Богдан Шумячин - Воскрешение Лазаря

Не помня себя от счастья, опьяненная аплодисментами веселья, Цветалина опомнилась в машине своего принца.

– Куда ты так гонишь?

– Линочка, завтра на работу рано вставать. Надо подготовить речь и спать, спать.

– Будь моя воля, я бы веселилась до утра. Только во вкус вошла, а ты похитил меня из сказки.

– О прекраснейшая из прекрасных, Цветалина! Вы удостоили меня чести, потратив свое бесценное время на мой скромный досуг. И живописали мой серый карандашный мир своим волшебным присутствием. Благодарю. На сем позвольте откланяться. Созвонимся.

Лжедмитрий поцеловал ручку и был таков. Вот сукин сын! А как же судьба? Цветалина не успела даже сказать «до свидания». Принцесса осталась стоять у подъезда в кругу многоголосых впечатлений, провожая горящими от восторга глазами свою розоволикую мечту.

На следующий день Россию, утонувшую в крови криминальных войн, всколыхнуло варварское убийство. Взрыв в квартире по улице Новокузнецкой унес жизни гоподина Женевьева и его домочадцев. Да-да, того самого Женевьева, ведущего нашумевших передач «Кто я?» и «Страна дураков». Подарочек сработал, чтобы другим неповадно было.

Зазвонил мобильник.

– Лазарь, сделал?

– Сделал.

Через час его встречал серо-зеленый особняк Зиновия Абрамовича Шаманицкого, по прозвищу Шаман.

История так распорядилась, что не стала выдумывать экзотические прозвища своим героям. Пусть будет Лазарь с Шаманом, как в дешевых бульварных романах, дабы читатель не отвлекался на малозначительные вещи и преуспел в глубоководном погружении к тайникам этой истории.

Как выглядело жилье Шаманицкого? Да, в общем-то, обыкновенно, ничего примечательного, как и должно выглядеть жилье темной личности. Иллюминированный домишко в три этажа пыжился обилием лепных украшений, колонн, арок – со слов владельца, в стиле нового помпадура – и тяготился более скромным соседством. А ближайшие соседи были в десяти километрах от гнездовья олигарха.

Чем же занимался многоуважаемый Зиновий Абрамович? Официально крупный политик и бизнесмен. По расхожему народному мнению, вор и глава интернациональной мафии. А в кругу посвященных – ставленник западных спецслужб и разрушитель российской государственности.

Роскошная вилла в виде французского замка затаилась среди вековых сосен. Автоматические ворота, шедевр кузнечного мастерства, с опаской распахнулись. На искусственной зеленой лужайке, очищенной от снега, красовался вертолет, готовый в любой момент доставить хозяина в столичную штаб-квартиру.

А квартировался Зиновий Абрамович в кремлевских палатах, плечом к плечу с самим президентом.

Вошел в просторный холл, посреди которого бил фонтан, выложенный камнем. Киллера обыскали и забрали оружие. Постукивая по мраморному полу шипованными ботинками, он последовал за двумя рослыми здоровяками. Сзади шли еще двое и зорко следили за каждым его движением.

Открылась широкая двухстворчатая дверь с витражами. Зал. Паркет, выложенный мозаикой; высокий потолок с овальными углами, до приторности нашпигованный лепниной, особенно вокруг хрустальных люстр с позолотой; стены, драпированные китайским шелком с изображением горных ландшафтов; инкрустированная мебель из красного дерева, искусно подобранная; шкура белого медведя перед камином – все привозное и натуральное, а не бракованный ширпотреб, лавиной обрушивающийся на нас со всего мира.

Комната слабо освещена камином, который уютно потрескивал и душевно ласкал теплыми отблесками пламени каждый предмет шикарного интерьера, придавая ему таинственный вид. Над камином – старинная картина какого-то голландца, очень похожего на Поттера. А по сторонам разместились кожаные кресла-качалки с каретной утяжкой.

Возле кресел на мягких ковриках стояли голые девушки на четвереньках. На спине у каждой из них была приспособлена доска наподобие столешницы, на которой теснились ваза с фруктами, вино в графине и три фужера. Девушки были неподвижны, словно каменные изваяния. В такой позе они находились ровно час, безо всякой возможности пошевелиться. Затем им на смену приходили другие, чтобы в свою очередь сыграть роль живого столика. Древний Рим российской мизансцены!

Посреди комнаты, на широком водяном матрасе, возлежал хозяин дома, бултыхаясь в непотребстве девиц в ажурном нижнем белье.

Киллер остановился в дверях в ожидании, когда на него обратят внимание.

– А вот и он, – сказал Шаманицкий, не глядя на гостя.

– Прошу прощения за вторжение, – протянул Антон.

– Да уж, тебе не привыкать вторгаться. Стоило мне только мурками заняться, как на тебе, Лазарь ломится, как всегда вовремя… Шучу-шучу, проходи. Что ты как неродной? Присоединяйся к нам, – предложил Зиновий Абрамович, закутываясь в халат, и добавил, хлопнув пухлой ладонью (его руки напоминали надутые хирургические перчатки) по круглому заду одной из девиц:

– Пошли вон.

Те подобострастно улыбнулись своему хозяину и поспешили удалиться.

– А хотя нет, останьтесь. Ждите меня, – передумал он. – Пойдем, Лазарь, в кабинет, поговорим.

В окружении охраны они покинули душное помещение, пропитанное накалившимся от страсти интимом, и поднялись в кабинет.

Хозяин грузно опустился в кресло, приглашая Антона сесть напротив. Вытер рукавом халата потный лоб. Охрана осталась стоять.

– Что будешь пить: вино, водка, виски, сок? – спросил Зиновий Абрамович.

– Две трети мартини с апельсиновым соком, – ответил Антон и пристально посмотрел на своего визави.

Шаманицкий не производил впечатления темпераментного мужчины и у женщин успехом не пользовался. Немолодой, около пятидесяти, лысый, с мохнатыми бровями, из-под которых бил «рентгеновский луч» сверлящих черных глазок, равнодушных, без жизненного блеска, беспрестанно бегающих. Его загорелая лысина компенсировалась чрезмерной волосатостью тела, обрюзгшего и больного. Сигареты, вино, женщины, ночная жизнь сделали свое дело – он выглядел полной развалиной. Кривые, несоразмерно тонкие и короткие ноги, обвисшая грудь и живот, стыдливо, словно фиговый листок, прикрывающий лобок, спина, заплывшая жиром, без единой впадинки – все было покрыто черными волосами – ну впрямь домовой!

Зачем ему нужны были женщины – неясно. Не хотел смириться с иронией природы? Может быть, грелся о молодые горячие тела, как старый Соломон, но о большем и речи быть не могло. Он имел массу любовниц и внушительный по количеству женский «обслуживающий» персонал на работе и дома.

– Пусть принесут мартини и пива, – сказал Зиновий Абрамович, перевел взгляд на Антона и притворно улыбнулся. Типичная улыбка слуги народа, который только что придумал очередной закон для этого народа, чтобы не мешал народ деньги зарабатывать.