Евгений Пышкин - Свалка. Три повести

Как только «экипаж с координатора» появились на «Ионе», он не стал устраивать спектаклей и гнуть комедию, не было прелюдий. Экстремисты взяли все под свой контроль быстро и четко. Мы не смогли противостоять, да и смысл. Пять невооруженных людей против пяти с оружием.

– Кто командир? – спросил главарь.

– Я, – ответил Ордо.

– Замечательно, – произнес экстремист, наставив дуло оружия на командира.

Другие взяли на мушку остальных членов экипажа.

Как хотел бы я, чтобы оказалось все злой и неуместной шуткой. Пусть так. Но пять человек и не собирались шутить. Я желал провалиться. Не со мной произошло. Это фильм. Глупое и нелепое кино о попавших в переплет людях на космической станции. В памяти всплыли мутные воспоминания о просмотренных картинах. Фантастический боевик, в котором террористы вершат судьбы заложников.

Наконец, вернувшись к реальности, почувствовал слабость в теле. Мышцы дряблые. Руки дрожали. Я не мог пошевелиться. Охваченный ужасом, разум беспомощно суетился, стараясь уйти от произошедшего. Он искал лазейку, прошмыгнув в которую, можно вырваться на просторы покоя и безмятежности. И он нашел тонкую нить – иллюзию – мое прошлое. Там я был маленьким мальчиком, прыгающим в стог. Лето, яркое солнце, нежное тепло и дурманящий запах скошенной травы. Я прыгнул в нее. Стог мягко прогнулся подо мной. Я оказался наверху и вновь спрыгнул. В этот раз меня стало затягивать в теплую душную яму. И аромат трав показался настолько противным. Я изогнул тело и нырнул в реальность.

– Обещаю жизнь, если не будете рыпаться, – сказал главарь экстремистов.

– Что вы хотите от нас? – спросил спокойно Ордо.

Или мне это показалось. Честно скажу, вряд ли я мог адекватно оценивать ситуацию. Ордо произнес вопрос бесстрастно, будто нет дела ему до происходящего.

– Веди свою команду в столовую. С тобой я поговорю позже. И даже не думайте что-либо предпринимать. У нас все схвачено. Понятно?

Больше главарь шайки не проронил ни слова. Его банда заперла нас в столовой.

– С голоду вы точно не умрете, – мрачно пошутили экстремисты.

«Висеть над бездной» – вот та фраза, которая более или менее приближает к пониманию пережитого. Но что толку объяснять тем, кто не испытал подобного на своей шкуре. Даже я сейчас не могу описать этого. Стучу по виртуальным клавишам, а в голове проносятся разрозненные эпизоды. Они похожи на осколки, крутящиеся в вихре небытия. Для нас в столовой существовало только настоящее, где-то маячило в памяти призрачное прошлое, казавшееся сном, будущего не было.

Когда я печатаю эти строки, то, естественно, ищу оправдание нашим действиям. Пытаюсь понять, как мы допустили промах, но, к сожалению, не находится веских доводов. В отчаянии цепляюсь за каждую мелочь, стараюсь анализировать, чтоб оправдаться, но кроме как темного и непонятного слова «судьба» не возникает в сознании. Я не верю в нее. А, может, она все-таки есть?

Итак, экстремисты закрыли нас в столовой. Сломать или открыть дверь, у нас не было ни какой возможности. Она слишком прочная, чтобы выбить ее, а код замка оказался другим. Похоже, среди экстремистов находились программисты. Мы еще не успели придти в себя, как по динамикам раздался голос.

– Командир НИКС «Иона». Я тут посмотрел бортовой журнал, тебя зовут Ордо. Верно?

Командир подошел к переговорному устройству, включил микрофон и ответил: «Да».

– Я хотел поговорить с тобой. Ну, вот и пришло время, – голос главаря излучал радостную уверенность. – Вы все, наверно, спрашиваете себя, зачем мы тут. Объясняю. Мы сотрем информацию, накопленную о планете Гуда. Затем уничтожим электронные устройства памяти: сбросим их в атмосферу планеты, там они и сгорят.

