Богдан Шумячин - Воскрешение Лазаря

– Беги! Видишь, что они с тобой сделали.

Где-то вверху послышались глухие звуки падающих комьев земли. Эти звуки знает каждый с рождения. Из них состоит ткань подсознания. Эти зловещие звуки означают падение земли на крышку гроба. В ужасе поднял руки вверх. Но выпрямить полностью их не удалось, они согнулись только в локте.

– Бросай все и беги! – твердила старуха.

Если сейчас что-то не предпринять, можно задохнуться. Нехватка воздуха уже сдавливала мозги. Попытка выдавить крышку коленями и руками не удалась, а только добавила страха. В отчаянье стал разбивать кулаками прочные доски, обитые скользкой, холодной материей. Натренированные каждодневным набиванием о бетонную стену костяшки прошли испытание в реальной схватке за жизнь. Они были раздроблены в мясо, но крышку проломили, и вскоре в гроб посыпалась земля. Проснулся от адской боли и удушья. Лежа в гамаке, продолжал боксировать морозный воздух, который пропотел от страха. Сердце колотилось наперегонки с одышкой. Удары сердца раздавались эхом в длиннющих коридорах кровеносных сосудов, которые после каждого удара сдерживали ярость кровяного цунами.

– Я уже проснулся! Проснулся! – заорал после пробуждения Лазарь, глядя на кисти рук, которые еще несколько секунд болели.

Полчаса просто стоял на балконе и тупо смотрел вдаль. Бешеный взгляд сменился на отсутствующий. В голове осталась только одна мысль – с этим дурдомом надо что-то делать. Три войны, ночная работа, жесткая тренировка и алкоголь – вот и результат.

На часах было около двух ночи. Что делать? опять внедриться в сон и оказаться в психушке? Нет уж, спасибо. Давай-ка, братуха, собирайся в путь-дорогу. До дня рождения Женевьева есть еще два дня. Можно прямо сейчас стартануть до Питера-сити, подснять для операции подходящую бабенку и неплохо провести с ней время. В Сент-Пи предостаточно музеев, и за два дня можно хорошо восстановиться от всей этой чернухи. Сказано – сделано. Час ушел на сборы. И вскоре Бэха уже летела в сторону Северной Венеции.

Питер встретил холодно, надменно: не хочешь – не живи. Юный город с обеленными висками гордо поглядывал на родословную затоптанной истории, расставляя свои колонны поодаль от нее. А на пьедестале Александрийского столпа возвел надпись потомкам:

«Древнейший Великий Русский нерусский город. Воздвигнут во славу Вседержавной Славянской Империи». Остановился в гостинице на Невском. Утреннюю тренировку отменил – за эти дни надо расслабиться и восстановить жизненные силы. Стопка коньячка смыла с Невского современные декорации. Вон, смотри, Пушкин с Достоевским устроили дуэль за право первенства в русской культуре – Аврора стреляет точнее и эффективнее. А вот и сам Петр, рубит сук, на котором сидит, чтобы изготовить сломанную рукоять для штурвала корабля. Гляди-ка, там, дальше, иноземные свидетели строительства «окна в Европу» по заказу царедворцев малюют очковтирательные мемуары о том, как можно одним топором в считанные годы сотворить небывалое величие легендарного города.

Вторая стопочка сделала свое сентиментальное дело: выдворила из покоев, чтобы вдохнуть ароматы культурных достижений. А потом можно и выдохнуть свой мировоззренческий кирпичик и надстроить им всемирную копилку впечатлений от всего этого великолепия.

Наскоро оделся и отнюдь не прогулочным шагом направился в Русский музей. На полпути напоролся на стаю цыган, которые, как пираньи, окружили размягченного спиртным клиента. Аж в глазах зарябило от юбочной пестроты и черноглазого хоровода. Что за народ такой эти цыгане?! И народ ли вообще? Откуда взялись эти неизвестные науке мистические существа в человеческом обличье? Гефест отлил цыганскую Еву из червонного золота, а индусские факиры вставили ей в грудь карточное сердце и оживили гитарной струной.

