Юрий Михайлов - Полина

– Сейчас, через пару рюмок, вы у меня в ручей полезете купаться… Это же чистый спирт с добавками…

– И что такого?! – С вызовом бросила Галина. – Я пила чистый спирт с художниками. Прелесть! Голова не болит…

– Очнись!! С тобой рядом ребенок! – Не выдержала, повысив голос, Полина. – Семен Семенович, вы как пожелаете, а нам, как говорят, «спасибо за угощение»…

– А я тоже не пью водку… Но это же бабушкина настойка… Немножко-то можно.

– А давайте пиво пить! – Заорала Любовь. – Настоящее, чешское! И раки уже сварились…

Тут Полина, чтобы предотвратить большую беду, промолчала. Засиделись с пивом и раками почти на два часа. Любовь все равно развезло, пришлось укладывать ее в тенечек, на переносную перину. Галина оказалась крепким орешком: она с генералом еще пару рюмок выпила настойки, а потом уже принялась за пиво с раками. Держалась она молодцом. За неимением объекта обожания молодой генерал стал ухаживать за старшей дочерью Полины.

«Господи, – молилась Полина, – приворожи этого лампасного генерала к дочке моей, Галине. Ведь хорошая девочка… Но может пропасть… Тут бы не заскучала, рожала бы ему через год детишек. И я бы при деле была. Клянусь! Не брошу ее, буду всегда рядом!».

Песни запел генерал, громко и как-то по-военному, словно через трубу проходил через его горло звук. Полина показала на спящую Любовь, предмет его обожания, и он тут же умолк. Стали говорить за жизнь. Галина делала пасы в сторону генерала. То рукой дотронется до его руки, то, при смехе, плечом прижмется к нему. Полина понимала, что не лежит у Семена душа к Галине… Тут уж ничего не поделаешь!

– Ребятки, вы бы отнесли все в дом да, заодно, и посуду бы сполоснули, – так, между делом, сказала Полина, не отрывая головы от книги.

– Этт-то мы мигом, – расфрантился генерал, стал в ту же корзину собирать посуду и недоеденные овощи и фрукты. Галина взялась активно помогать ему.

Их не было около часа, хотя в доме еще от мужа оставался прекрасный водопровод с горячей и холодной водой. Но Полина сидела и читала: дочери под 30 лет, та сама не раз подчеркивала, чтобы мать не лезла в ее дела. Вернулись они к ручью окружным путем, как будто прошли краешком березовой рощи, с тыла прикрывающей дачу Полины. Корзина – пуста: Семен все свои подарки оставил в доме. Он явно смущен, пытается что-то смешное рассказать из военной жизни, получается не смешно, а, наоборот, грустно. Потом он долго благодарит Полину за гостеприимство, за то, что у нее такие прекрасные девочки. И вот главное: «Он так рад знакомству с Галиной…»

– А мы вот тут решили, что сегодня еще успеем съездить в город, на вечерний сеанс в кино… Если уж опоздаем на электричку, то позвоним, чтобы вы не беспокоились.., – сказал генерал.

– А я часто работаю по ночам, когда готовим выставки, – сказала Галина. – Так что мама к моим отлучкам привыкла. А сегодня вот день абсолютно свободный! Можем же мы, как белые люди, сходить в кино? Тысячу лет не была…

– Галина Павловна, мне форму надеть или цивильный костюм?

– Ночи еще холодные, – сказала как бы между прочим Галина. – Я бы мундир надела.

– Пять минут, по-военному! И я буду готов!

Полина внимательнейшим образом посмотрела на Галину и все поняла без слов. Галина надела свое лучшее платье с мятым шарфиком, модные туфли на высоченных каблуках, сумочка отливала матовой крокодиловой кожей.

– Мы будем у него в подмосковной квартире… Это в Подольске, если я правильно поняла.

В это время проснулась Любаша и с места в карьер:

– Кто, куда собирается? И я хочу в город… В Подольск…

– Так, красавица моя, ты сейчас примешь душ, хорошенько покушаешь, а потом мы посмотрим, куда мы тебя отправим, – серьезным голосом сказала Полина.

Любаша захныкала, снова повалилась на перину и вроде бы даже снова уснула.

А молодой генерал и Галина бережком ручья дошли до мостков и там их руки соединились. Это еще успела разглядеть Полина.

Любаша за секунду вскочила на свои длинные стройные ноги. И первый вопрос:

– Галка увела у меня генерала?!

– Надо меньше спать, – сказала Полина.

– Ма, ну это честно?

– По отношению к старшей сестре – даже очень честно…

– Ну, хорошо… Ма, ты меня сегодня отпускаешь в общежитие?… Я с девчонками прохожу полкниги и утром возвращаюсь к тебе отсыпаться.

– Надеюсь, это воспринято тобой не как компенсация за упущенного генерала? – Особо подчеркнуто проговорила Полина.

– Ма, это пошло… Он старик. Ему – за 50!

– Тогда будем считать, что мы договорились… Кстати, автобус на Москву пойдет через… 18 минут. Поторопись! Мне бы не хотелось, чтобы ты моталась на электричках.

– Есть, ваше благородие… Нищему собраться, что подпоясаться!

Есть такое понятие – турист по природе: сунул ноги в кроссовки, поменял майку на свежую, провел расческой туда-сюда по волосам, рюкзачок за спину забросил и можно в путь. Вот и Любови то ли в силу своей молодости, то ли в силу природной стройности и практически идеальной пропорциональности частей ее юного тела, все подходило как к модели. Переодевшись буквально за минуту, она подбежала к матери, поцеловала ее в лоб, успела выклянчить немного денег и вихрем помчалась на конечную остановку автобуса.

«Опять я одна, – подумала Полина, но тут же постаралась прогнать эту мысль. – Если за все надо платить, то я отделываюсь слишком легко. Любаша меня точно любит. Галина – не поймешь: если презирает, то не пойму за что. За свои неудачи? Ну, нет божьего дара, не лезь в художники, служи критиком, не выпендривайся… Сколько людей так живут да еще и свои кружки и даже школы держат? Или неудачи в личной жизни на меня хочет повесить: слишком требовательна я была в свое время? Режим, экзамены, вуз – все под контролем. Ну, а как же по-другому?…

Не ври, Полина, не лицемерь. Ведь ты предполагала, что ее жизнь может именно так пойти? Да, почти уверена была в этом. Почему мальчика-еврея отпихнула? Почему никуда ее не отпускала: ни на этюды летом, ни на практику в художественную школу. Закрывались какими-то дурацкими справками… Ну, и чего добилась? Если не изменяет память… генерал у нее, пожалуй, седьмой будет. А что вы скажете инженеру из ДЭЗа? А вдруг с генералом все же что-то получится? Но никто не верит в это, и ты, в первую очередь. Ну, а все-таки, представь на секунду? Не можешь? Вот так-то! А теперь я сама себе могу сказать: «Пошла по рукам, Галка. Господи! Стыдно-то как…».

Полина заплакала, отшвырнула книгу: она чувствовала, как кровь подступает к рукам, что пройдет еще минута-другая и нестерпимый зуд начнет терзать ее. Она встала с шезлонга, быстро пошла, почти побежала в дом. Сорвала с себя одежду, выхватила из аптечки большой пластмассовый пузырек и стала натирать его содержимым руки, плечи, низ живота, ноги. На этот раз она успела предотвратить разрастающийся по всему телу нестерпимый зуд. Легла голая на диван, прикрыла полотенцем лицо и затихла.