Игорь Головко - Собаки моей жизни

Иногда появлялись трудности при вывозе Джима с дачи. Дело осложняла безумная боязнь моей ещё одной, но на это раз действительно, пусть и двоюродной, тётушки, Кати. В «босоногом» детстве на лестнице своего дома она столкнулась нос к носу с огромным псом, порода которого для Истории осталась тайной, и он рыкнул. Всё! Этого хватило на всю жизнь. Она безумно боялась больших собак, предпочитая обходить и маленьких. А как не подвезти на машине родную двоюродную тётю, с которой свела нас жизнь очень плотно? Да ещё человека, спасшего, как врач, множество человеческих жизней, среди которых были и жизни родственников, включая мою окончательную. Кому интересно, может глянуть в Интернете на «Екатерина Михайловна Вихляева». Как вы уже поняли, семья у нас была очень большой и очень дружной, и количество «юродов» на эти взаимоотношения не влияло. Чувствую, что надо написать о семье отдельную книгу.

При «эвакуации» с дачи в Семхозе мы сначала сажали тётю на сидение рядом с водителем, затем запускались на заднее сидение другие родственники, и самым последним Джим заползал на их колени, так как «его» место в багажном отделении всегда оказывалось заваленным багажом. При этом командовали ему: «Тихо!», и бедный пёс, молча сопя, в неудобнейшей позе, ехал пару часов до дома, практически не шевелясь и ни разу не пикнув. Поразительное понимание ситуации. А член-корреспондент Академии наук Екатерина Михайловна Вихляева, величайший акушер-гинеколог современности, в эти трудные поездки вела себя, как страус, запустивший голову в песок: собаку не видит, значит, её и нет. Как прирождённый клаустрофобик, я прекрасно понимал её состояние и редко свойственное женщине мужественное терпение.

Естественно, Джим был обучен ещё предыдущими хозяевами подавать лапу. Жили мы в то время небогато, если не сказать бедно, и его подача лапы в зимне-летне-осенний период, то есть, когда холодно, оборачивалась дырками в дико дорогих колготках жены. И мы поняли: больше никогда ни одну собаку не будем обучать этому простому, но очень вредному действу Ради минуты славы терять хрупкую вещь, да пусть просто пачкать одежду смысла не имеет. Обученная этому собака и без команды, когда просит что-то от человека, пытается подать немытую, когтистую, неотманикюренную лапу. В дальнейшем мы собак подаче лапы не обучали. Но заметили, что все гости, кто не боялся собак, обязательно требовали лапу и, когда обнаруживали, что собака этого не умеет, немедленно начинали её учить. Иногда это случалось в момент отсутствия хозяев, которые могли бы хоть как-то повлиять на ситуацию, и встречали их радостными криками о своих успехах, пытаясь тут же продемонстрировать достигнутое. И очень удивлялись нашей печали. Да… Люди очень стандартны в своём отношении к собакам. И не только…

Отдельные людишки начала восьмидесятых, разгорячённые пропагандой того времени, что собаки «всё мясо в стране съели (и помогали им в этом военные)», зачастую вели себя неадекватно. Когда мы выходили гулять, бабки – «совесть двора», постоянно сидящие на лавочке у подъезда – строили ему рожи, издавали мяукающие звуки и даже присаживались, как будто хотели в туалет, что-то изображая. Наш дог гордо проходил мимо, не реагируя на провокации. Мне при этом вспоминался один знакомый молодой собачник, который на ругань очередной активной женщины – мужчины, как правило, к таким делам индифферентны – по поводу его гуляющей по парку вольно и без намордника боксёрихи обычно отвечал: «Да что Вы, у неё же зубков нету». И если женщина на это грубо реагировала, тихо цедил: «Дура ты, бабка. Потому и не растёшь». Звучало это для моих ушей как-то не очень. Но забавно. И в момент встречи с «совестью двора» очень хотелось сказать какую-то грубость, но я сдерживался. Это же не их вина, а скорее – беда.

Пёс, как и все собаки моей жизни, понимал многие человеческие слова. Жена, уходя в магазин, обычно говорила: «Джим, я иду в магазин и обязательно тебе что-то принесу». Тогда Джим, перегораживающий обычно дверь своим мощным корпусом, не желая расставаться с нами ни на минуту, делал шаг в сторону. Приходя из магазина, жена ставила пакет молока или что-то другое на холодильник и говорила: «Это для тебя». Собака садилась и как загипнотизированная смотрела на этот предмет, спокойно ожидая, даже долгое время, пока не получала его содержимое. Под его столик с отверстием для миски мы всегда клали газеты. Редко можно встретить породу, которая ела бы так грязно. У догов и других догообразных собак губы переходят в висящие брыли, через которые любая жидкость – и не только – льётся, как из ведра.

Однажды, придя из магазина и разбирая сумку, жена временно положила кусок сливочного масла, около килограмма, завёрнутый в плотную вощёную бумагу, на подоконник и занялась раскладыванием купленного по полкам холодильника. Когда обернулась, масла на подоконнике не обнаружила. Рядом сидел счастливый Джим и преданно смотрел в глаза. Нигде не было ни ошмётка бумажки. Видимо, он проглотил предмет целиком, вместе с «фантиком». В тот момент мы больше всего боялись, не будет ли псу плохо. Даже поноса не было.

Нечто подобное, но с последствиями, случилось, когда я заболел простудой. А врачи в то время советовали все простудные заболевания лечить огромными дозами аскорбинки (аскорбиновой кислоты). Она продавалась в бумажках в виде порошка. Я разложил перед собой на стуле массу этих бумажных пакетиков и постепенно, по указанной врачами норме, проглатывал их содержимое. Джим усёк – ест. Значит, вкусно. И, когда я заснул, слизнул всё оставшееся. Конечно, вместе с упаковкой. Поначалу я не заметил пропажи. Но, когда по утру пред мои очи появилась его голова, вскрикнул от неожиданности. Надо мной склонилась – я лежал на диване – огромная, толстая, раздутая, как воздушный шарик, красная вместо серой морда. Уже через несколько минут мы догадались о причинах опухлости и покраснения. Хорошо ещё, что от тёти Леры нам достался «в наследство» её любимый ветеринар. Он приехал, сразу выписал димедрол, противоаллергический препарат, и уже на следующее утро к нам прибежал наш обычный голубой, а не красный, пусть и местами, дог. Очень печально, когда собаки болеют, особенно по твоей глупости и неорганизованности. Они не могут пожаловаться, где болит. Если есть зверь в доме, то надо, как говорил один из моих друзей, подозревать.

Джимка оказался необычайно наблюдательной собакой. Он молча садился рядом, приглядываясь к тому, что мы едим. Ему давали попробовать. Если ему не нравилось, он выплёвывал и отходил. Однажды мы раздобыли большущую банку маслин и решили полакомиться. Это происходило, как я уже упоминал, в начале восьмидесятых двадцатого века, когда, несмотря на комментарии журналистов двадцать первого, совершенно не было голодно, но с точки зрения деликатесов случались проблемки.