– Бежишь к своей судьбе, красавчик? Или от судьбы убегаешь? – включила гипнотическую кнопку самая бойкая.

– Что-то вроде того. А ну расступись, иго черное, а то придется применить свою кувалдочку. – Антон покрутил кулаком у физиономии старой цыганки. – И если ее на голову опущу, то мало не покажется.

– Зачем такой симпатичный злобу под сердцем носишь? Давай погадаю. Я сербиянка Роза. Только правду скажу.

Впилась акульими глазами в организм. Воля противодействия жертвы вступила в сговор с колдовскими чарами патлатой старушенции. Кувалдочку выронил – руки по швам.

– Положи копеечку в руку.

Словами еще пробовал отбрыкиваться, а тело уже говорящему не принадлежало:

– Обойдемся без копеечки. Я хорошо заплачу, если скажешь, где этих чертей искать. Вчера с этой теткой водку пьянствовал. Дури мне в стакан плеснула и тачку мою притаранила. – Достал из внутреннего кармана фотографии беглецов, умыкнувших «Ягуар» великого киллера и полмиллиона долларов у не менее великого Зиновия Абрамовича.

Цыганка полоснула фото секущим взглядом. Хотя бы рукой поводила для солидности. Хмыкнула, потеребила мочку уха, растянутую здоровенной серьгой, и зачитала приговор.

– Где искать?.. В богатом доме искать, откуда ты приехал… И машина твоя там же… Заплати, красавчик. Я ответила на твой вопрос.

Такой ответ не понравился пленнику горлопанистых иллюзионистов. Возмутила наглость цыганья, наглость, открытая нараспашку, безо всякой творческой изголенности. Цыганский обман в доказательной базе не нуждается. В такой ситуации очень хочется врезать по уху. Но не опускаться же до рукоприкладства! Как ни крути, хоть и цыганские, а все-таки бабы.

– Да ладно! Гонишь, старая! Лохов разводи.

– Хочешь – плати, хочешь – не плати, Лазарь. Только от своих снов спасения не жди.

Вот так поворот! Поворот перед обрывом в пропасть! И полет со свистом в ушах! И размозжение об острые камни! Слова цыганки отрезвили, сняли кожу живьем с господина сарказма и бросили в кипящую смолу беззащитности. Панцирь рассыпался: обезоруженный викинг стоял «на коленях» перед мощью гадалки совершенно «голый» – всё, пропал. Можно было удивиться и спросить, откуда эта ведьма знает про сны, про то, что он Лазарь. Только зачем? Если она все знает, то, соответственно, знает и способ избавления. Надо не тратить время на глупые расспросы, а задать главный вопрос: что со всей этой чертовщиной делать?

Чернокнижница не стала дожидаться, когда прозвучит вопрос, а сразу на него ответила жестко, как визг гильотинного ножа.

– Что делать?! Сколько можно твердить?! Бежать тебе надо на край света!.. В музей идешь?

– Да, – ответил так, словно спрятал голову в песок.

– Иди! Там ждет тебя судьба твоя! Бери ее в охапку и беги на край света! Иначе гибель тебя ждет!!!

Слова били обухом по голове. И слетали не с губ предсказательницы, а словно кружились вокруг нее, норовя врезать побольнее тому, кому они предназначались. Присмотрелся к цыганке. Да это же та самая старуха из сна! Гадалка щелкнула пальцами, и вся цыганская орда исчезла. В прямом смысле исчезла, улетучилась, испарилась, смешалась с кислородом, оставив после себя один углекислый газ, так что нечем дышать. Такое ощущение, что вся эта шайка была продуманной игрой сознания , вернее бессознания . А кто режиссер? Да, хорошо коньячок по мозгам шарахнул. Надо бы после завершения операции наведаться к наркологу – уж очень последние события напоминают явление блондинки в белых одеяниях на белой лошади. Но ведь щелчок прозвучал явственно. И цыганка была в действительности, а не в пьяных размышлениях. Она была живой, а не рисованной в голове картинкой. Она говорила, дышала, двигалась. Глаза осязали реальность ее существования.