My.Self. Harmony. - Маленький Принц

Девушка была хороша собой: худенькая, среднего роста, бледная, с чувственными чертами лица, голубыми глазами в обрамлении чёрных ресниц… При этом с огненно-рыжей копной длинных вьющихся волос, всегда собранных в аккуратную причёску. Ещё у неё была большая грудь и задница, что делало Блашмур желанной для многих парней и нескольких подсудимых, которых ей приходилось защищать. Девушка относилась к такому «подарку природы» с иронией, но лишний раз старалась не особо выделять зону декольте или свои ягодицы, чтобы не привлекать излишнее внимание туда, куда ей было совсем не нужно. Несмотря на подобные ухищрения, она выглядела элегантно, как самая настоящая леди… Намного элегантнее, чем её бывший парень, стоявший сейчас в каких-то домашних штанах, мятой футболке и с бардаком на голове.

– Разве, мама ничего тебе не рассказала? – лениво спросил Джимми, присаживаясь за стол.

– Я едва ли смогла понять хоть что-то в потоке воплей и возмущений, – спокойно ответила девушка, отпив напиток из чашки, – Итак?

– Я попросил её усыновить одного парнишку. А она завелась и сказала своё строгое «Нет».

– Интересно. Может, ты начнёшь с самого начала, как принято, а не с конца, как ты хочешь? – Корнелия положила ногу на ногу.

– Зануда, – ухмыльнулся Джеймс, – Хорошо. Я устроился работать в детский дом воспитателем чуть меньше недели назад. В младшую группу. И случайно познакомился с одним мальчиком… Он никому там не нужен. Его только терзают все, кому не лень: бьют, обижают, воспитательница одна вообще нож метнула – у него теперь порез на локте нехилый. Я просто не хочу, чтобы он так и продолжал там гнить. Мне нужно его вызволить. Но… Видишь, мама отказала. Возможно, мне придётся вытаскивать его оттуда как-то самому, – брюнет нахмурился и тоже отпил из чашки, а потом поднялся со стула и пошёл искать сахар, – Тьфу, горько-то как… Ты совсем обо мне не заботишься, сестричка: запамятовала даже, что я не могу пить чай без сахара, потому что он противный.

– Джимми, ты понимаешь, что если ты усыновишь этого ребёнка, то не сможешь вот так просто от него избавиться, когда он тебе надоест? Это не игрушка. Это человек. Маленький, но человек. Тебе придётся воспитывать его, как своего собственного сына, – медленно проговорила рыжая, пока её собеседник перемешивал сахар в чае, ударяя ложкой по стенкам.

– Конечно, я это понимаю, – хмыкнул Джеймс и вытащил столовый прибор, – И я к этому готов. Но я его не то, что усыновляю… Я собираюсь быть его опекуном, а не приёмным отцом. Звучит это как-то паршиво.

– Сколько лет ребёнку?

– Пятнадцать, почти шестнадцать.

– Он… Даже уже и не ребёнок. Я думала, он совсем малыш, раз живёт в детской группе.

– Нет, – он помотал головой, – это ради его же безопасности.

– Но, насколько я поняла твою маму, он калека, верно?

– У него просто неправильно срослась нога много лет назад. Она не двигается в лодыжке и болит.

– И ты готов работать всю жизнь ему на лекарства? – фыркнула Блашмур.

– Да, готов, – упрямо парировал Хэлман, – Я найду ему врача, буду за ним ухаживать, что бы ни случилось…

– Понимаешь ли… – девушка вздохнула и постучала своими длинными перламутровыми ногтями по столу, – Ты не сможешь забрать мальчика себе. У тебя для этого должны быть жена, определённый доход, своя квартира… Откуда ты возьмёшь эти бумаги, которые смогли бы подтвердить хоть что-то из этого, если ты одинокий художник, живущий на съёмной квартире без гроша?

– Ты мне в этом поможешь, – он ткнул пальцем в её сторону.

– Я?! – переполошилась рыжая, прижав руки к груди, – Ты знаешь, что подделка бумаг карается уголовно…?

– Измена дружбе тоже карается, правда, не уголовно, Корнелия. Я перестану с тобой общаться, если ты мне хоть как-то не поможешь, – серьёзно произнёс Джеймс и откинулся на спинку стула, – Заберу ключи, перестану отвечать на сообщения и пускать на порог. Ещё расскажу твоему новому парню все гадости, о которых я знаю всю жизнь и поклялся держать в тайне.

– Фу, Джимми! От силы я смогу стать твоим адвокатом или соучастницей преступления, если ты подделаешь бумаги или выкрадешь мальчика. Быть может, для него уже нашли подходящих кандидатов на роль родителей…? – неуверенно произнесла она, водя пальцем по краю блюдца.

– В этом приюте уже около пяти лет не появляются люди, желающие хоть кого-то усыновить. Послушай, – он навис над столом, -обычные дети, у которых всё в порядке, не рыдают во сне в голос. Этот мальчик помимо прочего ещё и жертва домашнего насилия. Или как это на вашем птичьем языке закона и порядка правильно звучит? Его отец с четырёх до шести лет избивал и насиловал, в общем. А что ты мне предлагаешь? Уповать на то, что однажды хоть кто-то забредёт и заберёт его оттуда? Может быть уже очень поздно, когда хоть кто-то на это решится. Его здорово сломали за все эти годы. Осталась последняя соломинка, после чего пути обратно не будет. Он станет таким же отвратительным упырём, как и его одногодки, пытающиеся убить свою воспитательницу уже не первый год. Он достоин намного большего, чем, Богородица меня за ногу, сидеть у чёрта на куличиках взаперти и ждать чуда, которого никогда не случится.

– Ты закончил? – равнодушно спросила Корнелия, когда он утих.

– Да, закончил, – хмуро ответил Джимми.

– Вот кому надо было идти в адвокаты, а не в художники… Эх, Джимми-Джимми-Джимми… – она покачала головой.

– Что, юридически даже не попытаешься остановить меня? Где цитаты из ста миллионов кодексов, указывающих на то, что я ничего не могу сделать? – он отчаянно посмотрел в её глаза.

– Не психуй с утра пораньше. – она усмехнулась. – Хорошо. Тебя не сбить с пути – значит, ты действительно решился и пойдёшь до конца. Протяни ещё один день без глупостей. Я знаю одного человека, который шарит в делах, связанных с усыновлением. Мне скажут, что делать, тогда сможешь пойти и набедокурить. А пока… Потерпи.

– Ты… Действительно мне поможешь?

– Чем смогу. Это не значит, что у нас что-то выйдет или вроде того… – тяжело вздохнула девушка.

– Спасибо тебе, – он кротко улыбнулся.

– Пока не за что. Но ты будешь у меня в должниках до конца жизни, Джим!

– Я в курсе, – он засмеялся, отхлёбывая подслащенный чай.

С груди свалился крошечный осколок булыжника, сдавливавшего его сердце. Джимми надеялся, что коллеги его подруги смогут придумать хоть что-то, чтобы он смог забрать Кая. Даже если и нет… Он готов был пойти на преступление, шантаж и угрозы, лишь бы дать подростку то, чего он лишился: радостное детство, друзей, физическую полноценность, любовь, комфорт и безопасность. Эта мысль вселяла в него решимость и веру, что всё обязательно получится. Пока он укладывал в свой небольшой рюкзак бинт и пару пузырьков с разными жидкостями: всё-таки обещал, что найдёт более подходящую повязку для той раны. Совсем маленькая вещь, которую он пока может сделать для мальчишки.