Ярослав Калака - Наряд. Книга II. Южный крест

– Это группа наземных разведчиков, – пояснила мне лейтенант, видя, что вопрос об этих людях так и вертится на моём языке. – Возвращаются с задания. Слушай, Митя, загулялась я тут с тобой! Мне давно уже обратно к себе надо, прибавь-ка, друг, шагу!

В конце пещеры моему взору предстала диковинная конструкция. Возле неё, словно гном из компьютерной игрушки, стоял коренастый прапорщик. На его красном, цвета кирпича лице развевались красивые и пышные, выбеленные сединой усы.

– Лерочка, привет, – прогудел он, здороваясь первым.

– Здравствуйте, дядя Коля! Как ваше?

– Наше в порядке, – заверил он, мотнув головой.

Мы подошли ближе. В воздухе запахло спиртом.

– Может быть, Валерия Владиславовна, ну хотя бы в этот раз? – хитро прищурившись, спросил он. – Или молодой человек боится?

– Ну что ж, Николай Иванович, давайте! – с озорством ответила лейтенант и подпёрла свою талию руками.

– Я не ослышался?

– Нет! – подтвердила Лера и почему-то хихикнула.

Это был перрон для вагонеток. Но на этот раз на нём было кое-что ещё. А именно: параллельно шпалам были проложены, в количестве четырёх штук, стальные брусья с таким расчётом, что расстояние между ними по окружности сохраняло одинаковую величину. Внутри них располагалась сфера. На удалении, когда мы ещё не подошли, казалось, что она в высоту сравнима с ростом человека, но вблизи стало видно, что больше. То есть этот человек должен был бы встать на ящик, чтобы сделаться вровень с ней. Справа от неё, скрытая от взора из-за плохого освещения, располагалась установка, отдалённо напоминающая, если, конечно, задействовать воображение и отбросить детали вроде пульта управления и соединительных кабелей, жерло пушки.

– Ну, тогда полезайте внутрь! – возбуждённо потёр свои ладони прапорщик. – Обожаю пользоваться этой штукой!

В который раз за день у меня засосало под ложечкой. Я вздохнул, а Корнышева снова нервно хихикнула. Николай Иванович тем временем быстро, словно боясь, что мы можем передумать, открыл дверь в сферу, взмывшую на гидравлике вверх, и принялся бегать вокруг установки, щёлкая какими-то тумблерами и переключателями. Послышалось гудение аппаратуры, замерцали лампочки.

– Лера, это что? – спросил я.

– Давай в неё сядем, – поторопила меня офицер. – Сейчас сам всё поймёшь.

Внутри были две площадки для того чтобы, стоя на них, схватиться за боковые поручни. Фиолетовые диоды наполняли внутренность шара своим едким цветом. Множество ремней, свисавших отовсюду, предназначались для фиксации тела, потому что Николай Иванович сразу же после того как мы заняли свои места, принялся нас ловко и тщательно прикреплять к внутренней поверхности сферы. До этого, надеявшийся, что ошибся со своими предположениями, я смирился с неизбежностью необычного путешествия. Валерию тем временем разбирал нервный смешок, с которым она никак не могла справиться.

– Не бойся, Митя, жить будем – хихикала она. – Вот только вместе вряд ли!

– Всё! – крикнул нам прапорщик, стараясь перекричать нарастающий гул. – Закрываю.

– Давай! – смеялась моя провожатая.

Дверь захлопнулась. Я напрягся. Однако шар покатился в противоположном, чем ожидалось, направлении, и совсем тихо. Преодолев так около пяти метров, встал и завибрировал. Гул установки нарастал. Как часто бывает после томительного ожидания, всё произошло неожиданно. Перед глазами замелькал калейдоскоп из цветных искр, который я прекратил тем, что закрыл веки; внутренние органы почувствовали себя так же, как монеты в копилке в то время, когда её трясут. Состояние беспомощности такое же, как у маленького котёнка, когда его за шкирку поднимают на солидную для него высоту, овладело мной. Инстинктивно я вытянул вперёд голову, но после того как начала ныть шея, сообразил, что голову лучше прислонить к поверхности шара, где для неё была сделана специальная набивка.

Трудно сказать, сколько продолжалась эта свистопляска. Постепенно шар терял скорость, иногда снова ускоряясь в силу того, что спускался вниз. В конце концов, испытав торможение, наверное, из-за специального покрытия на брусьях (а может быть, потому что пространство между ними просто сузилось), мы остановились. Прежде чем открылась дверь, сферу прокрутили: видимо, выход блокировал один из стальных полозьев.

– Ну как? – спросила меня бледная Валерия, после того как дверь в шар открыли снаружи.

– Грандиозно! – ответил я, в целом не слишком и испугавшийся. Всё-таки самым слабым моим местом был страх высоты.

– Здравствуйте! – поздоровался с нами старший прапорщик, принимаясь воевать с нашими ремнями. У него было смуглое серьёзное лицо с большим носом. Смоляные глаза, смотревшие из-под огромных косматых бровей с упрямством и степенностью, оценивающе пронизывали меня насквозь. Наконец, их хозяин улыбнулся и протянул мне руку (к этому времени моя правая рука уже была свободна от пут):

– Меня зовут Николай Маркович. А ты, значит, и есть наш Митя? – он энергично начал её трясти.

– Он самый, Маркович! – ответила за меня офицер, разминая ноги. – Васильков на месте?

– Все на месте, Лера, ждут вас. И твоя однокашница тоже здесь. Фыркает, как обычно.

– Алина?

– Она самая. Не могу понять, что здесь забыла.

– Хм… Интересно… А впрочем, ну и что.

– И то верно. Ну, проходите. А ты, Митя, будь как дома, потому что это твой второй дом.

– Спасибо, – ответил я.

Из грота, в который мы прибыли на сфере, вела вверх широкая каменная лестница, по которой мы принялись подниматься.

– Уф, прошло, – облегчённо выдохнула воздух из лёгких лейтенант.

– Ты о чём? – спросил я.

– Смех. Между нами, Митя… Ты точно никому не скажешь?

– Не скажу, могила.

– Так вот, если по-честному, то сама я на этой штуке не езжу.

– Кстати, как она называется?

– Гиперпаланкин. Но мы её часто зовём просто бильярдом.

– Гм, ну да. А железная дорога из вагонеток как называется?

– Просто паланкином.

– А почему сама не ездишь?

– Тебе соврать или сам догадаешься?

– Ясно. И от этого ты всё время хихикала?

– Ну да.

За время нашего коротенького разговора мы поднялись по лестнице в холл, в котором было много дверей. Из него мы снова начали взбираться вверх по другой, самой обыкновенной лестнице. На следующем этаже были двери: налево и прямо. Коридор справа был плохо освещён, из-за чего я не смог рассмотреть, чем он заканчивался. Прекратив подниматься дальше, мы остановились перед дверью, которая была прямо. Справа от неё висело приспособление, которое я сначала принял за кодовый замок. Но ошибся. Офицер нажала на нём кнопку и произнесла:

– Лейтенант Корнышева и новенький.

Ей что-то ответили на другом конце, но с такими помехами, что я просто не смог разобрать. Послышался щелчок отпираемой двери.