Александр Филиппов - А вот ещё случай был… Занимательные истории

– Как упоительны в России вечера…

Любовь, шампанское, закаты, переулки…

Балы, красавицы, лакеи, юнкера,

И вальсы Шуберта, и хруст французской булки…

Как упоительны в России вечера…

Это уже певец выводил – статный, рослый, с мощной, не прокуренной грудью.

И Клифт поддался всеобщему настроению, соглашаясь легко, что, действительно, чёрт возьми, упоительны вечера в России, когда жрёшь жареных поросят с заморскими каракатицами, а не хлебаешь баланду из алюминиевой миски. И если уж кто достоин из всей этой гоп-компании, насладиться заслуженно сегодняшним вечером, так это он, столько переживший и натерпевшийся уголовник…

– Симфонический квартет. Академический, – хвастливо, будто сам с музыкантами на скрипках пиликал, шепнул Лисицин. – Им Бетховена, или, к примеру, Шопена какого-нибудь сбацать – раз плюнуть. На их концерты билеты народ за полгода вперёд раскупает. Из тех, кто в такой музыке шурупит, естественно. А мы только свистнули – вмиг прибежали.

Клифт, обратив на музыкантов хмельной взор, гаркнул, перекрывая мелодию:

– А «Мурку» смогёте?!

– Смогём! – не моргнув глазом, склонился в полупоклоне певец, и кивнул музыкантам. Те – две барышни в длинных, до пят, чёрных концертных платьях, и два мужика того же благородного вида – во фраках, белых манишках, с гривами седых, в артистическом беспорядке всклокоченных волос, разом резанули по струнам смычками:

– Или тебе, Мурка,

Плохо было с нами,

Или не хва-а-атало барахла?

Уже совсем стемнело, когда Клифт выбрался из-за стола, и вышел, ступая по росистой траве, на бережок.

Туманясь, катила в кудрявой лесистой пойме река, подзадоренными не слыханными раньше здесь скрипками, завели свои песни лягушки, квакая особенно страстно, будто доказывая, кто в этом доме настоящий хозяин. Стремительно бросались с окрашенных багровыми отблесками заката небес на тёмную воду припозднившиеся чайки, а потом взмывали, выходя из крутого пике, с добычей – мелкой рыбёшкой.

– Эх, хорошо-то как, Господи, – вздохнул, расправляя жирную грудь, Борщёв. – Хоть офис переноси сюда! Будущим летом, – обернулся он к Клифту, – мы здесь основательно обоснуется. Постоим турбазу, лодочную пристань, баньку. А ваш персональный коттедж на месте детского дома поставим. Старое здание с фасада подновим, что бы колорит усадьбы помещичьей сохранить, а внутри наполним, так сказать, современным содержанием. От города здесь недалеко, дорогу проложим, заасфальтируем. Полчаса – и вы в тишине, на свежем воздухе.

Клифт недоумённо воззрился на заместителя по общим вопросам:

– А сирот куда? Новый дом им построим?

– На кой?! – возмутился Борщёв. – Мы никому ничего строить не обязаны. Наша компания, как социально-ответственное предприятие, налоги в бюджеты всех уровней исправно платит, спонсорскую помощь учреждениям социальной сферы оказывает. Например, вот эта благотворительная акция нам в двадцать три тысячи долларов обошлась…

– Дороговато нынче плюшевые мишки стоят… – заметил мимоходом Клифт.

– У меня всё подсчитано, – с хмельной обидой взвился заместитель. – Тысяча долларов – на подарки сиротам, две тысячи – журналюгам, да двадцать тыщь баксов – на банкет. На лоне природы. А что? Заслужили!

– Ну-ну, – поражённый такой арифметикой, кивнул хмуро Клифт. – Игрушек сиротам на тысячу долларов подарили, а пропили по этому поводу – двадцать… А детдом-то куда всё-таки денете?

Борщёв, отвернувшись к реке, расстегнул ширинку, помочился шумно, с бульканьем, в воду. С визгом застегнул молнию:

– Да нам-то с вами до этого, что за дело, Юрий Степанович! Ну, перебросят здешнюю ребятню в другие приюты. Я, дело прошлое, когда год назад впервые сюда приехал, на это место сразу глаз положил. Природа первозданная, и город под боком. С главой района провентилировал этот вопрос. Ему, между прочим, детский дом на его территории муниципалитета на хрен не нужен. Головной боли, мороки много, и никакого навара. Потом мы с ним эмчеэсников подключили. Ну, заплатили кое-кому, естественно. У каждого в таком деле свой личный интерес должен быть. Они и давай землю рыть, предписания строчить. Дескать, детский дом расположен в пожароопасном здании, ветхом, деревянном, позапрошлого века постройки. Ну, там ещё много чего – проводка, противопожарная сигнализация, отделочные материалы. Короче, о детях мы позаботились. Теперь проще новое здание построить, чем в этом все недостатки устранить. В итоге добились постановления о закрытии этого богоугодного заведения. Надеюсь, что уже к осени участок освободится, будет выставлен на торги, ну а приобрести его нашей компанией – дело техники. Эта система у нас хорошо отработана.

Клифт слушал, курил духмяную сигаретку, затягиваясь глубоко, до треска, и радовался, что в темноте собеседник не может видеть его лица.

А оркестр всё надрывался в кустах:

– Вино, шампанское, лакеи, юнкера…

Как упоительны в России вечера…

Банкет продолжался.

На следующий день случилось, наконец, то, ради чего Клифт столько времени терпел этот цирк со своим превращением в нефтяного магната. В кабинет к нему вошли главбухша с кассиром, и не без усилия водрузили на приставной столик чёрную спортивную сумку.

Дарья Сергеевна широким жестом, словно фокусник, расстегнул металлический замок-молнию, и указала наманикюренным пальчиком на толстенькие пачки купюр, заполнивших до отказа объёмистое нутро:

– Подъёмные, зарплата, квартальная премия… Как вы распорядились, наличными. Пришлось вчера всю выручку «Нефтепромбанка» выгрести. Поэтому купюры в пачках разного достоинства. Всего пять миллионов отечественных рублей. Будете пересчитывать? – улыбнулась она.

– Да что вы, – осклабился, в свою очередь, Клифт. – Спасибо, выручили. Деньги мне, скажу откровенно, понадобились для одной конфиденциальной сделки… не хотелось бы оставлять следов перечислениями со счёта на счёт… ну, вы меня понимаете…

– Конечно, – заговорчески подмигнула главбухша. Кому же, как не ей, в конце концов, в таких махинациях знать толк!

Клифт с деланным равнодушием подхватил сумку и небрежно пихнул под стол – подальше от любопытных глаз.

«Вот и всё», – подумал он буднично. – «Сейчас покручусь здесь для виду с пол часика, и – на вокзал. Только меня и видели!».

Отсидев это время как на иголках, он секунда в секунду надавил на кнопочку селектора, и скомандовал Гиене Львовне:

– Машину мне. Я тут отъеду по делам ненадолго…

Подхватил сумку, и, кренясь слегка на бок под тяжестью денег, покинул свой кабинет.

На выходе из здания его уже ждал чёрный джип-катафалк, и персональный водитель, Серёга, (имя он узнал давеча), предупредительно попытался подхватить саквояж.