Нина Еперина - Москвичка в кавычках

Боже, каким же он оказался обыкновенным… Очень похож на двухэтажное общежитие в моем маленьком провинциальном городке. На первом этаже домика по пять окон, крылечко в три ступеньки, по центру маленький балкончик, подпертый двумя колоннами. Часть посаженных вокруг деревьев уже засохла, остальные стояли такие хилые и замученные жарой, что даже жалко стало. Безобразие! На закрытые дачи воды хватает, а на пять деревьев, которые видели Гагарина, нет!

После экскурсии на полигон (заасфальтированная площадка размером с несколько стадионов) нас разделили (на мальчиков и девочек) и повезли куда-то. Сразу за парадными воротами к крутому особняку из стекла, машины с девочками поехали направо, а с мальчиками – налево. Оказалось, что мы приехали в резиденцию правительства! У входных дверей нас встретила молодая девушка в очень красивом брючном костюме и очень длинным маникюром на ногтях:

– Прошу следовать за мной! – выдала она полубасом.

Вы угадали! Ну, конечно, это был… молодой мужчина.

– Интересно, а наших мужиков тоже такие же встречают? И что они при этом испытывают? Надо спросить, – подумала вслух Валентина Толкунова.

Внутри все было очень красиво. Все вокруг было суперчисто до блеска, супермодно, до стильности и ну очень цивильно. И прохладно.

Наверное, так когда-то шахи жили.

Нам выделили комнаты для отдыха, где можно было принять душ и даже полежать под прохладными от кондиционеров и тоже кипенно-белыми и стерильно чистыми простынями.

Потом нас позвали к столу. Банкетный зал больше напоминал огромное футбольное поле, в одном конце которого были поставлены столы буквой П, в другом конце сделана импровизированная сцена. Чтобы разбавить чиновников, нас рассадили вперемешку с «народными» и «заслуженными». За спиной у нас по стойке смирно стояли официанты. Один на пару гостей. Не успеешь пригубить из рюмки, а у тебя уже полная нолита. На столе сменили блюд двадцать. Некоторые я даже не успела попробовать, какая жалость! Это было что-то неописуемое. И тебе фирменно-азиатское, и русское, и французское, и вообще блюда всех народов мира!

Шик!

Тот вечер я запомнила на всю жизнь! Наверное, от того, что очень уж все контрастировало с той, другой жизнью, в которой жили все остальные, и мои родители тоже. Жизнью с пустыми прилавками. Они такого никогда не видывали и уже может быть не увидят.

Но долой дурные мысли. Ведь на мне очень красивый брючный костюм, белый-белый, а по швам малиновая полоска, как у генерала, и такая же малиновая блузочка в талию. А сверху туника шифоновая малиноваябелым кантом отделанная. Но главное – грудь! Она у нас норовит стать уже пятым номером. От красоты такой меня даже министр два раза на танцы приглашал. Во как. И выглядел же через весь длинный стол…

Толик между тем около руководства ошивался. У него там только что начался запланированный праздник самолюбия. А министр вдруг его так легонько рукой отстранил и через весь зал к моей груди подался! А тут еще Сметанников почти каждый танец в очереди. Он, оказывается, был в то время неженат. Я, как это дело усекла, и давай во время медленного танго чувственно бедрами водить и его зажигать! А что? Мы же должны себя женщинами чувствовать, черт, побери!

Вот тогда Толик и устроил на меня атаку. Давай таскать по углам и объяснять про мое хреновое поведение.

Опять?! Сколько можно?

– Сам министра обрабатывать собрался, так и обрабатывай! Ешь, спи, танцуй с ним и бабки наваривай! Твои желания не опираются на мои мечты! Мне все это надоело! Оставь меня в покое! Я не хочу больше тебя видеть! Не хочу больше слышать твой ор! Не могу больше пахать на тебя и на твои выверты!!! НЕ ХОЧУ!!! И только попробуй, замахнись!

Развернулась и ушла в другую сторону. Он рванул было за мной, но я ему такую рожу состроила, что он все понял и отвязался на целый вечер.

Дело закончилось тем, что я пересела на другой конец стола к Надежде Бабкиной и мы с ней старательно напились. У нее тоже свое горе случилось. Ее муж работал у Левы Лещенко барабанщиком, а там как раз девочку новую на подпевки взяли. Вот он к ней и ушел.

А потом мы пели песни во всю глотку и с Мелентьевым, и с узкоглазиками, и еще черт знает с кем, не обращая внимания ни на ранги, ни на нации. Это же был «прощальный ужин» с Азией!!!

Вывозили нас под утро, по мере готовности.

На следующий день после обеда мы должны были улетать в Москву. Я проснулась около двенадцати. Как чувствовала себя, лучше не рассказывать. В номере не наблюдалось никого кроме меня. Где Толик, я понятия не имела. Но, как же приятно просыпаться, когда с утра (даже на больную голову) никакая козлячья морда тебе настроение не портит!

На обеде у всех не лица, а рожи. Даже издали они не напоминали те знакомые и любимые образы, к которым мы привыкли. Как же плохо мы сами к себе относимся, если изнашиваем за пару недель то, что нам Бог дал на всю жизнь. Ведь никто не заменит старье на новый фэйс.

В Москву прилетели ночью. Без Толика. Наташка суетливо встречала в дверях и очень интересовалась:

– Ну, как? А где…?

– Наташка, так пить нельзя. С утра до вечера и с вечера до утра. А про Толика я ничего не знаю. Умер Максим, да и хрен с ним! Да здравствует свобода!!! – выдала я прямо с порога и упала в кровать как подкошенная.

На Наташкины призывные намеки не откликалась – здоровья не было. Соседка обижалась пару дней, но потом сосед пришел, а за ним второй. Ждали меня и товар. Наташка периодически проскальзывала в комнату, нюхала меня и шептала прямо в ухо:

– Нина, ты хоть живая? Твои «блэки» уже четыре раза звонили, интересовались, когда работать начнем?

А я, как и положено, мучительно отболела три дня, сильно помирая в самый первый, потея во второй, а в третий просто отвалялась. Соседи тем временем устроили загул. Пришлось вставать и за работу…

Товар – деньги, деньги – товар.

Моя труба, то бишь, работа, звала!

Док все эти дни соплями исходил – как же, мадам нервничает… Товар надо вывозить, а меня нет. Раньше мы его на Славике вывозили, приятеле Толика, а теперь надо было искать другого извозчика. Мало ли что? Он ведь такого мог напонтить, что запросто в заложники загреметь или «контора» на хвост села. Надо было соблюдать конспирацию и опасаться чужаков…

Я пыталась тянуть время, но народ этого не желал понимать. А от Толика ни слуху, ни духу. Пыталась даже искать, но в «Росконцерте» девочки сказали, что даже министр еще не прилетел. Он из Караганды отправился обратно в Алма-Ату, потом полетел в Сибирь, и когда будет в Москве, никто не знал.

И тут я вспомнила, что брат моей древней подружки Тамусика работает в такси. Позвонила Тамаре, мы быстренько договорились с Сашей (так звали брата) и приступили к работе.