Абросимов - Блог-Note. Спонтанные записи в отсутствие голых женщин

– Коза пошла в… в милицию… дали… лошадь…

Дальнейшие события поглотил лавинообразно нарастающий храп.

Хм… Атрибутика вроде привычная: коза, лошадь… Но милиция! Сама пошла. В застенок страшный. И что получила?

Рецепторного инструментария никакого, семантической выучки ещё меньше. Ребёнок! Оставалось только дивиться и мотать на несуществующий ус.

Несколько позже была изучена грамота, привита любовь к самостоятельному чтению. В руки попался Кэролл со всеми своими Алисами. Но это ещё ладно! Причудливостью иллюстраций, чехардой шрифтов, паранормальностью вёрстки издание создавало ошеломляющий кумулятивный эффект, возносящий на совсем уж небывалую высоту те вывихи и кульбиты текстового изложения, которые вряд ли здесь имеет смысл перечислять.

С самого раннего детства ярким конкурентом печатному слову служила музыка. И не сказать, чтобы так уж много достойных образцов для запоминания попадалось. Зато каждую из найденных вещей память удерживала надолго. Помню инфернальный, закольцованный смех у Pink Floyd, пугающий даже при свете дня. Рок-опера Рыбникова «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты» производила впечатление диапазоном смыслов и способов театрализации подачи. Хотя куда большую виртуозность на том же поприще являл альбом Тухманова «По волне моей памяти». Как значилось в аннотации, «автор демонстрирует способность мыслить не только горизонтально, но и вертикально». Самый факт такой трансформации, выводя из привычного мировосприятия, помещал обывательского меломана в чётко ощущаемые антично-горние сферы. В плане же символическом, равно как и культурологически-экстремистском, равных не было Гребенщикову. Ранняя ипостась Аквариума – начиная с «Синего альбома» и заканчивая «Днём серебра» – переиначивала всю видимую и осязаемую Вселенную, иной раз задействуя «геометрию лома в хрустальных пространствах», в других же активно профанируя обыденность с использованием методов в равной степени декадентских и революционных.

Эпоха видео ещё не пришла, но визуал уже вносил достойную лепту. Дали перевернул если не всё, то многое. Первые впечатления, ставшие платформой: Атомная Леда, не достигающая поверхностей для опоры; конгломерат Предчувствия Гражданской Войны – слишком осознанно исполненный для того, чтобы расцениваться как случайный микс образов; девушка, развращаемая рогами собственного целомудрия… К сожалению, увлечение королём сюрреализма, сродни ветрянке. В юном возрасте переносится легко и забвенно. В более зрелом возможны осложнения.

Зеркальным отражением этой подростковой максимы стал Гигер, папа ксеноморфов-«чужих». Качество и ад его поделок – реально действующий, односторонний портал инферно. Я люблю сравнивать Гигера с Фрейдом. Последний симптоматично скончался от рака языка. Первый же, низвергнувшись с лестницы, сломал себе шею. История его леверкюнной судьбы ждёт своего Томаса Манна…

Наша доморощенная хронология будет ещё менее легитимной, не отметь мы следующий факт. Историческое время, которое приходится затрагивать (с середины 70-х и по сегодняшний день), для городского типа россиян – особенно, жителей мегаполисов – означает пребывание, по факту, уже в трёх различных эпохах: «совок», «лихие 90-е» и… вот.. которое за окном.

Биологический путь любого из нас, сам по себе, имеет личные «эпохи», допускающие тектонические подвижки в ощущениях, стресс культурных революций от переходных возрастов и массу прочих треволнений. Если же на указанные шторма накладываются внешние общественно-политические бури и социальные катаклизмы, суммарный эффект от происходящего утрачивает всяческую предсказуемость. Что для стороннего наблюдателя —чистое, опровергающее любые прогнозы наслаждение… да. Вот.

К чему я?.. А! Был случай.

Однажды в погожий летний вечер, когда закаты и прочее, в вавилонах давали Линча. Нового. «Шоссе в никуда» на большом экране. В зале мест, примерно, на триста, сидело человек, наверное, четыреста. Многие размещались на полу. Среди них – в окружении строгих, заметно половозрелых женщин и глубокомысленных, беспрестанно растущих в собственных глазах мужчин – обретался и я. Два часа пролетели быстро. На улицу мы выходили, затаивая прерывистое дыхание, скупые на слова. Каждый, возможно, впервые в жизни оказался наедине с самим собой до степеней откровенно гротескных. Уверен, большинство из нас получило основное удовольствие от просмотра по той нетривиальной причине, что из увиденного не становилось понятным (внимание: двойственный эпитет) СОВЕРШЕННО ничего. Но это «ничего», знаете ли, трудно считать бредом! Оно имело в своей структуре хаос не в виде инертного газа, заполняющего все возможные пустоты, а использовалось как инструмент, управляемый твёрдой рукой. За хаосом просматривалась безжалостная и в той же степени элементарная логика. Другое дело, что в тот момент, с учётом нашего уровня развития и прочего интеллектуального потенциала, логика автора не представлялась доступной. Она могла лишь будоражить, восхищать, дарить мазохистское наслаждение, посредством констатации у воспринимающей стороны беспомощности и неофитства.

С чем же довелось столкнуться обществу в виде нескольких сотен зрителей спонтанно сложившейся «фокус-группы»? Линч развернул психологическую драму о мистических последствиях супружеской измены. «Ты можешь не верить в Бога, но дьявол верит в тебя». Применительно к теме, высказывание вполне уместное. То есть. Представив ситуацию в таком ключе, что надмирные материи со знаками "+" и "-" становятся частями материальной, осязаемой действительности, автор достигает не просто укрупнения собственной фантазии, но делает её объёмной, выводя за рамки вымысла и сообщая ей обычные в нашем восприятии пространственные параметры. Допустим, есть ширина, высота и глубина. Есть долгота, варьируемая с протяжённостью. Время, обретая пластику скорости, перестаёт быть хронометричным. А далее мы вступаем уже в такие измерения, которые и наименований-то не имеют. Мы от греха стараемся обозначать их цифрами, ибо дальше там «ваще ужас-ужас». И всё это работает! Всё это наблюдаемо нами. Мы пытаемся сопоставить «дебет с кредитом», но фактура сопротивляется, да и вообще превращается в морок. Не по Сеньке заявлена шапка. Взрослый материал достался слишком инфантильному эксплуатанту. Не в силу заведомого упадка инфантильного, а по причине детскости. Эксплуатант не вырос. Просто не успел. С возрастным цензом налажали, походя проигнорировали.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.