– Это вандализм, – неуверенно сказал Ордо, ожидая реакции на том конце.

– Это суровая необходимость, – главарь экстремистов рассмеялся. – А не вандализм то, что вы вмешиваетесь в чужую жизнь, в течение эволюции на планете Гуда? Добро, если бы просто собирали информацию, так нет. Конечно, вы крутые, вы больше знаете, вы ушли далеко в развитии, вы боги по сравнению с жителями Гуды. Да? Но это не дает вам права вмешиваться в чужую жизнь. Откуда вы можете знать, что лучше для этой планеты? Это вы мракобесы, а не они. Надеюсь, моя позиция ясна? Прощайте.

Больше экстремисты не выходили с нами на связь.

Я и Лац обратили удивленные взгляды на командира. Он посмотрел на нас как на чужаков, словно пытаясь понять, что хотят от него эти два стажера. Кажется, его мысли еще не пришли в порядок, и он искал слова, чтоб начать рассказ. Ордо бвстро проговорил:

– Да, действительно, вмешательство в жизнь Гуды – факт. Только не мы, космическая станция по сбору информации, этим занимаемся, а другая организация, основываясь на наших сведениях.

Почему-то на мгновение я почувствовал себя сопричастным какому-то преступлению.

Я ненадолго потерял доверие к нашему командиру. Как он мог не сообщить нам об этом? В средствах массовой информации – ни слова. По теле- и радиоканалам лишь восторженные репортажи об открытиях новых инопланетных цивилизаций, но никак не о вмешательстве в чужую историю. Ни намека. Но затем я вспомнил, что умолчал о говорящем псе, и вся обида ушла. Да и как я мог судить Ордо, ничего не ведая. Кто знает, может, он жертва системы? Мне не известны подробности.

Одиночки-энтузиасты начинали освоение иных миров, правительство не обращало на них внимания, но в какой-то момент оно смекнуло: а ведь это прибыльное дело. И вот тут закрутилось. Полетели директивы, началось финансирование, и дух романтизма и подвига выветрился. Я так себя это представлял. Именно тогда и появились экстремисты – радикально настроенные группы людей, вставляющие палки правительству. Это они говорили: «Не учите нас жить! Если относиться к природе по-хамски, она погибнет. А вы хотите своим научным щупом разворошить иные цивилизации. А ну-ка, суньте руку в муравейник. Вы нарушите естественных ход жизни насекомых. Теперь наша задача мешать вам, чтобы вы не нарушали течение истории в чужих мирах. Наблюдать – можно, ворошить – нельзя». Я знал, экстремисты действуют на земле. Они взламывают базы данных, содержащие сведения о чужих обитаемых планетах, и стирают информацию. Власти, однако, не говорили, что борцы за не вмешательство еще и действуют в космосе. Чиновникам удавалось скрывать это.

Меня вывел из раздумий голос командира:

– Есть идея. Давайте, сядем за стол.

Мы последовали совету. Он достал из внутреннего кармана маленький блокнот и ручку. Удивительно, ими еще пользуются, когда все заменили карманные устройства. Ордо что-то написал на листке, вырвал его и передал Рэйлу. Он, прочитав, молча передал другому члену экипажа. Дошла очередь до нас. Текст в листке был следующим: «На наше счастье в столовой камеры наблюдения с плохим разрешением, и экстремисты вряд ли что разглядят в моих каракулях, если сейчас наблюдают. Допустим, они уверенны в успехе своего предприятия и мы им до лампочки. Главное меньше говорите. Микрофоны и камеры мы отключим физически – обрежем кабели столовыми ножами. Экстремисты за нами не смогут наблюдать. Я предлагаю дождаться ночи по бортовому времени и выйти в разведку. Есть одна деталь на станции, которая меньше всего напичкана электроникой. Система вентиляции. Только датчики массового расхода воздуха. Там нас не увидят и не услышат, если быть осторожным. Человек, который полезет в шахту – я. Никаких возражений. Это моя оплошность. Мне и исправлять. А теперь вырубаем камеры и микрофоны».