Олег Копытов - Мой друг Вовка Кораблёв. Повесть
- Название:Мой друг Вовка Кораблёв. Повесть
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент Ридеро
- Год:неизвестен
- ISBN:9785448332821
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Ваша оценка:
Олег Копытов - Мой друг Вовка Кораблёв. Повесть краткое содержание
Мой друг Вовка Кораблёв. Повесть - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мы репетировали пьесу Алексея Арбузова «Домик на окраине». Для Абрама Моисеевича она была хороша по двум причинам. Пьеса – о военном времени, а посему абсолютно идеологически выдержанна, а во-вторых и главных – почти все персонажи в ней были молоды и поголовно друг в друга влюблены. Единственную взрослую – ну в смысле мужчины лет в 40, – роль Абрам Моисеевич предназначил бывшему актеру Русского драматического театра имени Надежды Константиновны Крупской, но настолько спившемуся и потерявшему цепкость памяти, что его отправили с серьезных подмостков на легкую службу худруком Дэ Ка, где он мог пить спиртное пусть малыми дозами, но сколько влезет, и при этом не потерять креативного образа жизни. Девушек в пьесе играли девушки, в главных ролях – Ольга, Ира, Света; еще в народный театр ходила молодая замужняя женщина, чье имя не столь важно по двум причинам: она никак не тянула, да и не претендовала на какую-либо мало-мальски заметную роль, в свободное от работы в лаборатории завода имени Ленина, от обязанностей жены одного из инженеров этого завода, от народного театра время она посещала еще и студию бального танца, где была в паре с Ильей Тольским, влюблена в него, как кошка, и, разумеется, об этом знали все, кроме мужа… О том, как безумно ревновал ее к Илье Тольскому Вовка Кораблев, я узнаю только через… да… Примерно через 30 лет… На ведущих ролях, кроме спившегося актера, который в силу таланта и чем-то там занятости на репетиции не ходил, были высокий грустный, как кажется, в меру простодушный инженер Коля, почти сразу после премьеры в автокатастрофе погибнет его миниатюрная жена, мы всем театром пойдем к его родителям выражать соболезнование; Володя Никульков – бойкий парень с одноэтажной окраины города Фрунзе, он учился в ПТУ и был из той немногочисленной и малоправдоподобной, но великолепной породы парней с окраины, – может быть, они и сегодня там водятся? – с которыми спокойно и надежно. Мы не просто звали Никулькова Володей, а Кораблева Вовкой, чтобы было удобнее различать тезок, а потому что… как ни крути, Володя – это Володя, а Вовка – это Вовка, несмотря на французский язык, белые брюки и припудренный нос последнего… Впрочем, если быть совсем честным, иногда мы производили эдакую номинативную конверсию, а иногда даже звали то одного то другого Владимиром… Еще одну заметную роль – шестнадцатилетнего паренька Данилы, который хочет добровольцем на фронт только потому, что тайно влюблен в девушку лет на пять старше себя, которая тайно влюблена в сорокалетнего мужчину, – должен был играть либо я, либо Вовка… Лёшка Петров, Илья Тольский и еще два парня (которые ходили редко, имен их я не запомнил) должны были выносить в финальной сцене гроб с Колей.
…Помню, почти всю черно-белую, она редко бывает чисто белой, киргизскую зиму мы репетировали «за столом». Коля путался в своих словах, даже читая их с двухкопеечной школьной тетрадки, девушки заламывали руки и поднимали кверху личики… Абрам Моисеевич (за спившегося актера): «Что Вы читаете? Надо же – «Манон Леско»!». Светка Кормилицына: «Ах, как на свете много разного, интересного! Я всё хочу узнать!» Я только что избавился от своей картавости (детская поликлиника возле Ошского базара, кабинет логопеда, пятилетняя малышня и пятнадцатилетний капитан в велюровом синем пиджаке с накладными карманами, до сего срока легкомысленно говоривший увулой, а теперь сидящий на маленьком, для пятилетних малышей стульчике и старательно булькающий настоящим языком, упертым в нёбо), но не до конца, и не мог подавить комплекса: ««Здгг-асте!”… Извините: «Зд-ррр-астье»…» Именно «за столом» Абрам Моисеевич обкатывал свой любимый прием. Когда ему доставало интеллигентно объяснять роль, показывать, уговаривать, он просто орал и стучал кулаком по столу. «Это не просто телефон звонит, это твоя судьба звонит! Понял?! А ты едва мордочку поворачиваешь! Ты весь должен содрогнуться, тебя током ударило. Несколько раз ударило! Понял?.. Телефон! Телефон! Телефон!» Кричал страшный дядька Моисей и бил железным посохом по камням…
Однажды остались после репетиции, уже где-то в полдевятого вечера: возникла идейка сделать какую-нибудь сценку, «капустничек» к 23 февраля. Сделали. Потом к 8 Марта. Сделали. Смеялись от души даже самым своим плоским шуткам, хотя не плоских было, наверное, побольше. Оставаться после репетиции вошло в привычку. Ставили сценки, сочиняли юморные стишки, просто трепались. Илья со своей дамой иногда танцевали новый свой танец. Раз сыграли в карты на раздевание. Когда Володя Никульков остался в одних трусах, а барышень надоело прощать и оставлять полностью одетыми, прекратили… Как-то попробовали «покрутить тарелочку». Коля нас подбил, не кто-то другой, подумать только. На одном «спиритическом сеансе» Бисмарк на вопрос: «Куда ведут все дороги?» – лениво ответил: «В Москву»; на другом Наполеон авторитетно заявил, что любая женщина хочет только одного – …господа офицеры, молчать!..; с затаенным страхом вызвали и Сатану, он ничтоже сумняшеся послал нас всех на..р.
Потом шли «провожаться». Конечно, это войдет в традицию. Шли пряным сквером, темными дворами до остановки у железнодорожного моста на широкой всегда яркой огнями Советской, откуда уезжали Коля, Ольга, Вовка Кораблев и Володя Никульков, потом провожали в один из центральных районов с манящими своей прочностью двухэтажными «сталинками» Ирку, похожую на актрису Любовь Полищук, и Светку, похожую только на Светку, потом Лёшка Петров шел в другой центральный район – на Турусбечку – элитную улицу имени товарища Турусбекова с густо живущей здесь киргизской «золотой молодежью», где у Петрова был мильон друзей, потом мы с Ильей брели в район похожей на главную улицу Костромы Московской перед её впадением в могучий и широкий бульвар Молодой Гвардии, похожий только на самого себя, с дубами, карагачами, сиренью, вязами и елями…
Шрифт:
Интервал:
Закладка: