Эзра Бускис - На краю ночи

– Тебя так долго не было… Почему?

Я оборачиваюсь, я ищу того, к кому она обращается… И понимаю: она обращается ко мне…

– Кто ты? – спрашиваю я удивленно…

– Белла. А ты кто?

– Я?! Я глупый, грустный и бедный, но у меня большое будущее.

– Да! Я это чувствую. Я могу сесть?

– Конечно, дорогая….

– Закажи мне, пожалуйста, рюмку коньяка.

– Уже заказал.

– Я и не заметила… Это даже как-то неприятно…

– Почему…

– Потому что когда ты начнешь приставать, я могу не заметить…

– Заметишь. Я это делаю грубо…

– Надеюсь…

И тут я понимаю… Все! Это Безумие… Я узнал его… Интересно, безумие бывает сексуальным? Да! Конечно… Ведь оно чувственное и печальное, как наша жизнь…

А она продолжает…

– Ржавый, славный, милый Ржавый, плутишка и обманщик! Разве ты меня не узнал?

Так! Это уже серьезно… Я тихо схожу с ума, и мне становится жутковато…

– Знаешь, я с таким удовольствием печатала фотографии и, глядя на них, подумала, что тебе нужно было идти в театральный институт. Ты бы играл там роли дон-жуанов и всяких прочих обольстителей. Посмотри, судя по фотографиям у тебя это очень даже получается…

И она положила свою ладонь на мою щеку…

– Не волнуйся, не переживай. Это все сутка.

Суточка???

Затем она склонила голову набок. Вздохнула…

– Если бы ты знал, как ты дорог мне! Как я жалела, что не я, а Броня сидит у тебя на коленях, когда мы ехали в автобусе из колхоза домой… Хотя, наверное, ты бы ни за что не решился усадить меня к себе, а я бы ни за какие коврижки не приблизилась к тебе сама. И еще мне очень хотелось, утром, перед поездкой домой, положить твою голову к себе на грудь и приласкать эту дорогую мордочку с жесткими рыжими волосиками…

И она грустно улыбнулась…

– Знаешь, а ведь я нехороший…

– Знаю… Не переживай, я могу за себя постоять, если нужно.

– И я могу обидеть…

– Я знаю! Я знаю все… Я сильная! А теперь ты поцелуешь меня, наконец?

И я ее поцеловал…

– Тебе не понравилось? – спросил я удивленно.

Она посмотрела на меня каким-то виноватым взглядом и тихо сказала:

– Понравилось! Очень… Но, понимаешь, мы встретились в плохой, очень плохой период моей жизни…

Подошел официант и принес две рюмки коньяка и оливки… Она взяла свою рюмку и посмотрела на меня…

– Лехаим?

– Лехаим!

Мы выпили, взяли по оливке… Я смотрел на нее и думал, какая она все же удивительная… Эта ее какая-то детская непосредственность и естественность обескураживает, особенно когда она говорит совершеннейшую глупость с какой-то детской убежденностью на лице…

– Оказывается, как сказал наш руководитель театра, по глазам можно легко узнать, правду человек говорит или нет…

Я не мог поверить, что она это серьезно…

– По позе, выражению лица, рукам можно узнать, слушают тебя или нет, даже если человек смотрит прямо тебе в глаза. Представляешь?

– Нет! Неужели это правда? – не выдерживаю я!

Но она не чувствует иронии, она не чувствует, что я смеюсь… Она продолжает восторженно говорить… И глядя на ее восторженность, мне становится немного стыдно за свое умничанье, но, слава Богу, она всего этого не замечает…

– Он привел меня в пример: сейчас ты, говорит, меня внимательно слушаешь, а минуты две назад – нет, хотя, не отрываясь, как и прежде смотрела мне в глаза. И правда, я в то время задумалась о чем-то своем. Меня выдали, оказывается, глаза! Представляешь?…

– Невероятно… – не моргнув глазом, «восхищенно» говорю я.

– В общем, он учит нас наблюдательности, боковому зрению. Так что берегись, – сказала она, и я был абсолютно уверен, что она не шутила, она говорила все это на полном серьезе…

– А еще он сказал, что у меня есть задатки актрисы: естественность и непосредственность.

– Как это я не замечал, – как бы отчаянно сказал я и подумал: только бы не засмеяться. Я старался смотреть ей прямо в глаза с интересом (чтобы глаза не выдали).

Вроде как получилось. Она не замечала смеха в моих глазах! Она была увлечена рассказом.

– Может, я и не должна тебе об этом говорить, но такая уж я хвастушка… И еще он сказал, что по моему лицу всегда можно прочесть мое отношение ко всему происходящему.

– Это же надо! – не унимался я… И подумал: как же это трудно!… Трудно смотреть ей в глаза и не смеяться, черт побери…

– Я считаю, что это плохо, – продолжала она увлеченно.

– Может быть, я когда-нибудь и научусь скрывать свои чувства! Как ты думаешь?

Я кашлянул, чтобы скрыть смешинку, и сказал:

– По моему, тут он не прав. Ты умеешь скрывать чувства…

– Да! Наверное, но мне это чертовски трудно дается. А еще он сказал, что я легко возбудима…

А вот это мне почему-то не очень понравилось. Я изобразил безразличие на лице испросил:

– А почему он так решил?

– Ну… Потому что этот Валентин, из нашей группы, помнишь, я тебе его показывала… (терпеть его не могу, еще и потому, что от него всегда скверно пахнет) Так вот, этот Валентин вдруг заявил, что в нашем институте нет ни одной красивой девчонки. Представляешь?! Мы все принялись его разубеждать, приводить примеры, но он, как упрямый баран, стоял на своем. В общем, когда он все это говорил, я готова была задушить его собственными руками. Но потом это быстро отлегло, кулаки разжались и злость пропала, а жаль!

Она замолчала… Вздохнула… И без всякого перехода сказала:

– Я наверное ничего не смыслю в отношениях мужчины и женщины, но мне всегда они представлялись иначе, чем у нас… Глаза твои молчат… Я боюсь тебя полюбить, мне будет плохо… Я чувствую…

И через мгновение…

– А сейчас я болею. Но хожу в институт. Получила один зачет из шести.. Занимаюсь не покладая рук. Сегодня с утра до вечера рисовала в институте и сдала две работы. Устала, как лошадь, но, что приятно, препод сказал, что они гениальные и что он не ожидал! Можешь всем хвастаться, какая у тебя (уж не знаю кто) гениальная! А правда, кто я для тебя? Неужели Любимая… И еще я «пока» очень по тебе скучаю… Можно сказать даже грущу, когда мы долго не видимся… Ну просто очень… И это несмотря на то, что я гениальная.

Затем она допила свой коньяк, положила в рот маслину и деловым каким-то тоном сообщила

– Все, должна уходить.

И поцеловала меня… Нет! Это не безумие, понял я… Это не моя Любимая… Это просто мои фантазии… Или нет?

А она продолжает…

– А пока настроение у меня ниже среднего, состояние непонятное, в голове что-то неясное и, в то же время, пустота… Короче, «ум тоскует, сердце ноет и душа чего-то ждет». Но иногда мне кажется, я знаю, чего она ждет…

И посмотрев на меня, грустно улыбнувшись, сообщила:

– Сегодня в автобусе попался счастливый билет. Даю его тебе. То есть свое «счастье» отдаю в твои сильные, мужественные руки! Смотри не упусти…