Андрей Сафонов - Плерома. πλήρωμα

За 5 лет до описанных событий, еще до того как мы с Леной уехали в Питер, я принялся писать заветную книгу. Мне хотелось создать готический роман о Кенигсберге в стиле австрийского фантаста Густава Майринка 6 6 Густав Майринк – австрийский писатель-экспрессионист, увлекавшийся йогой, алхимией, герметизмом и многими другими эзотерическими практиками, и пытавшийся все это использовать в своих произведениях. Долгое время прожил в Праге и посвятил ей свои ключевые романы «Голем» и «Ангел западного окна». , и в то же время придать ему апокалиптический оттенок – попытаться уловить «дух времени», который я чувствовал сокрытым везде – в заголовках газет, новостях, фильмах – во всем этом сквозило непреодолимое предчувствие надвигающейся катастрофы 7 7 Саму книгу Апокалипсис я читал тогда только урывками и вряд ли что-то там понимал, но ощущение, что все это как то связано с самой сокровенной тайной моей жизни, не оставляло меня. . Постепенно эта идея разрослась до смысла жизни, до книги книг, в которой я сам был бы главным действующим персонажем, пишущим эту же книгу, в которой пытался разгадать тайну своего «я» (а заодно и всего мироздания). Книга, как самопожирающая змея, должна была поглотить саму себя, а затем и всю мою жизнь, а также жизнь Елены, Толика, Птицы, Олди и всех близких мне людей. Получалось, что я как будто одновременно писал сюжет и проживал его. В многомерном «гильбертовом» 8 8 Давид Гильберт – великий математик из Кенигсберга, достигший больших успехов в создании многомерных математических пространств. В современной математике под пространством может пониматься, к примеру, множество переменных или функций, объединенных какими-либо искусственными законами. В своем романе я мечтал создать своего рода пространство символов. мире романа Птице суждено было стать таинственным мудрецом, вещавшим из глубин бытия, а Толику – гениальным музыкантом, сочинившим песню, слушая которую человек приближается к своей самой сокровенной сути, к метафизической точке, в которой содержатся ответы на все вопросы. Едва ли не ключевым символом романа явилась улица «8 марта», на которой находилась скромное жилище Гусляра, доставшееся по наследству от моряка-отца.

Когда-то давным-давно, еще до того как я начал писать книгу, мы с Толиком возвращались в этот дом, после затянувшейся ночной прогулки. Надвигалось утро. Все было призрачным и странным. И тогда, вдруг, что-то как будто поплыло внутри – я словно увидел, как предрассветная улица уходит в другое измерение – в средневековый город полный чудес и манящих картин, где бродили люди в остроконечных шляпах и с загнутыми носами ботинок. Улица была укутана серой дымкой и охвачена какой-то сверхчеловеческой печалью, но через этот туман вдалеке, словно заря, брезжила потусторонняя непостижимая надежда. Может быть, это была надежда на то, что эта жизнь не так проста, как кажется и в ней есть нечто глубоко таинственное, нечто, что освободило бы меня от обыденности, тошнотворной как прокисший щавелевый суп. Эту улицу я сделал символом пути в самом глубоком смысле этого слова – символом духовной дороги сквозь туман майи к истинной сути всего, символом самой жизни, улицей между рождением и смертью, начинавшейся и заканчивавшейся в кромешной неизвестности. В какой-то момент я назвал ее улицей zu dem Tod или улицей в смерть. В таком случае, я шел по этой улице каждый миг. А в конце ее я решил разместить таинственного и жуткого стража порога 9 9 Страж Порога – устрашающий персонаж оккультистов и эзотериков, призванный защищать сокровенную мудрость от профанов. Часто являлся олицетворением метафизического судьи, которому требуется дать отчет. , метафизического судью перед которым придется ответить за все. Мне он представлялся зловещим силуэтом в жуткой маске с вороньим клювом, как носили врачи во время чумы, охватившей Кенигсберг в 17 веке.

После той ночной прогулки с Толиком, улица весь день маячила перед внутренним взглядом, жуткая и в то же время затягивающая как магнит. Тогда у меня родились про нее следующие строчки:

В общем-то этот стишок и стал ростком, из которого начала разрастаться книга о мистическом городе-фрактале 10 10 Фрактал – самоподобная структура в математике. Определенный элемент повторяется множество раз с различными вариациями, в результате чего появляется захватывающий дух узор. Примеры известных фракталов – ковер Серпинского, множество Мальдельброта. , городе-мандале 11 11 Мандала – термин Карла Юнга, обозначавший проявление структуры высшего «Я» или самости в человеческом бессознательном. , каждый элемент которого символизировал бы некий аспект реальности. Все эти символы собирались в гигантское метафизическое уравнение, разгадав которое, можно было бы найти главный символ, окончательный секрет бытия. Я понимал, что это звучало самоуверенно, но в том и очарование юности, чтобы ставить нереальные цели. Чтобы забраться туда, где никто еще не бывал.

Буквально через месяц после того, как я начал писать роман, моя судьба повернулась странным образом. Мой одноклассник помог нам найти комнату за 3 тысячи рублей (что даже по меркам 2009 года было очень мало) в доме, прямо напротив улицы 8 марта и дома Толика. Тогда казалось, что вся вселенная идет навстречу мне. За время последующих двух лет, проведенных там, мечта и реальность слились воедино. Моей главной задачей было выбраться в астрал 12 12 Сейчас существует множество пособий о том, как можно без особых усилий испытать внетелесный опыт. Но мало говорится о том, куда это может завести. Я надеюсь, что данная книга прольет свет на этот вопрос. (в реальности которого я тогда уже убедился эмпирически), и уже там исследовать загадочную улицу zu dem Tod. Я надеялся, что там и завертится искомый сюжет.

Из раза в раз я вылетал в рассеченное деревянным крестом окно, изо всех сил греб руками к заветной цели, барахтаясь в плотном, как кисель, воздухе, но каждый раз что-то мешало мне добраться до «8 марта». Однажды сильный ветер подхватил меня и унес в противоположную сторону города – край красных черепичных крыш, и старинных гофмановских 13 13 Э. Т. А. Гофман – писатель из Кенигсберга. Российскому читателю известен главным образом благодаря сказкам «Щелкунчик» и «Золотой Горшок», но его рассказ «Песочный человек» или роман «Эликсиры Сатаны» можно считать родоначальниками жанра ужасов. улочек. Иногда город причудливо выворачивался, и вместо заветной улицы я оказывался в совершенно другой его части, чаще всего возле похожего на языческий храм Дома Советов. В другой раз я почти добрался, но уже на подступах к улице, над лабиринтом из гаражей (которых в реальности не было), похожим на средневековую деревню, силы оставили меня и я опустился. Из-за угла выглянула страшная старуха и спросила: «Чего ты ищешь?» Я понял, что она является астральным проводником по данной местности и может меня довести туда, куда я хочу, но совершенно неожиданно для себя в каком-то демоническом экстазе я запрыгиваю на спину старухе и кричу: «Счастья! Счастья хочу! Дай мне счастья!»