Эзра Бускис - На краю ночи

На Среднефонтанской был дом, называли его «Пентагон» Жила там девочка, звали ее Белла! Была она смуглая, у неё были чёрные кудрявые волосы и причёску она носила а ля Анджела Дэвис.

Сидели мы как-то с ней в «Братиславе» на Дерибасовской и развлекались. Она выпила очередную рюмку коньяка, посмотрела на меня и с какой-то гордостью сказала:

– Не боись! Какая бы я не была пьяная, у меня всегда есть три рубля на машину!

Я никак не отреагировал, я был в задумчивости… Неожиданно подошёл какой-то тип, вопросительно взглянул и пригласил её на танец. Я растерялся и сказал:

– Пожалуйста, пожалуйста…

И пожалел… Почему я позволил ему танцевать с ней?! Я знал, о чём я всё время думал. Но не мог это сформулировать.

Я поднял бокал, глотнул немного и через него посмотрел на кафе. Все и всё были в тёмно-красном цвете и немного искажённые , как в кривых зеркалах… Я сделал еще глоток, поставил бокал и ещё раз посмотрел вокруг. Пустые столики. Танцующие пары. А вот и они!.. Посмотрел… Вот, его рука на её талии. Теперь он наклонился к ней и что-то шепчет на ухо… Её лицо крупным планом. Она краснеет и смущённо что-то отвечает ему… Я не хотел думать, не хотел представлять, как это бывает между мужчиной и женщиной, но каким-то образом я это видел. Да! Я видел, как она и он занимаются сексом… Нет, не представлял. Я видел! И почувствовал неимоверное смущение, даже испуг. У меня было такое чувство, как будто я подглядываю за ними… Как это? Почему? Почему так происходит?! Когда ты видишь в своём воображении, как она занимается этим не с тобой, а с другим, у тебя возникает ощущение, что это ужасно некрасиво, что это не по-человечески, что это как-то по-звериному… Ах! Почему это происходит так, как происходит? Всё это напоминало мне какое-то извращение. А, может, это и есть извращение?! Иначе почему такое вообще приходит в голову? И ещё… Не может быть, что эти картины приходили в голову только мне.

Да! Это вуайеризм! То есть желание подглядывать за занимающимися сексом. Так неужели я извращенец?! Неужели я вуайерист? Сальвадор Дали говорил: «Я извращенец – вуайерист. Но для художника это совершенно нормально». Он был, конечно, не то что ненормальным, а странным, скажем, но ему простительно, он всё же действительно художник, а мне? А для меня разве это нормально?!

Интересно, что по этому поводу сказал бы Фрейд, это ведь его область… Ещё раз взглянул на них и подумал: а, может быть, я ревную? Фи! Какая мерзость… Я ревную и чувствую, как мне стыдно в этом признаться.

Вот! Он опять нагнулся к ней и опять что-то шепчет. И мне становится жарко и… безразлично. Мне уже ничего не хочется, ни пить, ни есть, ни сидеть в это вонючем ресторане. Мне хочется встать и уйти.

– Какого хера мы вообще сюда зашли? – хриплю я.

Я где-то читал, что символ любви, Амур (или Эрос), произошёл от Хаоса («Зияющая пустота») и представляет собой примитивные силы желания. Да! Простое сексуальное желание и больше ничего… Ещё раз взглянул в их сторону. Почему она краснеет? Что такое он шепчет ей? Может, всё же уйти?! Встать и уйти… Какое-то чувство отчаяния.

Да! Фрейд был абсолютно прав, подумал я…

«Мы никогда не бываем столь беззащитны, как тогда, когда любим, и никогда так безнадежно несчастны, как тогда, когда теряем объект любви или его любовь». И здесь нечего добавить.

Танец закончился. Они подошли к столику. Он кивнул мне головой и удалился.

За столом возникло неловкое молчание.

– Пойдем? – спросил я.

– Как хочешь… – ответила она тихо.

Мы вышли на улицу. На Дерибасовской было шумно и многолюдно. Мы повернули на Ришельевскую и молча пошли в сторону вокзала. Внезапно она, резко повернувшись, спросила:

– Хочешь, возьмём машину? Моя трешка всегда со мной…

– Давай лучше прогуляемся… Может, у вокзала.

Она взяла мою руку и спросила:

– Что-то случилось?

Я пожал плечами, поднял на неё глаза и вдруг как-то резко почувствовал себя одиноким и опустошенным… Свет от фонарей и проезжающих машин освещал её… и она, улица, прохожие казались мне чем-то нереальным. Может, я много выпил? И в этот момент мне показалось… Нет! Я почувствовал… Черт! Это уже было. Всё это… Улица. Вечер. Её глаза… Мне даже показалось, что я знаю, что будет дальше. Да! Сейчас она посмотрит на меня и спросит, задаст вопрос…

И она спрашивает.

– Эзра, их вил фрейгн а шайлэ (я задам тебе вопрос).

Я с опаской посмотрел на неё.

– Ни фига себе… откуда? Ты где идиша набралась?

– Твою бабушку замучила, она и сказала… Хотелось удивить тебя.

– И когда это вы успели подружиться?

– Я ей нравлюсь…

Она посмотрела на меня и тихо спросила:

– А тебе?

Я молчал… В жопу всё! Не хочу… не хочу разговаривать!

Идём и молчим…

– Для тебя очень важно, что ты не был моим первым мужчиной?

– Какая глупость… – сказал я вслух. А в голове пошли мысли… Откуда это? Действительно… почему это так нас трогает? И ведь не только меня… Всех! Гумилёв, например, так никогда и не простил Анне Ахматовой, что не был её первым мужчиной. Это мучило его все годы жизни с ней. Когда она просила его о разводе, всё, что он спросил, это: «Кто был твой первый мужчина?» Да! Я оказался в хорошей компании, подумал я и улыбнулся. Посмотрел на неё…

– Ты знаешь, что Ева сказала Адаму…

– Что?

– Она сказала… Я понимаю, что ты первый и единственный мужчина на свете… Но не для меня.

– Вот! Это другое дело… – сказала она, улыбнувшись. И добавила:

– А ты знаешь, что Ева ответила Адаму?

– Что?!

– Она сказала: «Как это дети не похожи на тебя… а на кого?»

И мы рассмеялись.

Она обернулась. Посмотрела на меня и спросила:

– Как ты думаешь, когда мы ходим, наши следы остаются на асфальте, даже если мы не видим их?

Я пожал плечами.

– Давай сядем на эту скамейку и покурим…

Сели. Закурили. Она, посмотрев в даль, промолвила:

– Сегодня прочитала очень грустную историю. Теперь всё время о ней думаю.

– Где?

– Что где?

– Где прочитала?

– В газете…

– Ну, рассказывай… Ты ведь из-за этого закурила.

– Не хочешь слушать и не надо.

– Да ладно… Рассказывай.

– Женщина, отправив мужу сообщение, предназначенное любовнику, покончила с собой.

Она затянулась сигаретой, выпустила дым… Посмотрела в пространство и продолжила.

– Её муж, будучи в командировке, получил от неё СМС. Она писала: «Спасибо за великолепный вечер. Не помню, когда мне было так хорошо последний раз… Если бы мы могли его повторить».

Когда муж вернулся домой, он потребовал объяснений. Она растерялась… И вдруг до неё дошло. Она внезапно осознала, что теряет того, кого действительно любит. Она пыталась объяснить, что это была её первая и последняя измена. И это была абсолютная правда! Она заклинала, она умоляла её простить, но он молчал… На следующий день, сославшись на плохое самочувствие, она отпросилась с работы. А к вечеру её тело обнаружили в автомобиле, возле их дома. Рядом с ней, на сидении, была пустая пачка снотворного.