Коллектив авторов - Два ангела на плечах. О прозе Петра Алешкина

Алешкин – мастер характеристик. В нескольких словах он определяет человека, не говоря впрямую, плох он или хорош. Это не только здесь, во всех его произведениях.

Никитин отнюдь не выдуманная писателем фигура. Он фигура не менее типическая, чем Сергей.

Далее рассказывается об операциях, которые проводит ОМОН. Работа непростая, очень легко нарваться на пулю. Бандиты стреляют, не задумываясь. Впрочем, и Никитин с ними не цацкается. Похоже, ему даже нравится убивать.

У Сергея начинается веселая омоновская жизнь. Ведь не все засады да бандиты. У Никитина все схвачено: и девочки есть покладистые, и денег может раздобыть всегда. И дружки у него среди бандитов есть.

Неохотно возвращается Сергей вечарами домой. Что там хорошего – слезы, скандалы.

«Я лежал, вспоминая Леру, с какой-то злорадностью слушал доносившиеся из кухни всхлипывания жены и впервые подумал: «Неужели она дана мне на всю жизнь? Неужто я обязан всю жизнь выслушивать ее нытье, обнимать ее бесчувственное тело? Кто меня к ней привязал?»

Зато Никитин со своей женой не церемонится. Чуть что ему не понравится – бьет смертным боем. Они с Сергеем приводят домой к Никитину проституток, и пока занимались с ними – никитинская жена повесилась в ванной.

Осень 1993 года. Противостояние Ельцина и Верховного Совета. Обстановка в Москве тревожная. ОМОН получает приказ: окружить Белый дом.

«Первые дни дежурства наши у Белого дома проходили мирно, без приключений, потом переругивания с толпой нас стали раздражать. Даже Никитин не выдержал, перестал ерничать. Когда особенно допекли выкриками: фашисты! Слуги Сиона! Враги русского народа! – Никитин бросил нам:

– Пошли погоняем! – И двинулся на толпу, прикрываясь щитом и поигрывая дубинкой».

Сергей все больше проникается психологией Никитина, ему нравится вседозволенность, нравится быть независимым и сильным.

«Когда толпа собралась возле нас, мы выдавили ее от Белого дома к метро „Баррикадная“, окружили там и потешились. Резвились, как хотели. Было это после обеда, во время которого мы под сухой паек раздавили по бутылке водки на двоих. Помню, попытались зажать меня у киоска трое крепких парней, попытались отнять щит. Одному, помнится, он в черной шапке был, я врезал в переносицу так. что шапка его взлетела чуть ли не на киоск, а сам он рухнул, как чурбак. Нос проломил я ему точно. Второму, в дубленке, который успел ухватиться за щит и тянул его к себе, я двинул углом щита в зубы, рассек. Он рыкнул окровавленной пастью, а я его сверху еще дубинкой примочил так, что он сел на асфальт в грязную лужу. А третий, шустрый, похожий на голодную крысу, успел врезать мне ногой по коленке. Целил, гад, в пах. Ну, ногой так ногой! Этого я взял в пинки. Сшиб и по ребрам, по ребрам, по почкам, да еще дубинкой по башке добавлял. Он скукожился, сжался, закрыл голову руками. Когда я отходил от него, он так и остался валяться в мусоре у киоска. Разогретый, я погнал шерстить дубинкой налево и направо. И весело так, весело, чуть ли не с присвистом! Как жуки расползлись коммуняки. Не заметил я, как влетел в вестибюль метро. Там тоже поработал, остановиться не мог».

У Солженицына, например, рядовой человек только как жертва существующего режима. Алешкин пошел гораздо дальше: показал простого человека Сергея не только как жертву, но и как опору этого режима.

Далее Алешкин рисует механику провокаций. Власть, идущая против народа, может победить только при помощи лжи, обмана и насилия.

В этих сценах также можно увидеть, как легко и просто народ обмануть. Никитин и его сослуживцы выступают в роли провокаторов, и небезуспешно.

«Никитин открыл дверь машины, высунулся наружу и кричал:

– По машинам! В Останкино!..»

«Все идет по сценарию, – говорит он. – Там, – Никитин показал пальцем вверх, – больше всего боялись, что Руцкой не купится. Самое страшное было бы, если бы он не призвал народ брать мэрию и Останкино… Вот тогда бы Ельцин задницу почесал. А теперь от парламента пух и перья полетят…»

При всем при том, Никитин не испытывает абсолютно никакого уважения к нынешней власти. Он готов служить кому угодно, лишь бы платили. А сейчас тем более его время.

«Я уже посмотрел новости, – говорит он, – стреляют, кровушка льется. Гайдпр, весь синий, деревянный, к народу обратился, позвал к Моссовету. И, знаешь, дураки поползли грудью закрывать чужие кресла. И глуп же у нас народ…»

В результате очередного домашнего скандала Сергей убивает свою жену – выбрасывает ее с балкона. Инсценирует это как несчастный случай. После кровавой мясорубки у Белого дома, убивать ему легко.

В повести, конечно, не просто история жизни и морального падения человека, живущего в современной Москве. Это повествование о поганом времени, которое корежит обывателя, диктует ему свои законы, морально уродует человека. Несмотря на небольшой объем произведения, Алешкин написал эпическую вещь.

Повесть «Я – террорист» является как бы продолжением предыдущей. После штурма Белого дома Сергей получил широкую лычку на погоны и орден «За личное мужество».

Как бы шутя, Никитин предлагает ему заработать четыреста тысяч долларов. Немыслимая сумма для Сергея. Он сразу соглашается, хотя понимает, что дело наверняка криминальное.

Придумал его не Никитин, а кто-то наверху из омоновского начальства. Нужно захватить в заложники школьников в Ростове и потребовать за них выкуп в десять миллионов долларов и вертолет для перелета в Иран.

– А почему нам только по четыреста тысяч? Остальные кому? – спрашивает третий участник операции Сучков.

– Остальные не нам! – отрезал Никитин.

Операция прошла успешно. Ни в какой Иран они, конечно, не полетели, высадились в Дагестане – целые, невредимые и с деньгами.

Сюжет повести необычен, но по прочтении понимаешь, что все это могло бы произойти в действительности.

Рассказ «Убить генерала» продолжает тему омоновца Сергея. Он снова участник провокации, участвуя в убийстве генерала Рохлина.

Рассказ «Убить Ельцина» – о летчике майоре Разине, собирающемся спикировать на Кремль.

Все зло современной жизни сосредоточилось для майора в президенте России. Больно за страну, больно за свою семью. «Вспомнилось, как неделю назад Игорек приплелся из школы необычно молчалив и грустен. Вяло поставил ранец с учебниками возле тумбочки и закрылся в спальне. Разин понимал, что от одной картошки и капусты, которыми, слава Богу, снабжала теща из деревни, от такой еды изо дня в день радости детям мало. Не повеселишься на голодный желудок, не порадуешься. У него росла еще старшая дочь Машенька, недавно ей исполнилось одиннадцать. Раньше, когда зарплату платили и в продуктах недостатка не было, она была жизнерадостной, смешливой. А с недавних пор стала книжницей, тихоней, старалась не беспокоить попусту мать с отцом, занятых поисками куска хлеба. Учителям три месяца уже не платили зарплату, и он, майор, высококлассный летчик, страж Отечества, забыл, когда в последний раз получал зарплату. Но его семье еще не так тяжко, помогает деревенская бабушка. Прежде, когда платили пенсию, она подбрасывала деньжат. А теперь и ей несладко. Спасибо за картошку с капустой! а как Пугачевым живется, страшно подумать! И сколько еще таких терпеливых пугачевых по России!