Владимир Дивинский - Дождь в полночь

Надев наручники, его вытолкнули из машины перед военными складами на Красной площади. Затем повели внутрь. Внутри сидел одноглазый хмурый человек, одетый в костюм охранника, имевший ядовито-зеленый цвет. за его спиной открывалось нечто. Темные ряды роботов, держащие в своих руках автоматы, со светящейся щелью вместо глаз и пока что неподвижной детали, напоминающей камеру, на голове робота. Это, наверное и был датчик обнаружения химиката в крови предпологаемых целей.

– Добро пожаловать в новый мир, заключенные – прокаркал одноглазый – Видите этих роботов? Это стандартный образец, базовая модель. Для вас мы изготовили костюмы, полностью копирующие внешность этих красавцев. То же оружие, те же возможности, но внутри – вы! Вас вместе с другими дронами отправляют в зону боевых действий, и никто даже не подозревает, что внутри не груда микросхем, а живой человек! Простой и непыльный способ избавляться от людишек, простой и непыльный! – и одноглазый захохотал.

А к Сергею уже подкатывали тележку с лежащей в ней грудой запчастей. С него сняли наручники, но тут же приставили к голове крупнокалиберный пистолет:

– Одевай, живо!

Сергей понял, что сейчас нельзя и пытаться сбежать – на выходе грузовик, и и здесь, и там полно охраны. Зверь молча принялся соединять застежки и натягивать детали на свое сильное, мускулистое тело. Вскоре перед полицейскими и одноглазым предстал ещё один, но только уже оживший робот. Линия заменяющая глаза, светилась зловещим синим светом.

– Ваш автомат является обычным оружием и особых указаний к использованию не требует.

Дорожный знак с надписью «Дубки» покосился и почти упал на землю. Надпись на нем уже не читалась. Рядом со знаком – две грязные колеи, когда-то бывшие шоссейной дорогой. А дальше простирался огромный вал из мокрого грунта и мусора, скрывающий тысячи грязных лачуг, сделанных из фанеры и листового железа. Между лачугами сновал и копошился весь сброд города Москвы и окрестностей. Преступники, скрывающися от светлого ока закона, нищие, неудачники эмигранты, когда-то сокращенные рабочие (в том числе почти вся легендарная артель №3, некогда поднявшая один из самых мощных в истории саботажей), ничего не умеющие бездельники, дураки, инвалиды и сироты. Но на заре эпохи правления Капиталиата эти люди имели даже свою прелесть перед подавляющей серой толпой – они были свободными, их разуму ничто не угрожало, они имели личность – и этот факт непоколебимо поднимал их на ступеньку выше обычных работяг, гниющих в городе под химикатом.

За валом сидели двое совсем молодых парней, которым в эту дождливую ночь (хотя последние два года все ночи и дни были дождливыми) было поручено следить за дорогой, на которой в любой час, в любую минуту могли появиться военные с одной только целью – уменьшить площади трущобных районов путем уничтожения их обитателей.

Одного звали Матвей, другого Степан. Оба не знали сколько им лет, что в этих местах случай обычный, но судя по только начавшим густеть козлиным бородкам и усам им только перевалило за восемнадцать. Степан был вооружен карабином с наскоро примотаным, собственноручно изготовленым подобием оптического прицела, из которого сейчас он и оглядывал окрестности, поминутно протирая линзу растянутым рукавом недавно найденной на свалке сорочки. Матвей имел при себе винтовку с необычайно редкой вещью – настоящей оптикой, правда вся разметка была кривовато нарисована маркером. Матвей кутался в длинный плащ, пахнущий фекалиями и псиной – была его очередь греться.

Степан дернул напарника. Капюшон, который тот старательно натягивал поглубже на голову, упал обратно.

– Чего тебе, у**ок – несмотря на то, что они со Степкой часто ходили на стену вместе, друг друга они недолюбливали: Степа был трусоват, Матвей жадноват и туп, и все эти качества никак не хотели уживаться вместе.

– Там

– Твою мать…

– Четыре перделки и один мотоход.

Общались парни на грубейшем жаргоне, развивавшемся в районах гетто в течении десятков лет. «Перделка» означало «грузовик для перевозки солдат», «мотоход» соответственно «мотоцикл с коляской и увеличенными колесами для прохождения по бездорожью»

– Пошли, народ предупредим!

И Степан с Матвеем, мелькая дырявыми подошвами, побежали запутанными переходами.

Странная это была выгрузка – ни шуток, ни напутственных речей. Полное несоответствие старым американским фильмам про армию. Были только четкие команды Санни. Сергей впервые услышал голос могучей электронной системы.

Дрон №4 0101000101010101010101010101

Дрон №5 1001011010101010101111010111

Обьект № [номер не определен] Д_в_и_г_а_й_с_я_ к _с_т_е_н_е

И стоило Сергею сделать хоть один шаг в сторону, хоть на миллиметр уйти от намеченного пути и стратегии, голову пронзала боль, а конечности сковывал искусственно вызванный паралич – состояние, схожее с приступом ретеолита в тяжелой стадии и изначально предназначавшееся для отлова тех, кто вставил в ухо лингафон, но не вколол химикат.

Дроны бесшумно подбежали к стене, абсолютно синхронно встали в круг, закрывая того, кто устанавливал взрыватель. Сергей по команде Санни остался вне черты круга периодически оглядывая окрестности в тепловизор.

Вдруг он заметил, что, прячась за кучами мусора, специально наваленных для большей конспирации, перебегают грязные, похожие скорее на скелеты, чем на живых людей жители трущоб, с висящим на груди оружием. Они ещё не знали, на что сейчас напорятся, и Сергею хотелось закричать, предупредить что не надо, не надо вкладывать патроны в ствол и целиться в эти бездушные головы, наивно думая, что это обычные хрупкие каски… Что стреляя, они привлекают к себе смерть, гибель всему поселку Дубки…

Обьект №3000975 У_б_е_й_ в_ К_о_г_о М_о_ж_е_ш_ь_ П_о_п_а_с_т_ь.

«Не могу, хоть они и омерзительны, это моя семья!» кричала душа Сергея, пробиваясь на свободу сквозь стальную броню чертового костюма, сковывающего разум и волю. Но Санни уже вливал в кровь яд, заставляющий людей падать замертво, и мысль о котором должна превращать нормальных людей в безвольных солдат Капиталиата.

Сергей поднял автомат и дал очередь. Три человека свалилось, остальные успели нырнуть в какие-то щели. По щекам Сергея текли слезы, и он стрелял, стрелял…

Грохнул взрыв, земляно-мусорная стена просела и рухнула. Тут же семь черных фигур прошмыгнули в образовавшуюся дыру. Сергей в три прыжка нагнал своих спутников.

Там их уже ждали. Очевидно кто то успел разведать о подходе роботов и сообщить. Сергей увидел два старых ржавых пулемета: «Максим» и «Дегтярев». А спереди и с боков их уже обступала черная толпа с бледной волной озлобленных лиц. В головы и тела ботов целились больше двух десятков стволов.